Страница 9 из 25
В коридоре одноэтажного здания – лазарета – к лекарю выстроилась очередь. Хома выглядывал из кабинета, истошно вопил: «Следующий!», и курсанты по одному заходили на осмотр. Лекс не видел Гая с завтрака, построение отменили и выпускников отправили сюда. Неужели Гай все-таки признался Андреасу в трусости и уже собирает вещи, сдает форму, а может, и выходит из ворот Омеги?! И ведь даже не простился…
Других судьба Гая не интересовала: в очереди обсуждали предстоящее испытание, делились слухами и предположениями. О смерти в случае неудачи никто не говорил.
– Следующий!
Лекс шагнул в кабинет. Лекарь, сосредоточенный, деловитый, бросил ему:
– Раздевайся.
Без промедления и стеснения Лекс разделся догола, шагнул к столу, отрапортовал:
– Курсант Лекс!
– Помню, помню. Жалобы есть? Что болит, что беспокоит?
– Никак нет! Жалоб не имею!
– Экий ты бравый. – Лекарь что-то отметил в личном деле. – А настроение как, курсант? Боевое, хорошее?
– Так точно!
Лекарь принялся вертеть Лекса, обстукивать, осматривать. Лекс терпел и молчал. Когда говорили глубоко вдохнуть – дышал, просили задержать дыхание – задерживал. Лекарь прощупал пульс на его запястье, нахмурился:
– А что сердце-то так частит? Волнуешься?
– А чего ему волноваться? – встрял Хома. – Он же, считайте, труп. Трупы волноваться не должны! – И расхохотался.
Лекарь обернулся к Хоме, но ничего не сказал.
А Лекс счел за лучшее ответить:
– Вчера, помните, курсант Гай упал на полосе? Кровь пошла носом, сознание потерял? Я его не видел с утра. Он что, отказался?
– Чего не знаю, – лекарь отпустил его руку, – того не знаю. Не переживай за друга. Неуверенному в себе нечего делать на испытании. Одевайся, курсант. Годен. Хома, зови следующего.
В коридоре Лекс столкнулся с Гаем. Гай отвернулся, будто не заметил его.
* * *
Этого офицера Лекс ни разу не видел, на форме его не было шевронов, и понять, в каком он звании, Лекс не мог. Офицер не представился, не кивнул на стул. Сидел и смотрел на вытянувшегося по стойке «смирно» парня.
– Готов, курсант?
– Так точно.
Офицер полистал бумаги в папке. Нахмурился, потом лицо его разгладилось. Лекс заскучал. Он не понимал, что делает в этом кабинете, что от него хотят. В любом случае, личное дело Лекса безупречно, ну, почти безупречно: ни тяжелых провинностей, ни проступков, старшим не хамил, не ходил в «самоволку».
– Ты садись. Как говорили древние, ноги не правдивы. Скажи мне, курсант, что для тебя Омега?
– Омега – моя семья! – гаркнул Лекс.
Офицер поморщился:
– А теперь своими словами, и правду.
– Это – правда. У меня нет другой семьи. Я предан Омеге.
– Хорошо. Очень хорошо, курсант. – Он снова углубился в бумаги. – Тогда я тебе сейчас расскажу про испытание. Тебя удивляет, почему мы наедине? Я отвечу: кое о чем лучше узнавать не в строю, а в одиночестве. После ты сможешь задать вопросы, и я на них отвечу. А теперь сосредоточься, курсант. Запоминай, это важно.
Испытание состояло из нескольких этапов. С науками курсанты уже разделались, и теперь им предстояло доказать свою пригодность к несению службы. Учебные бои проводились и раньше, но ни Лексу, ни его сокурсникам еще не приходилось убивать. Офицер предупредил: теперь придется. Бойцы Омеги – единственные профессиональные военные на Пустоши, да и за ней, похоже. Будущих офицеров учили не только обращаться со всеми видами оружия, но и добывать его, если возникала необходимость. Первый этап испытания – спарринг, причем бой должен закончиться смертью противника.
– Противник будет не из сослуживцев, – заметив, как вытянулось лицо Лекса, улыбнулся офицер, – мы понимаем, что ни один из наших курсантов не сможет убить друга, брата своего. Для спарринга и дальнейших испытаний в наш замок специально доставляют преступников, выродков, заслуживающих смерти. Мы даем им шанс. Если преступник победит в бою, курсант, он останется в живых, а тебя отчислят.
– Так точно, – прошептал Лекс.
Еще мальчишкой он видел драки, перестрелки, смерть. Видел некроз, мутафагов, банды кетчеров. Как и все жители Пустоши, он голодал после большого нашествия мутантов. Да и когда подрос, голодал. И успел забыть об этом. Далекое «я буду военным, я буду убивать врагов» сейчас, сей момент вторгалось в реальность. Лекс гулко сглотнул. Офицер прожигал его взглядом насквозь.
– Хорошо. О втором этапе узнаешь, если пройдешь первый. Поздравляю с началом испытаний, курсант, и желаю победы!
Лекс покинул кабинет. Ноги плохо слушались, кровь громко стучала в ушах, очень хотелось пить. Рядовой, сопровождавший его к безымянному офицеру, кивнул на дверь – мол, пора на улицу. Лекс побрел за солдатом. Вот оно как. Ладно. Офицер утверждал, что придется драться с преступником, заслуживающим смерти. Лекс всего лишь выступит палачом, докажет, что способен убивать людей. Не думать о нем как о человеке. Ни о чем не думать. Предстоит драка. Главное – победить.
Мир смазался и погрузился в туман, Лекс будто наблюдал себя со стороны. Его привели в тесную каморку, похожую на раздевалку, мастер-наставник кулачного боя и мастер-наставник боя ножевого приказали ему раздеться до брюк и майки, Лекс послушался. Потом ему предложили выбрать, будет он сражаться на ножах или врукопашную. Лекс не задумываясь выбрал нож – не представлял, как сворачивает шею противнику. Если его жизни напрямую не будет ничего угрожать, если не поступит приказ – не сможет же. Ему вручили нож, потом Лекс достал из бочонка деревянный шарик с номером (попался пятый). Пятому преступнику не повезло, у него нет шансов.
Мастер-наставник ножевого боя придирчиво осмотрел ученика. Лекс всегда был лучшим, отличался на тренировках, да и науки ему легко давались, хотя читать он научился поздно, уже в Омеге. Он даже устыдился своего волнения. Хоть на миг усомниться в победе – усомниться в наставнике.
– Иди. – Мастер махнул рукой в сторону арены. – Удачи, курсант! Убей его. Будь осторожен: этот гад, сожри его некроз, забавлялся тем, что резал детей. Маленьких девочек. Мы взяли его на заставе. По мне, справедливо было выдать убийцу родителям жертв, но… Иди и убей его.
Лекс кивнул, чувствуя необычайную легкость в теле и голове. Ни одна лишняя мысль больше не мучила его, ни одного сомнения не осталось. Он покарает убийцу.
* * *
Привычную арену учебки со всех сторон огородили решетками. В нос ударил запах пота и крови. Лекс был один. Стоял спиной к солнцу, внешне расслабленный, поигрывая ножом. Потом открылась дверь во вторую раздевалку, и вывалился мужик, кряжистый, с несуразно длинными руками. Увидел Лекса и пошел по дуге, вполоборота, взяв нож обратным хватом. В движениях противника не было легкости и плавности, но Лекс разглядел чудовищный опыт убийцы. Соперник ощерился. Курсант не сделал ни шагу, только поворачивался, не выпуская его из поля зрения. Нападать ни один, ни второй не спешили.
Для Лекса перестало существовать окружающее, замерло время. Осталась лишь земля под ногами, солнце над головой, тяжелая поступь преступника.
– Давай, щенок! – Голос у него оказался визгливый. – Давай иди сюда! Боишься, некрозное отродье? Кальмарку тебе в зад, кактус в рот и сто мутафагов навстречу! Боишься?! Слушай, а я тебя узнал, узнал, отродье! Это твою маму мутанты всей ордой оприходовали? То-то ты не получился!
Лекс не вникал в смысл его слов. Оскорбляет? Ха! Ну, пусть потешит себя перед смертью. Это не имеет отношения ни к Лексу, ни к его маме – просто набор звуков, которыми противник хочет его отвлечь. Вот сейчас рассчитывает, что солнце ослепит пацана. Не будем обманывать ожиданий. Лекс дернул головой и прикрыл рукой глаза.
Убийца бросился на него.
Лекс отступил в сторону, но противник не потерял равновесия, извернулся со звериной ловкостью. Он был как панцирный волк Пустоши.