Умри стоя

«Неужели это все? Меня не отчислят? И никакого наказания? Просто «свободен»?

Он шагал по коридору, не веря в случившееся. Должен быть подвох. Скорее всего, у крыльца ждет конвой. Пара штурмовиков с кандалами. Они закуют его, посадят в машину, и никто никогда не услышит больше о Глебе Глене. Всего лишь очередная потеря обучаемой единицы. Неизбежный отсев.

Но у крыльца никто не ждал. И возле казармы было пусто.

– Глеб! – Толян подскочил будто ужаленный и рванул навстречу появившемуся в дверях товарищу. – Ну что?! Ты как?! Наряды дали? Не переживай, я помогу. Я после обеда буду. Попрошу господина Крайчека…

– Все нормально, Толь.

– Конечно, все нормально! Главное, что не отчислили. Остальное – ерунда.

– Нет никакого остального. Меня даже не пожурили. Будто и не случилось ничего.

– Как это?

– Вот так. Все в норме, Толян. Все в норме.

Глава 4

Группа 14-16Е в составе пятнадцати курсантов, стояла на плацу под моросящим дождем. Влага крошечными каплями оседала на плотной форменной ткани и неподвижных, полных спокойной уверенности лицах. Лишь облачка пара в холодном утреннем воздухе отличали строй от каменных изваяний.

Напротив, сцепленная стальным тросом, пропущенным сквозь кольца металлических поясов, выстроилась другая группа, только что выведенная четверкой штурмовиков из кузова армейского грузовика. Двадцать шесть дрожащих, испуганно озирающихся человек в лохмотьях защитного цвета. Руки за спиной. Черные, давно не стриженные волосы падают на будто прищуренные глаза. Кожа широких скуластых лиц отдает желтизною. Тщедушные, почти детские тела, не дотягивающие и до семидесяти килограммов, сотрясает нервный озноб. От них пахнет грязью. Грязью и страхом.

– Думаю, все знают, кто стоит перед вами, – начал Крайчек, неспешно вышагивая по плацу. – А если не знаете, я поясню. Это, – небрежно кивнул он в сторону оборванцев, – китайские военнопленные. Их батальон сдался, попав в окружение под Харбином. Они очень сильно хотели жить. Так сильно, что предали свою родину, отказавшись умереть за нее. Хотя, – воспитатель покривился и развел руками, – не мне судить их. Я ведь не знаю, каково там, в армии красных драконов. Быть может, кто-то из наших гостей согласится поведать о своих тяжелых фронтовых буднях, и нам станет понятнее, отчего Великий Индокитай не заслуживает такой жертвы? Отцепить, – указал Крайчек на босоногого солдата.

Двое штурмовиков ухватили трясущегося словно осиновый лист пленного и, отсоединив от общей связки, подтащили к Воспитателю.

– Ну что, дракон, – Крайчек положил свою громадную лапищу на плечо китайца, – как звать тебя?

Стоящая рядом с Воспитателем Репина перевела вопрос, издавая непривычные слуху тягучие звуки.

Китаец тут же оживился и пролепетал нечто неразборчивое, активно кланяясь.

– Его зовут – Чжан Юйсян, – пояснила Репина.

– Сколько лет?

– Восемнадцать, – продолжила переводить младший Воспитатель.

– Где родился?

– В деревне, недалеко от Гирина.

– М-м, Гирин, я бывал там. Красивые места. Братья-сестры есть?

– Пять сестер и два брата.

– Да ты что?! – Крайчек слегка наклонился, чтобы заглянуть «дракону» в глаза. – Вот это я понимаю! Безостановочное восполнение потерь – ключ к победе! У тебя отличные родители, можешь ими гордиться.

Китаец выслушал перевод и снова начал кланяться, боязливо улыбаясь.

– А у самого дети есть?

– Пока всего трое: два сына – близнецы, по году, и дочь, неделю назад родилась.

– Молодец-молодец, – дружески приобнял Крайчек китайца. – Жене часто пишешь?

– Старается отправлять весточки хотя бы раз в месяц, но получается не всегда. Очень любит свою жену, мечтает поскорее увидеть дочь и проведать мать с бабкой. Они живут в соседней деревне. Очень бедно живут. Нужно помогать.

– Похвально. О тылах забывать нельзя. А расскажи-ка нам, Чжан, по какой причине ты предпочел сдаться? Почему не сражался до конца? Почему не прорывался из окружения с боем?

Пленный опустил глаза и вздохнул, но плечи его расправились.

– Он говорит, что очень стыдится этой слабости, что должен был умереть там, дабы не запятнать честь. Хочет, чтобы сыновья могли гордиться своим отцом.

– Хм, – Крайчек поджал губу и нахмурился, – осознание собственных ошибок – путь к самосовершенствованию. А ты неплохой парень, Чжан, хоть и трусоват. Что скажете? – обратился он к строю курсантов. – Неплохой ведь, правда? И не злой совсем. А? Милашка. – Затянутая в перчатку клешня Воспитателя легонько потрепала улыбающегося Чжана по щеке и в ту же секунду ухватила сзади за шею.

Блестящий от влаги черный кожаный плащ заскрипел, распираемый вздувшимися мышцами.

Китаец, суча ногами и хрипя, повис в двадцати сантиметрах над землей.

– Я хочу, чтобы вы запомнили раз и навсегда! – проревел Крайчек, неся трепыхающегося пленника вдоль строя, на вытянутой руке. – Это – враг! Не важно, что он говорит! Не важно, как он выглядит! Будь то матерый головорез, сопливый недоносок, дряхлая старуха, вам нужно знать лишь одно – свой или чужой! Каждый, кто не свой, – враг! И каждый враг должен сдохнуть!

Шея извивающегося пленника хрустнула под пальцами Воспитателя, и мертвое тело упало на бетон.

Бывшие сослуживцы Чжана в ужасе отпрянули назад.

– Если встретите его семью, – продолжил Крайчек, указывая на труп, – надеюсь, у вас хватит мозгов и ваша рука не дрогнет при виде милой узкоглазой мордашки. Эти твари плодятся, как саранча, и берут оружие в руки с двенадцати лет. Раньше вам не доводилось убивать, за редким исключением. – Взгляд Воспитателя чуть задержался на Глебе. – В этом нет ничего трудного. Единственное, что может осложнить задачу, – ваша собственная тупость. Но, как показывает практика, тупицы редко дотягивают до выпускного экзамена. Завтра вы примете бой. С ними, – кивнул Крайчек на пленных, чем немедленно побудил тех сбиться в кучу. – Пятнадцать курсантов в стандартной экипировке штурмовика против двадцати пяти косоглазых недоносков с малокалиберными карабинами. На мой взгляд – слишком щадящее испытание. Забой скота, не иначе. Лично я считаю, что вы достойны большего. Тридцать плоскомордых с их штатной амуницией и оружием – как минимум. И будь оно так, я даже допустил бы пару возвратных потерь. Однако, поскольку вместо драки нам приготовили бойню, то и оценивать я ее буду соответственно. Тяпнуть мясника за руку свинья способна, но оторвать ее – никогда! Так что сдадите вы экзамен только в случае, если вся группа будет цела. Иначе отправитесь кормить общевойсковых вшей! Все ясно?!

– Так точно! – гаркнул строй.

– Сегодня у вас свободный день. Разойтись!

– Чтоб я сдох! Даже не верится. – Толян, в третий раз проверив крепления брони, отложил жилет в сторону и взял стоящий у изголовья кровати табельный РПЗ. – Уже завтра. Ты подумай, завтра! – Руки на чистых рефлексах лязгали железом, превращая пулемет в набор аккуратно уложенных деталей. – Теперь только дотерпеть.

– Да, – согласился Глеб, обрабатывая шомполом ствол своего СГК-5. – Лишь бы обошлось без накладок.

– Чего? – хохотнул Преклов. – Там же сплошные недоноски. Я, когда услышал, что этому – как его? – восемнадцать, просто охренел. Думал сначала – дети. Помнишь, в прошлом году пленных турков привозили? Ну, те еще туда-сюда, на солдат похожи. Жалко, что они нам не достались.

– Снова строит из себя героя? – Волкова кивнула на Толяна и, подойдя к Глебу, провела ладонью по его коротко стриженным волосам.

– Никаких сношений перед боем, – язвительно напомнил Преклов. – Так ведь, командир?

– Именно, – кивнул Глеб.

Наташа хмыкнула, обошла его сзади и, склонившись над ухом, прошептала:

– Я буду убивать быстро. И ты поторопись.

– Как думаешь, – начал Толян, провожая Волкову оценивающим взглядом, – в действующих войсках много женщин?

– Среди штурмовиков – процентов двадцать, а у остальных совсем мало.