Страница 70 из 114
Мадхва, мыслитель, живший в XIII в., развил концепцию Рамануджи в довольно неожиданном направлении. Этот теолог из Карнатаки полностью отошел от учения упанишад, согласно которому человеческая душа неотрывно связана с божественной личностью, — чтобы выработать дуалистическую теорию. Он считал, что монистическая направленность некоторых мест в священных текстах имеет лишь метафорическое значение, и утверждал, что Вишну, индивидуальная душа и материя — вечные и абсолютно отдельные сущности. Вишну обладает абсолютной властью как над материей, так и над положением души, спасение которой полностью зависит от его милости. Эта милость предоставляется только тем, кто строго следовал нравственному закону. Плохие души обречены на вечное проклятие, представлявшееся как окончательное отдаление от бога, в то время как душам малодостойным предстоит бесконечный процесс реинкарнаций.
Важная роль, приписанная богу ветров Ваю, как сыну Вишну и его активному представителю в мире, является одной из наиболее интересных черт теологической концепции Мадхвы. Сходство между системой Мадхвы и концепциями христианства кажется столь очевидным, что можно почти с полной уверенностью говорить о христианском влиянии, оказанном, возможно, через посредничество сирийских общин в Керале. Наиболее поразительные аналоги — очень четкое разделение бога и души, теория вечного проклятия и особая роль, приписанная Ваю. В легендарных рассказах о жизни Мадхвы упоминаются чудеса, безусловно заимствованные из текстов Евангелий: еще ребенком он одерживает верх в теологическом споре с брахманами храма; когда он решает посвятить себя аскетизму, голос с неба провозглашает будущее значение его миссии; несколькими горстями снеди он насыщает целые толпы; наконец, он ходит по воде и взглядом успокаивает бушующий океан.
Шиваизм также выработал теорию, соответствующую набожности авторов гимнов. Первые религиозные тексты пашупаты и некоторых других шиваитских сект, написанные на санскрите и называемые агамами, были дополнены и заменены тамильскими текстами, в значительной мере продолжающими древние концепции, но проникнутые глубокой набожностью наянаров. Святая книга шайва-сиддханты состоит из четырнадцати таких текстов, написанных до XIV в.; она оказала значительное влияние на всю религиозную литературу южной Индии.
Тамильский шиваизм утверждает реальное существование трех вечных категорий: бога (пати, «господин»), души (пашу, буквально «животные») и материи (паша, «связь»). Спасение должно увековечить союз души и божества без их смешения. Тамильский шиваизм со своей дуалистической точкой зрения шел намного дальше умеренного монизма Рамануджи, поклонника Вишну. Освобождение образа Шивы от аморального характера, грубости и изменчивого настроения — одна из его существенных особенностей. В своем качестве распределителя кармы Шива — чистая справедливость, и эта справедливость сама по себе является только одним из аспектов его любви к своим созданиям. Он всегда готов ответить на их обращения к нему, и эта его благосклонность не зависит от формы культа, который ему отправляется. Тамильский шиваизм был, без сомнения, ближе к полному монотеизму, чем любое другое учение индуизма.
Другая шиваитская школа появилась в Кашмире. Она называлась трика, или триады, потому что ее каноны представлены тремя книгами. В отличие от тамильской шайва-сиддханты, эта школа была монистической, и, так же как и Шанкара, она утверждала ирреальность мира явлений, который существовал, по ее концепции, только потому, что душа оказывалась неспособной признать свою собственную подлинную природу. Согласно школе трика спасение нужно представлять как своего рода озарение или внезапное признание. Самый известный автор этой школы — Абхинава Гупта, блестящий теолог и поэт, живший в X в.
Третья шиваитская секта — это лингаяты, или вирашайва, была основана Басавой, министром царя Биджалы Калакури, узурпировавшего трон Чалукьев в Кальяни в 1156 г. Эта секта заслуживает упоминания скорее за особенность религиозной практики и за свою общественную концепцию, чем за свое теологическое учение, характеризующееся умеренным и не очень оригинальным монизмом. Басава был противником поклонения изображениям. Лингаяты признавали только один священный символ — лингам Шивы, миниатюрную статуэтку которого всем следовало носить с собой постоянно. Басава отрицал фундаментальное значение «Вед» и превосходство класса брахманов. Он основал новую общину монахов — джангамов. Отвергая всяческую ценность практики паломничества и жертвоприношений, он провозглашал полное равенство всех верующих, даже женщин, которые получали право после смерти супруга снова выйти замуж. Среди других брахманских обычаев, осуждаемых Басавой, была кремация, и еще в наши дни сторонников этой секты обычно хоронят. Лингаяты до сих пор сохраняют некоторую самобытность, хотя они уже довольно близко подошли к ортодоксальной теории. Если школа Мадхвы заимствовала часть своих элементов у христианства, то Басава, по-видимому, почерпнул некоторые из своих идей в исламе. В Карнатаке и в регионе Хидерабад у них имеются еще значительные группы приверженцев. Большая часть их канонов составлена на языках каннара и телугу.
В то время как жертвоприношение (яджна) являлось фундаментальным обрядом ведийской религии, пуджа, или поклонение, — основной обряд индуизма. В основном это поклонение адресовано богу, символически представленному статуей {арча), которая после освящения соответствующими обрядами становится, так сказать, «вместилищем» божества. Каждое утро в больших храмах ее церемониально пробуждают звуками колоколов и раковин; ее омывают, вытирают и затем одевают. Ей приносят цветы, ее украшают гирляндами, в ее честь зажигают светильники и благовония. Ей приносят пищу, в основном рис и фрукты, тончайшее естество которых она потребляет, оставляя более материальную часть своим адептам или бедным. В большинстве храмов бог на ночь укладывается в постель, где к нему присоединяется его супруга или его любовницы. В наиболее священных культовых местах его обмахивают опахалами слуги и, по обычаю древних царских дворов, развлекают танцовщицы. В праздничные дни бога торжественно провозят по улицам города на великолепной колеснице, которую зачастую тянут сами адепты; за ним на своих колесницах следуют второстепенные боги, толпы музыкантов, танцовщиц и носителей опахала из хвостов яка (каури).
Первые алтари, вероятно, были деревянными. Во времена ведийской религии храмы не играли никакой роли, и следы, обнаруженные археологическими раскопками, относятся к началу нашей эры или к более позднему времени. Начиная с гуптского периода в Индии повсеместно появляются храмы. В центре храма находится алтарь — священная резиденция бога. Водоем или лестница, которая ведет к реке, протекающей возле храма, давали возможность осуществлять омовения, играющие важную роль в культе; сегодня они составляют существенную часть ритуала. В храме мог находиться также большой зал для собраний, где для желающих рассказывались эпизоды из эпических произведений, пуран или других религиозных текстов, за исключением «Вед». Кельи, предназначенные для паломников, административные помещения и различные подсобные помещения, иногда предназначенные для организации социальной помощи, также являются частью храма.
Жертвоприношения животных в том виде, в каком они осуществлялись в ведийском ритуале, со временем исчезли. Действительно, под влиянием аскетизма и бхакти понятие жертвы изменилось, и в Средние века появилась новая форма жертвоприношения. В храмах, посвященных Вишну, приношения были обязательно вегетарианскими; но несколько шиваитских сект и многочисленные приверженцы Дурги сохранили практику жертвоприношений животных. Этих последних, главным образом буйволов, козлов и петухов, — чаще всего обезглавливали, тогда как согласно ведийскому ритуалу их удушали. Обнаружены также следы человеческих жертвоприношений, связанных иногда с обрядом закладки основания. Прежде эти жертвы чаще всего были осужденными, которых предоставляли власти. Некоторые тексты также упоминают девушек, которых отбирали для принесения в жертву божеству. Добровольные жертвоприношения или различные формы религиозного самоубийства стали практиковаться в Средние века, особенно в Декане. Обнаружены многочисленные свидетельства и записи во славу героев, которые во имя победы своего князя бросались с высоких колонн, перерезали себе горло или устремлялись в воды священных рек. Похоронный обряд сати, когда набожная супруга сгорала на погребальном костре своего мужа, был тоже формой религиозного самоубийства.