Очевидное убийство

— Слышу, слышу, — отозвался Никита. — И даже верю на слово. Воспринимаешь?

— Угу. Излагай.

— Номерок, помнишь, называла?

— Ну…

— Жаль тебя огорчать, но ошибся твой свидетель. Под упомянутым номером зарегистрирован темно-синий фольксваген. Хозяйка — некая Ольга Кравцова, довольно успешная бизнес-леди. Продукты питания, косметика и еще что-то в этом духе. Небольшая фирмочка, три-четыре торговых точки, никаких конфликтов с законом, никаких контактов с Челышовым. Вообще первый раз эту фамилию слышит. Что скажешь?

— Озадачил. Свидетелю я доверяю. Отсутствие контактов с покойным меня не очень удивляет. Можно ведь и с другой стороны зайти. Хотя нет, тоже вряд ли. Темно-синий фольксваген под белую «пятерку» не замаскируешь. Погоди, — я задумалась. — А если исходить не из номера, а из марки?

— И что ты предлагаешь? Проверять все белые «пятерки» в городе? Ты представляешь, сколько их?

— Не очень, но думаю, что много.

— Несовпадение по одной букве или цифре я проверил — ноль. Нет таких машин.

— Что, совсем ни одной белой «пятерки»? Их же, с несовпадающими по одной цифре номерами должно… — я призадумалась. — что-то около сотни должно получиться, чуть меньше.

— Не напрягайся, голова заболит. Я сразу среди белых «пятерок» искал. Есть, но ничего похожего. Если хочешь, могу тебе списочек представить.

— Хочу. Сбрось заодно и все данные на этот синий фолькс. И на его хозяйку. Что-то тут не так. Не мог мой свидетель ошибиться.

— Он что у тебя — господь Бог?

— Нет. Он из тех, чьими устами истина глаголет.

19. Диоклетиан. Короли и капуста.

Ольга Григорьевна Кравцова производила впечатление.

Не какое-нибудь, а вообще — впечатление. Похоже, это было ее главным занятием в жизни. В чистых карих глазах сиял один-единственный вопрос: «Как?! Вы еще не попадали в обморок от восхищения?! Тогда где аплодисменты?! Неужели вы еще не поняли, какая я необыкновенная?! Тогда, тогда…»

И удачный бизнес выглядел всего лишь одним из инструментов для создания образа. «А я еще и вышивать умею… И на машинке тоже…»

Мы сидели с Ольгой Григорьевной в том самом синем фольксвагене, с «тем самым» номером. По идее, это должно было куда-то меня продвигать. Однако не продвигало.

Насчет «продуктов питания» Ильин несколько ошибся. Ну, то есть, не то, чтобы ошибся, но… Тьфу! В наших законах, постановлениях и инструкциях кто угодно запутается. «Продукты питания» на поверку оказались пищевыми добавками — ну, знаете, свекла, водоросли, отруби и все такое — а косметика, кою распространяла фирмочка, возглавляемая Ольгой Григорьевной, была отнюдь не «какая-то», а «исключительно натуральная» и «фантастически действенная». В общем, гербалайф номер семьсот восемьдесят четыре. На чем только люди деньги не зарабатывают…

Зато сам по себе нарисовался повод для встречи. Журналисты тоже люди, им тоже случается чем-то заинтересоваться… Не могли бы вы рассказать поподробнее? Да, мне хотелось бы об этом написать… Какое небо голубое, мы не сторонники разбоя…

Кто же откажется от бесплатной рекламы? Только намекни — и интересующий тебя объект любит тебя пуще трех родных мам и готов рассказывать, о чем угодно. Минут двадцать послушаешь, с умным видом записывая что-то в блокноте — а еще лучше диктофон включить — после этого можно осторожненько менять тему беседы и вытягивать из человека то, что нужно тебе.

— Челышов? — она нахмурилась. — Кто это?

Она не притворялась — она действительно слышала эту фамилию впервые. Зайдем с другой стороны.

— Может быть, вы Вишневскую знаете?

— Вишневскую? Валентину Николаевну?

Я-то имела в виду Дину, но тем не менее кивнула.

— Не очень хорошо, конечно. Она меня причесывает. Прекрасный мастер. У меня ведь волосы — видите? — она тряхнула головой. Я, признаться, не очень поняла, что она хочет мне продемонстрировать: волосы как волосы. Не Анжела Дэвис, но вполне приличная шевелюра.

— Честно говоря, не вижу. По-моему, у вас великолепная прическа, редко такую красоту увидишь.

— Это только благодаря Валентине Николаевне. Никакого сладу с этим безобразием, — она гордо повела головой. Да, всем бы такое «безобразие». — Чего я только не перепробовала. В школе меня из-за них крыской дразнили. Тонкие, жирные, прямые, тусклые — в общем, как говорится, полный букет моей бабушки. Укладки дай бог на час хватало. Ужас! А Валентина Николаевна просто чудеса делает. И стрижку специальную для меня придумала, и химию как-то особенно делает, и укладывает тоже… Я уж боялась, мне всю жизнь в париках ходить придется, да, спасибо, Олег посоветовал.

— Олег? — поинтересовалась я с жегловской интонацией: дескать, «кто такой, почему не знаю?».

— Ну да, муж ее, — в голосе Ольги Григорьевны явственно были слышны очень своеобразные — и разнообразные — оттенки. Так герцогиня могла бы говорить о горничной, на которой женился соседский принц. Нет-нет, самой герцогине этот принц был вовсе не нужен, но — мезальянс-то какой, сущее неприличие!

— А вы и его знаете?

— Да я по правде как раз его и знаю, а Валентина Николаевна… Прекрасный парикмахер, конечно, но это ведь даже и знакомством считать нельзя.

Мне стало смешно. Авиаконструкторы, торгующие редиской и полуграмотные президенты миллионных фирм — все смешалось в доме российском. Смешалось до того, что стало общим местом. Нам ли выражать снобизм? Откуда бы? Откуда, откуда — оттуда. Из грязи — в князи.

— А с Олегом вы прямо на сцене познакомились?

Ирония моя, однако, пропала втуне. Похоже, Ольга Григорьевна ее просто не заметила.

— Ах нет, он тогда уже в театре не работал. Это ужасно, согласитесь, когда такой актер не находит применения? — вопрос был явно риторический, во всяком случае моего ответа тут не требовалось. — Представляете, они его даже квартирой не смогли обеспечить, потрясающее безразличие!

Меня это не потрясало. Ситуация в нашем драмтеатре выглядела вполне обычно: жилищные проблемы годами и десятилетиями не могли решить и куда более известные актеры.

— Да, Ольга Григорьевна, вы совершенно правы. Я думаю, об этом тоже стоило бы написать. А то все думают, что у актеров сплошные аплодисменты. Но где же вы в таком случае познакомились?

Если Ольгу Григорьевну и удивила моя настойчивость, демонстрировать свое удивление она не стала.

— На какой-то презентации, я точно уже не помню… Мой бывший муж, — она назвала фамилию, несколько лет назад в Городе довольно известную, — был не последний человек в шоу-бизнесе, он иногда занимался организацией таких мероприятий. И Олег на той презентации замечательно пародировал разных знаменитостей.

— Он и сейчас выступает?

— Ах нет, сегодня ведь все больше эти в моде, с длинными ногами, танцы топлесс вокруг столба и все такое, — Ольга Григорьевна поджала губы, всем своим видом выражая презрение «порядочной женщины» к «этим». Как же, как же, помнится, «ее бывший муж» завершил свою деятельность в Городе тем, что женился на одной из молоденьких «звездочек» и укатил с ней не то в Австралию, не то в Швецию. Да, у Ольги Григорьевны есть основания сильно не любить «молодых, длинноногих». Или, наоборот, мужчин, которые «молодых, длинноногих» предпочитают…

— Вы с ним часто видитесь?

— С Олегом? — уточнила моя собеседница. — Нет, последние годы практически не видимся. У него теперь дела семейные, нужно о доме заботиться, вы ведь понимаете?

Я не понимала, но согласилась. Пожалев — уже в семнадцатый раз — о брошенных на ветер двух часах, грозивших перерасти в четыре, я предпочла распрощаться. Ветер — ладно, но ведь дул он явно не в ту сторону! Как нос на лице было очевидно — ничего полезного Ольга Григорьевна мне не скажет. И вообще — никакого отношения к смерти (или даже к жизни) господина Челышова она не имеет. А знакомство с Олегом — чистое совпадение. Все вот думают, что я шучу, когда говорю, что у нас очень маленький Город (подумаешь, миллион жителей), а на самом деле — чистая правда. На знакомых натыкаешься (я имею в виду — неожиданно натыкаешься) каждую неделю, а уж на знакомых знакомых — вообще на каждом шагу. В общем, ясно, что ни Ольга Григорьевна, ни ее машина тут вовсе ни при чем.