Государство в государстве

К развалинам нефтепромысла добрались к четырём утра. Старая, полностью съеденная Ареалом дорога, когда-то проложенная сюда дорожной службой РАО, в десятке метров от разрушенных до состояния руин оборонительных сооружений внезапно появлялась вновь ровной и чистой, поблёскивая в свете фар новеньким асфальтом. Не доезжая до него нескольких метров, водитель остановил грузовик.

– Всё, дальше – только на тот свет! – Он машинально перекрестился. – Асфальт совсем новый, а УИП молчит! Жёлтая Зона близко, радиус действия приборов падает, не достаёт отсюда.

– Справа через развалины можно пройти пешком, – сообщила Анна. – Машина не проедет, зато ногами до самого дерева дойдём. Тропа была широкая, месяц назад на ней квадроцикл умещался.

Как выяснилось, с тех пор тропа немного сузилась, и аномалий вокруг прибавилось, но в целом проход всё ещё существовал. Кто-то из сталкеров, ежесекундно сверяясь с УИПом, повёл за собой остальных через развалины нефтепромысла, и на одетую в спортивный костюм Татьяну набросили брезентовую плащ-палатку.

– Пух, – коротко объяснил сталкер в ответ на её немой вопрос, кивая на облако жёлтых хлопьев, неторопливо плывущее по руинам против ветра. – Кожу разъест за пару секунд. Закутайся.

Конечно же, этим самым Пухом её накрыло, как иначе. Половина их команды, двигающейся по тропе друг за другом в колонну по одному, спокойно миновала опасный участок руин, но когда Татьяна поравнялась с грудой строительных обломков, облаку Пуха надоело ползти против ветра, и на неё вместе с очередным порывом словно ринулась жёлтая метель. Девушка едва успела присесть, сжимаясь в комок, и накрыться с головой. Позади кто-то коротко вскрикнул от боли и злобно выругался, послышалась какая-то возня и глухой голос Ани:

– Танюха, сиди так и не высовывайся! – Похоже, она сама была укрыта брезентом. – Ждём, когда Пух пролетит! Дыши медленнее, брезент воздух не пропускает! Не задохнись там!

К счастью, донельзя старая плащ-палатка имела множество маленьких дыр. Для Пуха крохотные отверстия оказались слишком малы, зато позволяли дышать, и сорок минут, проведенных в скрюченном ожидании, не нанесли никакого вреда её здоровью, чего не скажешь о храбрости. Несколько раз Татьяне казалось, что все разбежались кто куда, бросив её сидеть в самом центре Жёлтого Пуха под куском дырявого брезента, под который уже заползают токсичные хлопья. Чтобы не поддаваться панике, она пыталась разговаривать с Аней. Понимание того, что ты не одна вляпалась в эту гадость, успокаивало нервы хотя бы частично.

– Ань, как люди будут на себе нефть таскать через эту дрянь? – Татьяна постаралась, чтобы её голос звучал твёрдо. – С носилками на плечах под брезент быстро не запрыгнешь.

– У мужиков «Преграды» есть, – глухо ответила та. – Наденут, если что. А вообще надо посмотреть, хватит ли у помпы мощности прокачать «Икс» из танка до цистерны. У нас шланга целая бухта, там двести метров почти. Может, и не придется ничего таскать.

Наконец кто-то несильно похлопал её по спине и разрешил подняться. Татьяна встала на ноги и с опаской выглянула из-под брезента. Облако Жёлтого Пуха лениво уплывало вдаль метрах в тридцати левее, и возглавлявший колонну сталкер махал ей рукой, мол, быстрее! Она торопливо зашагала за идущим впереди, оглядываясь на Аню. Та показала большой палец, сообщая, что с ней всё в порядке, и скосила глаза вбок, указывая на идущего позади себя человека. У того на щеке белела свежая повязка, заклеенная лейкопластырем. Похоже, старателю на щеку попал Пух, но он обработал рану сам себе, пока пережидал облако под толстым широким плащом. Татьяна отвернулась и ускорила шаг, давая себе указание позаботиться о том, чтобы заполучить полноценное снаряжение, если ей удастся выбраться живой из этого нефтепромысла. А то у неё даже аптечки нет, всего добра-то – УИП и спортивный костюм с кроссовками, изрядно износившимися за прошедший месяц. Аня права, им нужны деньги. Деньги, деньги, деньги… Татьяна грустно вздохнула. Везде одно и то же. А ей с самого детства хотелось жить в каком-нибудь сказочном мире, где финансовой стороны если не вообще не существует, то пусть хотя бы она будет одним из самых несерьёзных вопросов. Как говорила Юлька, такой нелепый взгляд на мир только подстёгивает её тоску по потерянному большому спорту. В общем-то Юлька была права. В сборной деньгами занимались специальные люди, Татьяну это почти не касалось. До тех пор, пока она давала результат, ей удавалось жить в своём собственном «нелепом» мире. Теперь же всё иначе.

– Вот он, танк с «Иксом», – раздался рядом голос Ани, и Татьяна оторвала взгляд от спины идущего перед ней человека, отвлекаясь от своих мыслей. – Вышли прямо к поваленному дереву… Чёрт! Что за фигня, я не поняла! Туча, что ли, верхушку закрывает?

– Туча вон, с другой стороны, – ткнул рукой сталкер. – Обломана верхушка. Здесь кто-то был. И пытался воспользоваться нашим способом! По ходу, ствол у кроны не выдержал веса и обломился. Вон и тряпьё ихнее, у танка валяется, в Плеши. Это что за приспособа у него с собой была?

Говоривший напряг зрение, вглядываясь в утренний полумрак, и Татьяна проследила его взгляд. Нефтяной танк был точно таким же, как на фото, только ещё более новеньким и блестящим. Его идеально ровные стены резко контрастировали с донельзя ржавой крышей, покрытой вмятинами и забитыми жёлтой пылью длинными глубокими царапинами. Зацепиться там, на крыше, действительно было не за что, похоже, мощный взрыв, или что там пришло из Эпицентра в день катаклизма, начисто сбрил с танка все выступающие элементы, оставив металлическую поверхность абсолютно лысой. Толстое решетчатое заграждение, окружающее нефтяной танк, было под стать самой ёмкости: забор будто закончили монтировать минут десять–пятнадцать назад, и создавалось ощущение, что в воздухе даже остался запах свежей краски. При этом натянутая поверх забора колючая проволока проржавела насквозь, полопалась и во многих местах висела пучками бурых обрывков. В утренних сумерках хорошо виднелись тонкие серебристые нити, густо окутывающие четырёхметровый забор, словно кокон какого-нибудь огромного паука.

Поваленная сосна, навалившаяся на ограждение, была обломана у верхушки и теперь не доставала до крыши нефтяного танка метров пять. Сама древесная верхушка валялась за забором, под стенками танка, словно растаявшая наполовину. Неподалёку от неё на абсолютно чистом на вид участке поросшей короткой травой земли лежала пара бесформенных кучек заскорузлого от запёкшейся крови тряпья. Чуть ближе виднелись обломки чего-то сильно обугленного и деревянного, напоминающего изломанную самодельную лестницу с укреплёнными на концах противовесами.

– Короче, ясно, – скривился сталкер. – Они замутили лестницу, хотели пройти по сосне до того места, где дерево ещё держит, и оттуда перебросить её на крышу, типа трап провесить. По ходу, не знали они про Соленоид, или надеялись успеть. Только за десять секунд хрен успеешь лестницу втащить, уравновесить, да ещё и на крышу снизу вверх затолкать. Почуял он их и шибанул по самое «земля тебе пухом». Аж верхушку снесло. Трое их было, кажись. Одного Соленоидом изжарило в пепел, вон, сосна обуглилась там, где он сидел. Остальные в Плешь свалились вместе с кроной.

– Сизый, смотри сюда! – Кто-то из сталкеров отошёл к дальним кустам и возился там с чем-то плохо заметным. – Тут квадроцикл их спрятан! С бочкой на прицепе!

Он потянул за кусок травы, оказавшийся маскировочной сетью, и стащил завесу с кустарника. Под ней обнаружился потрёпанный квадроцикл с самодельной бочкой, установленной на колёсное шасси. Сталкер обошел кустарник и присел на корточки, разглядывая что-то на земле.

– С ними был ещё один! – сообщил он. – Два квадроцикла тут стояли. На одном из них он отвалил, после того как кореша вляпались. Раз добро замаскировал, значит, вернуться собирался. Я бы тоже квадрик не бросил, это бабки!

– Давно они тут были? – насторожился Сизый, и его глаза забегали по окружающим руинам.