Страница 50 из 74
На ее мысленный вопрос ответил хриплый голос Ройда:
— Стой, Меланта! Ни метра дальше!
Она оглянулась на его приближающуюся шлюпку.
— Что ты делаешь? — спросила она. — Воспользуйся своим собственным шлюзом.
— Не могу, — ответил он. — Корабль не подчинится, шлюз не откроется. Пока я снова не возьму на себя управление кораблем, ты и Кароли не должны проникать внутрь.
Меланта Джирл посмотрела в глубь темного тоннеля силовой установки, в котором исчезли лингвисты.
— Что, если мы не послушаемся?
— Убеди их вернуться, Меланта! — послышалось вместо ответа. — Возможно, они еще одумаются. Может быть, у них еще осталось время.
Она сделала все, на что была способна, Кароли тоже. Уговоры звучали под аккомпанемент предсмертных стонов. Однако лингвистов было не остановить.
— Они выключили наушники! — догадалась Меланта. — Не хотят и слушать… Или им надоел этот… звук?
Ройд и де Бранен настигли ее одновременно.
— Ничего не понимаю… Ничего! — бормотал Кароли. — Что здесь происходит?
— Все очень просто, — ответил Ройд. — Я не смогу вернуться на корабль, пока мать с ними не разделается.
Лингвисты оставили свою вакуумную шлюпку рядом с транспортом биолога и поспешно прошли сквозь шлюз, почти не удостоив вниманием стражника без головы. Потом оба решительно сбросили шлемы.
— Я все еще слышу его голос, — сказал мужчина. Женщина кивнула.
— Звук доносится из салона. Быстрее туда!
Они не задержались в коридоре дольше минуты. Крики приближались, становились громче.
— Он там! — определила женщина, подплыв к двери.
— Да, — согласился мужчина, — но один ли? Нам нужно вооружиться. Уверен, Ройд лгал. На корабле есть кто-то еще. Нам придется обороняться.
Женщина отказывалась медлить.
— Нас двое! — крикнула она. — Вперед! — И она рывком распахнула дверь салона.
Их встретила темнота. Из коридора проникало совсем немного света. Женщина не сразу освоилась с потемками.
— Где ты? — крикнула она растерянно. Салон казался пустым, но ее не покидал страх.
— Плыву на звук, — откликнулся лингвист. Повисев некоторое время в дверном проеме, он тоже начал продвижение, опасливо ощупывая стену.
Женщина в нетерпении оттолкнулась от пола и оказалась в середине салона. Задев локтем кухонный стол, она вспомнила о содержимом ящиков.
— Вот наше оружие! — провозгласила она. — Это будет мой кинжал. Берегись! — Она взмахнула разделочным ножом и случайно проткнула багровый кровяной пузырь размером с кулак. Шар распался на сотни шариков.
— Боже всемогущий! — простонал мужчина, испытывая животный страх.
— Что такое? — спросила она. — Ты его нашел?
Он в панике двигался на ощупь обратно к двери.
— Сматываемся! — прошептал он. — Быстрее отсюда!
— Почему? — спросила она, тоже начиная дрожать.
— Я наткнулся на источник звука. Всего этого визга и слез… Бежим!
— Объясни!
— Это ловушка! Голос раздается из репродуктора…
Он добрался до двери и больше не стал дожидаться коллегу. Мгновение — и он исчез за поворотом. Она напряглась, готовая последовать за ним.
Внезапно звуки прекратились, словно кто-то нажал кнопку «стоп». Женщина оттолкнулась и поплыла к двери, держа наготове нож.
Из-под длинного обеденного стола выплыло что-то темное, намереваясь преградить ей путь. Света, проникающего из коридора, хватило, чтобы разглядеть биолога в скафандре с откинутым шлемом. Он направлял на нее свой портативный лазерный резак.
Лингвист двигалась по инерции, прямо ему навстречу. В последний момент она попыталась изменить направление, но было уже поздно.
Потом она увидела у него ниже подбородка еще один рот — оскаленный и перекошенный. Оттуда вырывались пузырьки крови.
Лингвист летел по коридору, не помня себя от страха, больно ударяясь о стены. Паника и невесомость усугубляли его неповоротливость. Он в отчаянии оглядывался, надеясь, что подруга вот-вот появится, и одновременно боясь, что увидит вместе нее что-то ужасное…
На сей раз шлюз открывался издевательски медленно. Пока лингвист ждал, паника немного улеглась. Когда люк наконец закрылся, отрезав его от салона, лингвист облегченно перевел дух и почувствовал себя в безопасности. Теперь он не понимал, чего, собственно, испугался…
Потом его накрыло волной стыда: он сбежал, бросив подругу на произвол судьбы! Что же вселило в него такой ужас? Пустой салон? Звуки, издаваемые репродуктором? А ведь из этого следовал единственный вывод: биолог еще жив и где-то мучается, транслируя свою агонию на весь корабль…
Решение было принято: лингвист прервал цикл воздушного шлюза и включил его в обратном направлении. Воздух с шумом ринулся обратно в камеру.
Он уныло покачал головой. Коллега никогда не простит ему малодушия. Но он хотя бы частично вернет ее доверие, вернувшись и попросив прощения.
Стоило ему снова покинуть шлюз, как страх вновь охватил его: какая нечисть, выползшая из салона, может ждать его в коридорах «Летящего в ночи»? Он, как мог, старался заглушить отвратительное предчувствие.
Подруга уже ждала его. Черты ее лица были поразительно спокойны: он не заметил ни гнева, ни презрения. Он кинулся к ней, надеясь вымолить прощение.
— Сам не знаю, что на меня наш…
Она с томной грацией занесла над ним руку с зажатым в кулаке кухонным ножом. Только тогда он увидел обугленную дыру в ее груди.
— Твоя мать? — изумленно вскричала Меланта Джирл, беспомощно повиснув в пустоте над кораблем.
— Она слышит каждое наше слово, — подтвердил Ройд. — Но теперь это уже неважно. Ваш друг совершил ужасную, непростительную глупость. Теперь она полна решимости расправиться со всеми пассажирами.
— Она? Что вы несете? — спросил пораженный де Бранен. — Не станете же вы утверждать, что ваша мать еще жива? Вы сами говорили, что она умерла еще до вашего рождения!
— Говорил, — подтвердил Ройд. — Это чистая правда.
— Наверное, — сказала Меланта. — Только не вся.
Ройд утвердительно кивнул.
— Да, мать мертва, но ее призрак жив. Он — душа моего «Летящего в ночи». — Капитан мрачно усмехнулся. — Хотя правильнее было бы сказать ее «Летящего в ночи». Утверждать, что кораблем управляю я, было бы сильным преувеличением.
— Мои волкрины не в пример реальнее ваших призраков, Ройд, — пробормотал де Бранен.
— Я тоже не верю в призраков, — поддержала его Меланта Джирл, хмурясь.
— Дело не в термине, — уступил Ройд. — Тот, который употребляю я, не хуже любого другого. Суть в том, что моя мать — или то, что от нее осталось, — живет в «Летящем в ночи» и убивает вас по одному, как уже убивала раньше.
— Не вижу в ваших словах не малейшего смысла! — возмутился де Бранен.
— Дайте капитану объяснить, — велела Меланта.
— «Летящий в ночи» — очень совершенный корабль, — продолжил Ройд. — Полная автоматизация, автономные системы, саморегенерация… Иначе не могло быть: ведь мать не хотела иметь экипаж. Как я уже говорил, корабль построили на Ньюхолме. Я там не бывал, но, насколько известно, они достигли небывалых технологических высот. Боюсь, на Авалоне не смогли бы создать ничего подобного. Планеты, способные на такие свершения, наперечет…
— Ближе к делу, капитан.
— Хорошо. Все дело в компьютерах. Это настоящее чудо! Невиданный прорыв.
— Вы хотите сказать, что «Летящий в ночи» представляет собой искусственный разум?
— Нет, — возразил Ройд, — не совсем. Но очень близко к этому. Мать запечатлела в нем свою личность: ввела в главный кристалл собственные воспоминания, желания, причуды, любовь, ненависть. Теперь понимаете, почему она доверила этому компьютеру мое воспитание? Она знала, что он вырастит меня точно так же, как это сделала бы она сама, если б у нее хватило терпения. Но этим особенности программ не ограничиваются…
— Как насчет того, чтобы внести в программы изменения? — молвил Кароли.
— Я ли не пытался это сделать! — вскричал Ройд в отчаянии. — Но я в этом не силен, а программное обеспечение и сама машина чрезвычайно сложны. Не меньше трех раз я не оставлял от нее ровным счетом ничего, но она опять возрождалась. Это фантомная программа, мне ее не отследить: появляется и исчезает, когда ей вздумается. Чем не призрак? Память матери и сама личность настолько переплетены с программами, управляющими кораблем, что для того, чтобы ее уничтожить, пришлось бы стереть всю систему с потрохами. Это сделало бы меня совершенно беспомощным. Дальнейшее перепрограммирование оказалось бы для меня невозможным, а без компьютеров корабль умрет: перестанут работать силовые установки, выйдут из строя системы жизнеобеспечения… Мне придется покинуть «Летящий в ночи», что равносильно смерти.