Страница 31 из 109
Владения, принадлежащие Византийскому государству, постоянно уменьшались из-за регулярных дарений императоров, хотя параллельно шел процесс восстановления государственного фонда за счет конфискаций и завоеваний. Прежде всего, этот фонд включал в себя земли в окрестностях Константинополя, на которых производили, как пишет хронист XIV в. Никифор Григора, зерновые культуры, овощи, молочные продукты, вино, содержали животных, кроме того, эта государственная собственность давала работу нескольким тысячам человек. Государственный фонд включал также многочисленные владения в провинции: обрабатываемые земли, шахты, карьеры, солеварни, которые государство использовало напрямую или сдавало в аренду, как и многочисленные мастерские и лавки в столице и провинции.
Налоговые монополии, введенные в интересах казны, или монополии, введенные ради выгоды торговли или производства, распространялись на материальное обеспечение армии — вооружение и военную форму. Была административная монополия, которая, в частности, включала производство «греческого огня», которое требовало абсолютного сохранения тайны, и чеканку монеты, для того чтобы избежать фальшивых денег. Две непостоянные монополии, больше экономические, чем налоговые, могли быть средством получения дохода: монополии на пшеницу и шелк. Когда государство получало натуральный налог пшеницей, оно становилось крупным негоциантом, чего не существовало в раннюю эпоху, — оно могло обеспечивать одновременно изобильное снабжение и хороший рынок хлеба для населения Константинополя и провинциальных городов, оказавшихся в затруднительном положении. Государство могло создавать благоприятные условия для развития торговли и промышленности. За исключением нескольких видов ткани, в производстве которых нужно было сохранять качество, производство и торговля шелковыми тканями в Константинополе была свободной для цехов, и одежду из шелка можно было купить на рынке. Существовало и производство тканей, предназначенных для императора, для двора, для высших чиновников, а также для дружественных империи правителей и тех, кто настойчиво хотел этого добиться. В целом речь идет об очень выгодном для государства вложении капитала.
«Если земледелец покинул свое поле, но платит каждый год земельный налог в государственную казну, каждый, кто будет использовать его поле или собирать с него урожай, должен заплатить штраф вдвое», — написано в земельном кодексе VII в. Суть сказанного в том, что владельцем земли остается тот, кто платит за нее налоги. Это основной принцип византийского права, который сохранял государству его основной источник дохода — прямой поземельный налог и который логически развился до того, чтобы взимать налоги с соседних пустующих земель, взамен давая право получать доход с этих земель (система эпиболе, или «прикидки»). Этот земельный налог (demosios kanon) менялся в зависимости от выращиваемых культур, виноградников, пастбищ, оливковых деревьев, пахотной земли, а также зависел от качества земли (первый, второй, с ирригацией или без). Он включал древнюю аннону, натуральные поставки (зерном), которая начиная с VI в. выплачивалась деньгами и называлась синона, зависящая от числа быков, используемых при вспашке, энномиона, сумма которой менялась в зависимости от количества других животных, и капникона («дым», дом, семья) — подать, которой облагался очаг. В общей сумме поземельного налога нельзя не учесть дополнительные налоги, называвшиеся параколутемата, среди которых были: дикератон, то есть два кератия (двенадцатая часть номисмы) с каждой номисмы основного налога; гексафоллон, шесть фоллиев (фоллий — сорок восьмая часть номисмы) с номисмы, начиная с первых двух третей номисмы, при том что основная сумма налога всегда округлялась в большую сторону; синетейя — двенадцатая часть номисмы с первых пяти номисм основного налога, а дальше по возрастающей; суммы, превышающие 200 номисм, одинаково облагались дополнительным налогом в 9 номисм; и наконец, элатикон, выплачивающийся по прогрессирующей шкале (12 фоллий или двадцать четвертая номисмы с суммы между одной и пятью номисмами, половина номисмы с суммы до 10 номисм, одна номисма с суммы, превышающей 10 номисм). Такая система использовалась по меньшей мере с середины X в., она осталась основой расчета налогов, даже когда в середине XI в. ее пришлось приспосабливать к обесцениванию номисмы. Средняя сумма обложения земли налогом, которую должна была заплатить сельская община, была неизменной, она не зависела от случайностей. Так, в Македонии примерно в середине XI в. она могла составлять, в среднем, одну номисму с участка земли от 100 до 200 модиев (модий — примерно 800 кв. метров), включая налог с продукции (Н. Своронос). Тогда этот налог представлял собой примерно 10 процентов доходов парика (парик — примерно то же, что крестьянин-серв), без учета дополнительных и косвенных налогов. Кроме того, государство требовало некоторое число натуральных поставок для войск или для чиновников, которые ездили по империи, а также для рабочих рук на общественных работах (дороги, мосты, укрепления, строительство кораблей), что несколько раз приводило к значительным злоупотреблениям.
Облагаться налогом могли частные лица, светские или религиозные учреждения (монастыри, церкви и др.) и сельские общины (называвшиеся хория), члены которых были коллективно ответственными за уплату налогов. В 1271 г. некто Николай Мелиссин и его жена Анна купили у одного из париков, Михаила Архонтицы из деревни Дрянувена в Фессалии, хозяйство, включавшее пахотную землю, пастбища, фруктовый сад и виноградник, для того чтобы основать там монастырь. Все это хозяйство подлежало обложению налогом в две и треть номисмы: односельчане Михаила Архонтицы были обязаны, по предписанию, взять на себя выплату этой суммы, разделив ее между собой согласно их достатку и добавив ее к их собственным повинностям. Общая сумма налога, которым была обложена деревня Дрянувена, не изменилась. Никто в Византийской империи не мог избежать уплаты налога, кроме тех, кто получил персональное и всегда частичное освобождение, которое давалось как императорская привилегия. Византийский центральный кадастр представлял собой несколько больших реестров с перечислением всех земель и налогов, которыми они были обложены. Эти реестры обобщали региональные книги, которые велись финансовой администрацией (diokeseis), где отмечались все наделы и налогоплательщики: область, ее название, природные особенности, местонахождение, границы, площадь, парики и сумма их налогов, деревни и общины — единицы налогообложения (choria), занесенные в реестр (stichos), дальше шло название каждого надела, имя каждого налогоплательщика, тех, кто выделялся из общины (idiostata) и должен был платить свои собственные налоги; наконец, класмы («осколки»), покинутые участки, которые временно не были способны платить налоги. Эти провинциальные списки (exo kodikes) служили для составления специальных регистров, в которых, например, велась перепись военных земель, для составления копий или отдельных официальных отрывков (isokodika), которые могли быть переданы частным лицам как подтверждающие их право собственности или могли быть предназначены для налоговых служб и иметь отношение к делению внутри диоцеза. Среди кадастровых документов важное место занимали «практики», которые «были номинативными ведомостями, объединявшими, независимо от их местоположения, земельные наделы и другие хозяйства одного собственника, и напоминали современные хозяйственные реестры» (Н. Своронос). Эти очень подробные протоколы составлялись во время общих переписей фем, официальные выдержки из этих протоколов могли быть переданы частным собственникам. В финансовом управлении выделялись следующие округа: диоцез, который мог совпадать, а мог и не совпадать с фемой, им заведовал диикит, а затем практор; с XII в. — энория и, наконец, ипотагия, которая соответствовала территории, обложенной общим налогом (chorion). В XII в. ослабевшее государство прибегло к системе откупов, сборщиками налогов стали спекулянты. Сумма налогов устанавливалась в провинции эпоптами, которые обновляли фемные кадастры, перераспределяя налог с тех земель, которые были неспособны его вынести, и восстанавливая его на тех участках, где положение улучшилось. Им помогали местные эпопты, ортоты и анаграфы (позднее названные апографами), или счетоводы.