Страница 46 из 128
Вольнодумцев, чуждых честолюбия, не ставивших великих задач, привлекала медитация — дхана, чань по-китайски, или дзэн по-японски. В ней они обретали личный путь спасения, основанный исключительно на собственных силах и независимости от времени, проведенного за молитвами. Эти новации принадлежали патриархам Эйсаю (1142–1215) и Догэну (1200–1252), после своего возвращения из Китая они основали секты Риндзай и Сото. Их учение включало жесткую личную дисциплину последователей хинаяны. Но в отличие от нее дисциплина дзэн была важна для пользы всего мира в духе махаяны. Идеал дзэн-буддизма не в том, чтобы отделяться от общества; его конечной целью было личное просветление, но оно могло быть достигнуто благодаря медитации, каждодневному бескорыстию и альтруизму во всех поступках. Как и все буддисты, последователи дзэн-буддизма обретают убежище в трех ценностях: Будда, Закон и Сообщество. Но для дзэн-буддизма Будда — это Шакьямуни, исторический персонаж, почитающийся как настоящий учитель, чья природа подобна нашей. Дзэн-буддизм почитает всех тех, кто помогает другим людям достигать состояния Будды, отсюда культ бодхисаттв, архатов и патриархов. Его позиция по отношению к священным текстам основана на уважении к первоначальному смыслу текста, рассматриваемого как указание направления, которое следует избирать, а не как сумма установлений. Установления могут передаваться не словесными доказательствами, а путем медитации и просветления. Чтение сутр в соответствии с буддийской традицией, в виде диалога между учителем и учеником, в котором парадокс (коан) как спасительное средство смягчает логическую строгость, используется для того, чтобы наилучшим образом проникать в мир иррационального, где все понимается через интуицию и озарение. То же относится к изображениям; картины, скульптуры, которые украшают храмы, не идолы, но знаки, служащие для побуждения к медитации. Китайский священник не колебался, если надо было бросить в огонь деревянную статую, чтобы просто согреться.
Свобода мышления, отсутствие пиетета к культовым книгам и статуям, на взгляд постороннего, могли показаться богохульством. Неверное представление. Последователь дзэн-буддизма — сторонник порядка, он альтруист, который ищет спасения для всех путем суровой дисциплины и образцового образа жизни. Когда последователь дзэн-буддизма достигает просветления и его дух пребывает в Будде, он возвращается к повседневности, собственноручно творит добро, помогая ближнему, обучает его медитации, для того чтобы и он мог познать просветление. Дзэн-буддист не только соблюдает нормы повседневной жизни, но и совершенствует их, как требует его понимание буддийского учения. Здесь и корни строгого этикета, диктующего, к примеру, движения во время чайной церемонии, которые (как и на других подобных церемониях) должны исполняться торжественно, с глубоким благочестием. Им отчасти объясняется принятие дзэн-буддизма самураями, которых воодушевляла его экспрессивная грубоватая простота, знатью и образованными людьми, которые восхищались изяществом и изысканностью обрядов. К философии дзэн-буддизма восходят четыре добродетели: скромность, простота, глубина и сила, — которые пронизывают всю японскую культуру и искусство, хотя последние и не исчерпываются ими.
Чтобы судить в целом о влиянии дзэн-буддизма, следует говорить не только об учении. Учение специфично, его можно определить как синтез материализма и мистики, в нем соединились интеллектуальная культура Индии, прагматическая культура Китая и эмоциональная культура Японии. Оно связало то, что японская цивилизация унаследовала другими путями от Индии или Китая, других буддийских сект, конфуцианства и даосизма. Именно в дзэн-буддизме нашли себя многие элементы японской цивилизации, и, напротив, ряд существенных элементов этой цивилизации обнаруживается в самом дзэн-буддизме.
Буддизм, которому Нитирэн придал общественный пафос, еще более или менее можно сопоставить с дзэн-буддизмом, но он очень сильно отличается от амидизма, пронизанного чувством сострадания. Амида, чье имя на санскрите означает «вечная жизнь» или «вечный свет», был монахом, который отказался стать Буддой, пока не будет спасено все человечество. Его имя было давно известно в Индии, Китае, Тибете и даже Японии — знаменитый путешественник Эннин (794–864) привез из своего продолжительного путешествия в Китай практику медитации, связанной с его именем. В течение многих столетий Амида оставался божеством второго плана, вплоть до эпохи, когда бедствия народа оказались столь невыносимыми (X–XI вв.), что зародилось учение, которое сулило более справедливый и более милосердный мир, в котором каждому воздавалось бы по его поступкам. Этот оплот справедливости и счастья назывался Чистой землей (дзёдо), далеким раем Запада, Миром высшего наслаждения (гокураку сэкай); его могли достичь только чистые или раскаивающиеся души, ищущие в Амиде последнего убежища, которого слабость их человеческой природы не позволяла обрести в себе самих. Осознавая собственную слабость, они мечтали о мощном и активном вмешательстве со стороны заступника.
Позолоченная деревянная статуя Амиды Нёрай (1052) хранится в Хоодо в Бёдоине в Удзи. Она принадлежит скульптору Дзете (умер в 1057 году), который изобразил святого с пластической выразительностью, характерной для возвышенного буддизма эпохи Хэйан. Одновременно художник усовершенствовал технику ёсиги: различные части статуи вырезаны по отдельности брусками, собранными затем воедино. Ореол, окружающий Амиду, состоит из летящих божественных музыкантов (хитэн), чьи развевающиеся шарфы напоминают языки пламени. Считается, что именно Дзётё придумал этот тип нимба, сочетающий языки пламени традиционных нимбов с апсарами (божественные танцовщицы), фигурами которых украшали вершины пагод.
С распространением идеи о близком конце света (маппо), который должен был наступить в 1052 году по европейскому календарю, пришло разочарование в любой деятельности — следовало только верить и надеяться. Уже в X веке Куя (903–972), монах с горы Хиэй, близ Киото, ходил по городам и ярмаркам, проповедуя единственный способ спасения в Амиде; Гэнсин (942—1017), монах из того же монастыря, философски определил в своих сочинениях силу воздействия молитвы. Риёнин (1072–1132) основал амидистскую секту (Юдзу-нэмбуцу — «совместная молитва»); император Сиракава покровительствовал ее расширению. Но именно Хонэн (Гэнку, или Энко дайси, 1133–1212) учредил в 1174 году секту Чистой земли (дзёдосю). Хонэн не верил в спасение с помощью медитаций или молитв, но верил во вмешательство внешней силы, в силу веры, и только в нее, поэтому следовало призывать имя Амиды кратким восклицанием «Наму Амида Буцу!» («Поклоняюсь Будде Амида!») и соблюдать обычные буддистские правила, чтобы быть достойным возрождения в амидистском раю.
Учение Хонэна основано на трех сутрах, тексты которых повествуют о жизни монаха Дхармакара (будущий Амида), о жизни королевы Вайдеки и «свете Западного рая», напоминая о значимости многократных призывов и искренней веры. В 1224 году Синран (1174–1263) сделал практику дзёдосю еще более простой и милосердной (Дзёдо-син-сю, сокращенно Син-сю). Для Син-сю бесполезно даже следовать предписаниям, вполне достаточно искренне взывать к Амиде, повторяя его имя; и, напротив, надо отречься, ради сохранения чистоты сердца, от предрассудков, связанных с добрыми или неблагоприятными предзнаменованиями, отказаться от выбора благоприятных или пагубных направлений, от астрологии и молитв, обращенных к богам или духам. Простота жизни и чистота сердца обеспечили Син-сю популярность и в наши дни. «Татхагата Шакьямуни проявил себя в мире по единственной причине, ему было суждено провозгласить безбрежный океан фундаментального Обета Амиде. Люди, столь же многочисленные, как и волны океана, те, кто подчинены Пяти Препятствиям и отданы в залог демону, должны слушать абсолютно истинные слова Татхагата… <…>