Страница 150 из 192
Александр летел во второй десятке, когда встречающие уже сосредоточились на краю летного поля. И хотя бомбардировщик пронесся над ними в сотне метров, различить в толпе Ирину и Риту он не мог.
Самолеты встречали механики и разводили их по вырытым за это время капонирам.
Как только приземлился последний самолет, поступила команда строиться. Меньшиков объявил дальнейший распорядок дня: до 12 часов – подготовка самолетов к боевому вылету, в 12.30 – обед, после – отдых. В 18.00 – ужин. Построение на аэродроме – в 19.00. Разведчиком погоды летит экипаж капитана Зароконяна, осветителем цели – экипаж капитана Арканова. Цель и маршрут полета будут объявлены дополнительно.
Александр взглянул на часы – без десяти десять. Превосходно! Времени, как говорится, навалом, он успеет навестить Ирину.
У бомбардировщика его поджидал дежурный по аэродрому, тихонько шепнул:
– Там тебя ждут.
Дав команду осмотреть самолет, дозаправить бензином и маслом, Александр заспешил на край аэродрома, где все еще толпились люди – к самолетам бойцы из оцепления посторонних не пускали.
Он издали увидел, как навстречу ему пошла девушка в гимнастерке, юбочке и пилотке. Но это была не Ирина, что огорчило его.
Рита бросилась ему на шею и сквозь слезы спросила:
– Как твоя спина? И вообще как ты себя чувствуешь? Я все время так переживала… – Заметила, что он не слушает ее, шарит по толпе взглядом, сказала ревниво: – Не ищи. Ее вчера вызвали в Ростов. Она забегала ко мне, передала тебе привет и уехала.
У него надсадно заныло сердце, и безысходная тоска сдавила грудь.
– Не говорила, кто и зачем ее вызвал?
Рита покачала головой.
А он-то спешил! Опоздал всего на день… Зачем ее вызвали? Разыскал Гандыбин или по служебным делам?
– Ты не расстраивайся, – стала успокаивать Рита. – Она обещала вернуться. Сказала, что любит тебя и разыщет, где бы ты ни был.
– А другие девушки?
– Все на месте. Только ее вызвали и еще одну, какую-то Таю.
Тяжесть отлегла от сердца – похоже, не муж…
15
10/V 1942 г. Боевой вылет в район Симферополя с бомбометанием по аэродрому Саки…
(Из летной книжки Ф.И. Меньшикова)
Громадное красное солнце, похожее на раскаленный шар, лежало на вершине могучего плоского облака, поднимающегося из-за горизонта, и было видно, как это облако накаляется и прогибается под тяжестью шара. Все вокруг принимало красноватый оттенок – и крыши виднеющейся вдали станицы, и деревца на краю аэродрома, и даже закамуфлированные бомбардировщики.
Александр смотрел на закат, на багровые облака, и на душе отчего-то становилось неспокойно, тоскливо. Серебряный подошел к нему, сказал, как всегда, с усмешечкой:
– Солнце красно вечером – нам бояться нечего. Если красно поутру, вот тогда не по нутру.
– Похоже, врет твоя поговорка, – возразил Александр. – Есть чего бояться: видишь, какая наковальня поднимается? Быть грозе.
– Гроза не фронтальная, обойдем.
Словно в подтверждение слов штурмана, заработали моторы на одном самолете, на другом, и вскоре весь аэродром огласился могучим рокотом. Спустя немного бомбардировщики один за другим порулили на старт.
Александр провожал экипажи с какой-то печалью в сердце – может, оттого, что не летел с ними, может, после длительного перерыва обострилось чувство опасности, и, когда последний бомбардировщик скрылся в огненном мареве, пошел в капонир, к своему самолету, чтобы заняться каким-нибудь делом и отогнать невеселые мысли. Серебряный засеменил следом.
– А нам, значит, комполка какой-нибудь сюрпризец приготовил? – высказал он предположение.
Александр не ответил. Он и сам догадывался, почему их экипажу приказали задержаться со взлетом: Меньшиков его жалеет и опекает, а Петровский не очень-то доверяет. Вот потому и сидят они на земле, когда другие идут в плотном строю к цели…
Он забрался в кабину, посидел, подвигал педали, ручку управления, глядя, как из стороны в сторону отклоняется руль поворота, элероны, поставил стрелку высотомера на нуль. Несмотря на то что солнце почти совсем утонуло в облаке, дюраль еще не остыл и в кабине было душно, пахло ацетоном, краской. Александр спустился на землю, где его поджидал Серебряный.
– Ты, пожалуй, прав, командир, – кивнул капитан на облако, – быть грозе. Чувствуешь, как запахи обострились? И духота не спадает.
Они вышли из капонира и увидели отъехавшую от КП эмку. Командирская машина направилась прямо к ним.
– Становись! – скомандовал Александр экипажу.
Эмка затормозила метрах в пятидесяти. Меньшиков выскочил на ходу и, выслушав рапорт, спросил у Серебряного:
– Сколько бомб взяли?
– Как и велено: десять ФАВ-100 и две ФАБ-250, – ответил капитан.
– «Двестипятидесятки» снимите, – приказал подполковник и потянул ремешок свисающего почти до земли планшета Серебряного. Штурман уловил намерение командира, подхватил планшет и раскрыл его так, чтобы был виден весь маршрут полета на карте. – Полетите по другому маршруту. Вот сюда, – указал Меньшиков точку на карте. – Да, почти на свой бывший аэродром. Плато Орта-Сырт. Выход на цель ровно в час тридцать. Обозначение цели: пять костров с востока на запад и два по бокам – наше посадочное «Т». Плюс ко всему – две красные ракеты. Только после этого дадите команду прыгать. – Меньшиков обернулся, и Александр увидел у эмки девушку в голубеньком, в горошек платьице, достающую из кабины рюкзак и ватник. Когда девушка подняла голову, Александр онемел от удивления: Ирина! Меньшиков глянул в широко открытые глаза летчика, утвердительно кивнул: – Да, ваша бывшая ученица, теперь пассажирка. Доставить ее к месту в целости и сохранности. Выбросите ее и повернете на наш бывший аэродром. Надо бы побольше зажигательных взять, да ладно, теперь менять поздно. Самолетные стоянки так же, как у нас, расположены, заходите с юго-востока на северо-запад. Отбомбитесь – и домой. – Меньшиков пожал каждому члену экипажа руку и направился к девушке. Что-то сказал ей веселое, кивнул Туманову: принимай! Сел в эмку и уехал. Александр все еще с недоумением смотрел на Ирину, не зная что предпринять, как себя вести. Настолько все было неожиданным – ее появление, платьице в горошек, рюкзак, ватник…
Ирина как-то озорно глянула на него, на строй и наклонилась над рюкзаком.
– Сурдоленко, помоги, – пришел наконец в себя Александр и шагнул вслед за сержантом, который находился уже около девушки и поднимал ее рюкзак. – В свою кабину. И девушке подготовьте место. – Повернулся к Серебряному: – Снимайте лишние бомбы. – Взял Ирину за локоть и повел от самолета. Когда члены экипажа скрылись за капониром, притянул ее к себе, поцеловал: – Здравствуй!
Она прильнула к нему, обхватила за плечи.
– А все-таки мы с тобой счастливые, – сказала радостно, возбужденно. – Я хотела только увидеть тебя перед дальней и долгой командировкой, а оказалось, ты даже выбрасывать меня будешь…
Он не находил слов, лишь теребил ее густые черные волосы, заплетенные в косы и закрученные в тугой узел на затылке.
Их разговор прервал упавший с высоты гул самолета – нудный, с прерывистым завыванием. Запоздало заукала сирена, и все, кто был у самолета – штурман, стрелки, авиаспециалисты, – рванулись к бомбоубежищу. Александр тоже хотел бежать, схватил Ирину за руку и смутился: она насмешливо поглядывала то на убегавших, то на него.
– Что это? – спросила с наивной невинностью.
– Видишь ли… – неуверенно попытался Александр оправдать товарищей, – никто не боится так бомбежек, как авиаторы; может, потому, что сами бомбят. Кстати, нам тоже не мешало бы воспользоваться бомбоубежищем. Чем черт не шутит…
– Так это же «Фокке-Вульф», разведчик, – упрекнула Ирина. – Разве ты по гулу не узнал?
Александр поразился ее слуху: в небе и в самом деле завывала «рама», но отличить ее от других самолетов даже он, летчик, сразу не смог… Разведчик, конечно же, бомбить не станет. Прилетел, видимо, чтобы сфотографировать аэродром. Вовремя угодил – почти все самолеты находились в небе.