Восток

Айгуль, вооружившаяся пепербоксом Дуная и заряженным штуцером, кивнула ему. Так, девушка на своем месте. Крюк? Ага, этот тоже где и следует быть, как раз у одной из последних телег в линии с «их» стороны.

«Пасюк?» – Дунай поискал глазами друга. Но, как ни старался, так и не смог углядеть. Что тогда говорить про часовых кешайнов?

«Готов, друг»,– крысопес ответил тут же.

«Начинай!» – И Дунай выпустил первую стрелу. Священный Клинок и отче Перуна, не подведите, дайте точности и силы! Пластун, не глядя на результат первого выстрела, шагнул вперед, стараясь не упустить ни одной цели. Стрела, выпущенная секунду назад, должна найти цель, это он ощущал всем своим телом. И не ошибся.

«Отче Перуне, отец воев, помоги! – Следующая стрела ушла за сестрой, покачивая желтыми перьями на своем конце. Воин в кожаном панцире всплеснул руками, упустив длинное ружье, упал, не забившись в судорогах. Рука Дуная была твердой как никогда. Стрела пробила тому и защиту затылка, и лицевые кости, выходя между глазами.– Дай мне выполнить то, что должно!

Да сотвори чудо, дева Удача, помоги мне, непутевому! – Тетива хлестко ударила пластуна по руке, не почувствовавшей боли. Кешайн, начав поворачиваться, уткнулся лицом в костер.– Ибо не для себя или ради живота собственного веду бой.

Священный Клинок, тот, что ведет меня вперед по пути воинскому, не оставь меня в час битвы праведной! – Дунай метнул засапожный нож в кешайна с топором, неожиданно выскочившего прямо на него. Захрустело дерево со стороны Крюка, ломаясь под бешеным напором гиганта.– Ведь путь мой лежит только в сторону жизни народа моего.

Дайте же cил рукам моим, дабы не ослабели они до конца пути! – Стрела с легким свистом полетела в кешайна, решившего помешать Айгуль, отбросившей штуцер и рвущей из-за пояса пистолет. Воин закричал, когда стрела пробила ему пах, глубоко войдя в тело. Качнулся, стоя еле-еле на крыше одного из вагонов, и полетел прямо в рыжее пламя костра.– А если путь мой тяжел и полон врагов, будьте рядом, предки мои, воины земли русской, с вами нет страха!

Встанут на пути моем враги, не дрогнет рука моя, ведомая любовью к родине моей, к народу моему! – Слова сами складывались во фразы, пока руки Дуная делали привычную воинскую работу. Линия телег, толкаемая гигантом Крюком, заломилась полностью, закрыв часть лагеря от кешайнов, оказавшихся по ту сторону.– Я воин, и народ мой ждет защиты моей от врага, потому стою я твердо на поле брани, где бы оно ни было!

Дело мое правое, так как бьюсь за род свой, за людей, за родину свою! – Пасюк, задравший указанного часового, бросился на воина, разрядившего первый ствол двухстволки в спину Крюка. Пуля срикошетила от спины богатыря, прикрытой щитками защиты. А кешайн завопил, когда клыки крысопса разорвали ему сзади шею. Не спас и плотный высокий воротник.– А ответ за дела свои, если сотворю на пути что неправедное, держать буду на высшем суде.

И совесть моя чиста сейчас, так как не звали мы сюда никого, в дом свой, отче Перун! – Дунай выпустил стрелу, вторую следом, сбивая силуэты, появившиеся на одном из вагонов нужного им состава.– Раз пришли врагами, так помоги мне, Священный клинок, избавиться от них, стереть с нашей земли.

Если же паду в битве, Отец небесный, так не оставь друзей моих, бьющихся со мной плечом к плечу! – Айгуль выстрелила из пепербокса и добавила еще, уже взлетая по ступенькам кованой лестнички, ведущей в стальную будку локомобиля.– Ибо делают они благое дело для земли моей, так дай им остаться в живых, дева Удача.

Я меч твой, моя земля, клинок, бьющий всех, кто пришел на тебя с оружием в руках! – Дунай успел выхватить верного стального друга и отразил удар сабли кешайна, бросившегося к нему через пламя. Храбрость врага пластун уважил, убив его милосердно, как воина, пробив сердце.– И будет так всегда, пока есть еще у тебя, моя земля, настоящие твои дети, не бегущие от дела ратного!

И не убоюсь я никого, пока есть ты у меня, русская земля!» – Пластун срубил воина с коротким штуцером, не заметившего стремительной тени, оглянулся.

Убивать было некого. Пылали телеги, ломаным строем закрывшие проход остальным часовым, оставшимся за ними. Айгуль, высунувшись в дверь локомобиля, одобрительно кивнула, махнув им:

– Поезд отправляется, прошу занять места! Все на борт, коли жить хотите! Крюк, сбивай вагоны!

Крюк прыжком оказался у первого вагона, ударом своего молота снес сцепку, лязгнувшую о землю. Засвистело у короткой толстой трубы, пышущей светлым паром, вырывавшимся наружу. Из другой, длинной, клубами валил густой черный дым. Дунай бросился к локомобилю, еще не до конца осознав, что задуманное они исполнили. Безумная атака обернулась выигрышем и победой. Пока, во всяком случае. А шанс, выпавший им, штука тонкая. Отвернется дева Удача, наконец-то смилостившаяся над пластуном, и все пропадет. Ведь он, шанс-то, выпадает только раз, как известно.

Крюк вскочил на широкую приступку последним, вцепился ручищами в борта платформы. Та оказалась практически открытой по сравнению с остальными. Борта, крепко сваренные из железа, жалобно заскрипели, но выдержали немалый вес богатыря. Тот подтянулся и оказался наверху, выбросив черную пыль. Точно, там же уголь для топки, о чем Дунай и думать забыл. Хорошо, что Крюк про это подумал и, сокращая длину состава, оставил ее. Топливо, горкой лежавшее в тендере, сократив длину состава, даст им возможность двигаться дальше и, чем черт не шутит – может, даже прорваться до самого Кремля. Теперь можно будет задуматься о спасении не только их трех жизней, но и родной крепости. Дунай, стоя на кованой площадке за кабиной машиниста, поднял голову вверх, шепча слова благодарности в серое низкое небо, еще не начавшее светлеть.

Крюк положил ему на плечо крепкую и теплую ладонь:

– Я тут многое вспомнил. Видно, от удара по голове.

И усмехнулся.

Глава четырнадцатая

Семь раз к био примерься и один раз выстрели, ибо порох нонеча недешев.

Дунай подпрыгнул, чуть не приложившись о стальной лист крыши. Щелкнул зубами, ощутив во рту соленый привкус крови и что-то твердое. Чуть позже стало больно, еще спустя немного времени боль начала нарастать.

– Дунай, чего ты там копаешься?!! – Айгуль высунулась на площадку, опасливо покосившись по сторонам. Осторожность оказалась нелишней, она еле успела пригнуться. Пуля, выпущенная кешайном, с громким лязгом расплющилась о клепаную часть железной конуры, откуда девушка управляла локомобилем.

– Щас, щас… – Пластун пригнулся, проходя по узкому мостику между вагонеткой с углем и кабиной. Металлическое длинное корыто, в котором стукались куски угля, со скрежетом волоклось за ним.

Ввалившись в кабину, Дунай тут же опрокинул невеликую горку у закрытой створки котла. Через несколько отверстий и щель поддувала виднелось пламя, пока еще жадно жравшее топливо. Пока еще потому, что угля в маленькой вагонетке оказалось не так уж и много. А ехать угнанному составу предстояло далеко. Пластун схватил лопату, открыл створку и начал торопливо набивать топку черными лоснящимися ломтями.

Топливо, лопата за лопатой, влетало в трещавшее пламя уже никак не меньше часа. Наплевав на осторожность и опасность въехать во что-то чрезвычайно опасное, Айгуль гнала локомобиль вперед. Остались позади серые территории промзоны, из которой беглецам повезло выскочить. Сейчас они неслись прямо по бывшему проспекту Вернадского, стараясь идти по его середке. Айгуль очень опасалась дыр в еще державшемся асфальте. Одно неверное движение железного, шкворчащего паром монстра – и все – путь окончен.

Это же сослужило им плохую службу. Кешайны, ушедшие в гон за вормами, увлекаться не стали, вернулись на услышанную стрельбу в лагере. И рванули за беглецами, благо, что скорость локомобиля была не особо и велика. А еще позади, но с солидным отставанием выкатил на проспект второй состав, что сейчас могло оказаться хуже, Дунай не хотел предполагать. Всадники на фенакодусах, еще не отдохнувших после схватки у савеловской базы маркитантов, шли не так споро, как могли. Но и этого беглецам хватало.