Страница 12 из 143
Положение Скандинавии напоминало польские перипетии. Швеция способствовала оттеснению России в 1-й пол. XVII века, но это не пошло ей на пользу, она переживала разгар аристократической реакции, более стремительной, чем во Франции. Духовно она вошла в рамки наиболее крупной лютеранской Германии, склонявшейся к позиции строгой ортодоксии, на равной дистанции от посттридентского католицизма и кальвинистской ортодоксии, которая победила в Дордрехте, — антиподов унитаризма, агонизировавшего в Ракове. Один миллион сто пятьдесят тысяч квадратных километров, чуть больше 2 млн. жителей: одна половина — в Швеции — Финляндии, другая — в Дании — Норвегии; 2 млн. человек к югу от линии Осло — Выборг, слегка отклоняющейся от 60-й параллели в направлении юго-запад — северо-восток, — на одной шестой территории. И 200 тыс. человек — к северу от нее. Европа заканчивается на 60-й параллели.
Данизированная колониальная Норвегия четко обозначала передел Европы. К северу от Тронхейма она представляла собой лишь линию береговых ориентиров для английских, голландских и ганзейских судов, которые ходили в Архангельск. Разрыв унии датируется 1520 годом. Suecia era еп tiempos pasados de reyes de Dinamarca con Finlandia у Lapia.[10] Для Средиземноморья Скандинавию олицетворяла эльсинорская Дания. Зажатая Ютландией и герцогствами, входящая в империю благодаря датскому Сконе, она контролировала проливы; благодаря ужесточению фискальной системы в начале XVII века датское государство черпало отсюда свои основные ресурсы.
Швеция стала далекой и неведомой после провала Контрреформации в период правления Иоанна III (1569–1592), который пытался посредством обновленной литургии (Красная книга 1576 года) привлечь шведскую церковь к католической реформе. Фактически имело значение только завоевание балтийских стран. Карл IX (1595–1611) «даже пустился на авантюру, целью которой был контроль над арктическими и балтийскими выходами из русского пространства». В балтийской бреши, образовавшейся после оттеснения России, датчане, поляки, шведы пытались взять под контроль выход из великого экономического пространства, восполняющего хлебный дефицит Средиземноморья.
В 1617 году Столбовский мир отнял у русских Эстонию и Ингрию, Рига была взята поляками в 1621 году. Швеция модернизировалась и укреплялась главным образом с 1620-х годов. Густав-Адольф стремился придать шведскому культурному и лингвистическому единству в балтийском пространстве северное направление. Он обеспечил шведское пространство эффективной администрацией, созданной в основном из дворянства новой выучки. Действовали коллегии, которые на уровне средней школы давали первичное современное образование, Дерптский университет (Тарту) в новых балтийских рубежах, происходила лютеранизация финской церкви, иерархия которой была усилена созданием второго епископского престола в Выборге. Оборотной стороной в скандинавском мире во главе со Швецией было то, что административный, военный и фискальный нажим ускорил концентрацию земель в руках знати. В 1550 году в Швеции крестьяне, корона и знать владели соответственно 50,18 и 32 % земли; а к 1650 году, стоит напомнить, 70 % принадлежало знати и едва ли 30 % — короне и крестьянам.
К 1620–1630 годам рубежи Европы обрисовались более отчетливо. Турецкий натиск ослаб, Россия на короткое время была отброшена на восток, Скандинавия прочно обосновалась к югу от 60-й параллели.
Утрату восточной части Средиземноморского бассейна Европа компенсировала за океаном. Она раскидала по берегам Азии, по островам Индонезии, по побережьям и нагорьям Америки кусочки самой себя, одновременно очевидно и двусмысленно. Европа правила морями, но еще не континентами — великИе сдвиги произошли в середине XIX века.
Великая внеевропейская империя Европы полвека топталась на месте. Взрывной рост, продолжавшийся целое столетие, с середины XV века по 1560–1570 годы, перешел в еще более долгое столетие то стагнации, то отступления, то детального прогресса и созревания. Конфликт, в котором сталкиваются в 1596–1598 годы португальцы, с одной стороны, и зеландцы и голландцы — с другой, не должен вводить в заблуждение. Замена не означает прибавления. Растут службы, происходит неустойчивый, но все-таки рост обменов, однако территория зон эффективного контроля, количество европейских анклавов в городах Индий уже почти не прогрессируют. Продвижения компенсируются отступлениями: ни прилива, ни отлива.
На Дальнем Востоке 20-е годы XVII века были десятилетием спада. На юге Филиппин испанцы с трудом контролировали натиск мусульман, тогда как уже начинался великий спад в общении с Китаем, Индией и Японией. Япония встала на путь изоляции после победы сегуна Иэясу 20 октября 1600 года над прохристианскими даймё юга. С 1607 по 1611 год Япония впервые закрылась для кораблей, идущих из Макао. Окончательно изоляционная внешняя политика оформилась в 1637 году. Исключение было сделано для голландцев в 1639 году — и все.
В Китае после гигантского прорыва, осуществленного за счет некоторого смешения догматов отцом Риччи с 1601 по 1610 год, по инициативе доминиканцев разгорелся жестокий спор о ритуалах. Он нанес тяжелый удар по перспективам христианизации и, соответственно, европейского присутствия. Булла Иннокентия X в 1645 году была первой в череде ей подобных, а кульминацией стал окончательный отказ в 1742 году («Ех quo singulari»). В Тонкине после славного начала (сюда в 1627 году прибыли Антонио Маркес и Александр де Роде, гениальный изобретатель куок-нгу — вьетнамского алфавита) с 1630 года появились трудности. Около 1640 года минский Китай окончательно рухнул, внешне — под натиском маньчжур, но в сущности — пожираемый внутренним демографическим недугом. Откат европейского влияния можно истолковать как один из ощутимых признаков глобального зла, достигшего Дальнего Востока в то же самое время, что и Европы. Уже в 1621 году маньчжуры овладели Мукденом. Изготовленные иезуитами пушки на какой-то момент остановили их на линии Китайской стены, но в 1644 году Пекин пал без боя. Китайский упадок происходит одновременно с упадком европейским.
8. Голландцы на Дальнем Востоке в XVII веке
В категории заморских владений, которые поддерживали европейскую экономику XVII–XVIII веков, выделяется компактное множество факторий Индонезии и торговая сеть в Индии, Китае и Японии.
Это было постепенное установление связи примерно с половиной человечества.
Здесь, согласно Питеру Гейлу, серым показаны старые, контролируемые португальцами зоны, черным — территории, контролируемые голландской Ост-Индской компанией в середине XVII века. Указаны главные пути навигации и голландской коммерции. Можно было бы дополнить картину английскими путями, менее интенсивными и менее значительными около 1650 года, путями испанскими, тяготевшими к одной линии, связующей Филиппины с Америками, и несколькими обособленными французскими. Но в 1650 году доминировала Голландия.
На заднем плане — необъятный мир. На графике наряду с кривой, отражающей эволюцию мирового населения, горизонтальной линией отмечено население Японии, которая добровольно отсекла себя от большой торговли с 1639 года, и взрывной рост Китая в XVIII веке. Индия оставалась несколько ниже, и ее подъем был гораздо более медленным. При этом, за некоторыми редкими исключениями, белый человек здесь не доминирует непосредственно — в сущности, он никогда не будет доминировать вполне. Вот почему, несмотря на 300 млн. человек, составляющих его, Дальний Восток значил несколько меньше, чем Америка, в экономической судьбе Европы: в экономической — да, но не в культурной.
Индия вступила в смутные времена раньше Китая. Мусульманская империя Великого Могола простирала тень своего покровительства над Индо-Гангской равниной и частью Деканского плоскогорья. Со смертью Акбара в 1605 году начался трудный период: преследования подавляющего индуистского большинства и его слабость привели к долгому сопротивлению маратхов и сикхов. Великий Могол (Селим Джахангир, 1605–1627 годы) мог рассчитывать только на свое иранское ополчение. Подспудная анархия, продолжавшаяся с момента смерти Акбара до восшествия на престол Аурангзеба (1659–1707), предоставляла слабые возможности для европейской экспансии и, напротив, благоприятствовала феодальной раздробленности Индии после смерти Аурангзеба. В Индии, как и в Китае, 20-е и 30-е годы XVII века стали долгой чередой трудностей. Весьма медленный прогресс голландского присутствия на Яве не восполнил в одночасье прочих потерь.
10
«Швеция в былые времена принадлежала королям Дании с Финляндией и Лапландией» (исп.). — Примеч. науч. ред.