Страница 22 из 113
Лаодикейская война, казалось, истощила воинственный дух Эвергета. Впоследствии он уже не предпринимал сколько-нибудь значительных походов в чужие земли. Когда его селевкидский сосед и соперник столкнулся с серьезными проблемами в восточных провинциях своей империи и в Анатолии, Птолемей не рискнул принять в этом участие. В Элладе, где разного рода конфликты и соперничество вспыхивали постоянно, давая повод для вмешательства, он ограничился дипломатической деятельностью в соответствии с тем, что его отец в конце своего правления взялся субсидировать Ахейский союз. Эвергет долгое время оказывал Арату[16] ежегодную финансовую помощь, обещанную Филадельфом: благодаря этому лагидский правитель получил титул, правда только почетный, стратега Ахейского союза. В отношении Афин он также проводил политику щедрого одаривания, что помогло городу в 229 году до н. э., откупившись серебром, добиться вывода македонского гарнизона, размещавшегося в Пирее со времен Хремонидовой войны. Афиняне отплатили Лагиду за щедрость невиданными почестями, учредив тринадцатую филу Птолемаидов — то же самое они уже проделали 24 года до н. э. назад для Антигона Одноглазого и его сына Полиоркета. Наконец, в последние годы своей жизни Птолемей решил обрести в лице Эллады надежного союзника путем предоставления финансовой поддержки спартанскому царю Клеомену, отказавшись ради него от своей соглашательской политики с Ахейским союзом. Но когда после первых успехов удача оставила Клеомена, Эвергет прекратил финансирование и посоветовал спартанскому царю заключить мир: тем не менее после поражения при Селласии Птолемей принял побежденного, который бежал в Александрию. Это было последним политическим актом Эвергета, который вскоре умер (февраль 221). С ним закончилось не только третье царствование лагидской династии, но и блистательный период империи Птолемеев, которая, как ни одна другая, воплощала в себе завершенный тип эллинистической монархии. Отныне слабости и пороки лагидских правителей не позволят им эффективно решать внутренние проблемы, которые не замедлят появиться, и сохранить единство империи перед лицом внешней угрозы: начнется долгий период упадка, который завершится два века спустя битвой при Акции.
Главным соперником Лагидов была и осталась селевкидская империя, которая объединяла большую часть наследия Александра в Азии. Выше мы видели, как Селевк I, основатель династии, сочетая умеренность и смелость и оказывая благорасположение к местной администрации, воссоединил огромные территории Ближнего и Среднего Востока. Успех его действий был достаточно прочным (его потомки правили до 64–63 годов до н. э.), чтобы селевкидская эпоха, началом которой принято считать фактический приход к власти Селевка в 312–311 годах до н. э., стала общим ориентиром для азиатских государств, входящих или нет в селевкидскую империю. Отсюда важность этой империи для истории греческой цивилизации на Востоке. Наследие Александра в этом регионе, таком обширном и разнородном, было в значительной степени сохранено.
Правда, во времена Селевка часть завоеваний Александра была потеряна: провинции в бассейне Инда — Гедросия (Белуджистан) и Арахосия (юг Афганистана) — были отданы в 303 году до н. э. Сандракотту (Чандрагупте), индусскому царю, основателю династии Маурьев. Следы греческого влияния в этих отдаленных землях еще предстоит обнаружить с помощью археологических и эпиграфических изысканий. На оставшейся территории восточных провинций империи у Антиоха, привлеченного 294–293 годах до н. э. своим отцом к совместному правлению под титулом царя, была своя столица — Селевкия на Тигре, основанная его отцом к северу от Вавилона и впоследствии игравшая наряду с Антиохией роль главного города империи. Следуя политике, начатой Александром, оба правителя основывали новые и переименовывали старые города на главных коммуникационных артериях империи; отсюда все эти многочисленные Антиохии (от Оронта до Маргианы в Туркменистане) и Селевкии (от Тигра до Пиэрии на сирийском побережье Средиземного моря), Апамеи (по имени иранской супруги Селевка, матери Антиоха I), а позже Лаодикеи (по имени жены Антиоха II). Забота об укреплении безопасности отдаленных сатрапий за счет организации или усиления военных поселений могла бы быть эффективной. Но начиная с восшествия на престол Антиоха I в 280 году до н. э. обстановка в Анатолии и Сирии в первую очередь привлекала к себе внимание селевкидских правителей, которые упорно игнорировали свои владения в Иране и в восточных сатрапиях. Это привело к мятежам, о которых мы расскажем в свое время.
Действительно, стразу же после смерти отца Антиох столкнулся с мятежом в Сирии, лагидским вторжением на побережье Анатолии и серьезными проблемами в Малой Азии. Эти проблемы уходили корнями в эпоху Александра, который, поглощенный иными задачами, не позаботился об упрочении своей власти в северных регионах анатолийского полуострова. Здесь по соседству с древними греческими колониями, независимыми и процветающими, располагались автохтонные государства, эллинизированные главы которых не желали подчиняться внешней власти. На западе, вдоль Черного моря от Босфора, находилась Вифиния, населенная фракийцами, издревле бывшими воинственным народом: местный правитель принял царский титул в начале III века до н. э., и его сын Никомед, наследовавший ему около 280 года до н. э., призвал к себе на службу галльские племена — из тех, что хлынули тогда во Фракию, Македонию и Северную Грецию. Эти варвары (галаты, как их называли греки) впоследствии во множестве распространились по восточным провинциям Малой Азии, безжалостно разоряя их, как это делали в то же самое время их соплеменники в Европе. Антиох I вынужден был сразиться с ними: он одержал победу в 275–274 годах до н. э., чем и заслужил эпитет Сотер («спаситель»), и определил галатам для места жительства самый центр Малой Азии. Они еще долгое время представляли угрозу для соседних народов.
Тем временем молодой эллинизированный царь персидского происхождения Митридат основал на крайнем востоке азиатского побережья Черного моря по обе стороны от греческого города Трапезунт (Трапзонд) государство Понт, которое просуществовало два века. Между Понтом и Вифинией простиралась дикая местность — Пафлагония, где находился греческий город Синопа: селевкидская власть здесь уже не распространялась, так что все побережье Черного моря и земли за ним вышли из-под влияния Антиоха.
Зато с процветающими греческими полисами в западной части Малой Азии, где их было множество, Антиох и его преемники поддерживали «дружбу», о которой сохранилось много эпиграфических свидетельств и которая не отменяла отношений зависимости. К тому же многие из этих полисов, как мы видели, в то же самое время добивались или склонялись к союзу с Лагидами, играя, таким образом, роль балансира между двумя великими империями. Но селевкидской монархии так никогда и не удалось создать военный флот, способный соперничать в Эгейском море с эскадрами Птолемеев. Одному из этих греческих полисов в силу стечения обстоятельств предстояло тогда стать колыбелью независимого государства: в северной части долины реки Каик находилась крепость Пергам, которую Лисимах избрал местом хранения большой казны под защитой одного из своих македонских военачальников — Филетера. Филетер предал его и перешел на сторону Селевка, а позже, когда этот последний был убит Птолемеем Керавном, ухитрился перекупить его тело и преподнести его Антиоху I, заручившись тем самым благорасположением государя.
Теперь Филетер обладал фактической независимостью, которой он воспользовался, чтобы постепенно укрепить свое могущество. Он располагал достаточно многочисленной и обученной армией, чтобы противостоять разбойным нападениям галатов; памятник, воздвигнутый после его смерти на Делосе, напоминал о его победе с патетичностью, характерной для посвящений той эпохи: «Блаженный Филетер, ты стал, о повелитель, вдохновителем и поэтов, любимых богами, и искусных скульпторов. Они возвещают о твоем могуществе и славе, одни — в своих гимнах, другие — являя мастерство своего искусства; ибо однажды ты обрушился буйным Аресом против грубых воинственных галатов и далеко отогнал их от границ своих владений. Поэтому в твою честь Сосикрат посвятил на Делосе, окруженном морем, эти статуи Никкерата, изысканные творения, так же достойные быть воспетыми будущими поколениями. Сам Гефест, если бы их видел, не нашел бы в этом произведении никаких изъянов». Филетер при жизни оставил много надписей в городах и храмах. Греческий город Кизик на побережье Пропонтиды, который, как и Милет, Приена или Эритрея, пострадал от набегов галатов и обратился к помощи правителя Пергама, около 276 года до н. э. учредил в его честь празднества, названные по его имени Филетериями. Эта политика величия принесла свои плоды. Его племянник Эвмен (Филетер не имел детей, будучи, как считается, евнухом), в 263 году до н. э. ставший его наследником в Пергаме, чувствуя себя достаточно сильным, выступил непосредственно против Антиоха, разбил его войска возле Сард и отныне стал вести себя как независимый правитель территории, лежащей в долине по обеим сторонам реки Каик от горы Иды на севере до окрестностей реки Герм на юге; на его монетах традиционное изображение Селевка было заменено профилем Филетера — красноречивый знак рождения новой династии.
16
Арат из Сикиона (271–213 до н. э.) — стратег Ахейского союза.