Приемные родители

— Се ля ви! Всё стоит денег!

— Ладно, ладно, мы согласны, рассказывай, где что…

Получив ключи от дома в обмен на две тысячи и поставив подпись под наскоро набросанной "распиской", Олег уложил сумки в гостиничном "номере" и отправился на поиски дома.

"Дом" оказался таким же шикарным, как и "номер": одноэтажная двускатная хатка, с одного боку подпёртая облезлым бревном и сваленными горкой ржавыми рельсами вместо ступенек.

— Да, — присвистнул Олег. — Надо помолиться, что ли, чтоб случайно дождь не пошёл! Нас же отсюда смоет…

Насколько Артур сумел понять, агентство "Флауэр" успело подготовить все документы на усыновление Алёши Иванова семьёй каких-то Смитов. Они, конечно, были богаты, и, судя по условиям договора с "цветочками", расставались с приличной суммой, которой хватало даже на перевоз в Америку Аяза Вахитовича… Вот только Кривошапкина не покидало ощущение, что "Смитов" на самом деле не существовало, а все деньги тратило само агентство, щедро одаривая взятками всех, кто только интересовался — почему в документах на усыновление нет ни одной фотографии приёмных родителей?

Алекс засела за компьютер и старательно перебивала "Смитов" на "Миллеров".

Никто не расходился, словно все чего-то ждали.

Артура так и подмывало сесть рядом с Алекс и от души полапать её, но он вовремя сообразил, что теперь, когда "Крысиная Королева" переключила внимание с Серёги на него — ведь он был главным договаривающимся — ему не стоит открыто заигрывать со своей кошечкой.

Она, кстати, тоже сообразила, что так надо, и только изредка предлагала Артуру посмотреть, правильно ли заполняет на компьютере бланки.

Алекс печатала "te extraño", "mi alma", "mi corazón" [22] … и Артур не оставался в долгу, качая головой и "поправляя ошибки": "mi cariño", "mi niñita" [23]

Чем ближе подбиралось к концу оформление, тем большие сомнения одолевали Кривошапкина: разве так быстро документы на усыновление обстряпываются? Да, конечно, свою роль сыграло то, что документы уже были единожды оформлены на Смитов и теперь в них только меняли имена (и вписывали новые пункты). А ещё Миллеры не торговались и даже сами предлагали платить-платить-платить и ещё раз платить-платить-платить баснословные суммы за каждый чих… но это могло объяснить только рвение Алекс. Это же её "цветочкам" перепадал огромный куш от забугорных миллионеров! А что вызвало небывалое благодушие Сейфулина и всех этих Федоренко, Игнатенко, Картушенко? Но, когда в кабинет директора вломились высокий тощий парень с огромной профессиональной камерой и страшненькая коротко стриженая девица с заячьими зубами и громадным оранжевым микрофоном наперевес, всё встало на свои места. Артур осознал и прочувствовал: для Ухтомска это такое знаменательное событие!

Как же! Приехали европейцы… как?! Американцы?! Да это же ещё круче! Американцы приехали усыновлять Алёшу Иванова, воспитанника краевого государственного бюджетного образовательного учреждения для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей "Ухтомский детский дом"! А откуда они узнали о его существовании? Как? Не может быть! Такая трогательная история! А как относится Вахит Аязович (Артур не удержался и похлопал в ладоши — не он один не способен запомнить имя-отчество директора!), то есть, простите, Аяз Вахитович к тому, что его подопечный отправится за океан? Уау! Хорс-бридинг центер "Гринвуд" Уау! Ит из кул! А ю хейв но чильдрен примерно ту май эйдж? Ноу? Со вери шад…

По просьбе телевизионщиков в кабинет притащили испуганного, ничего не понимающего Алёшку. Он увидел Алекс и закаменел, немножко оттаял, только когда Артур приказал Серёге взять его на руки и показывать фото лошадей, а сам взашей вытолкал из кабинета и журналистку, и оператора, перемежая русские ругательства с английскими. В коридоре он доступно объяснил, что считает издевательством над личностью ту шумиху, которую телекомпания пытается раскрутить вокруг этого усыновления — издевательством над личностью ребёнка! Кажется, именно эта горячая и прочувствованная речь и удовлетворила, наконец, потребности репортёров. Вы только подумайте, какая замечательная мама будет теперь у простого русского мальчика Алёши Иванова! Она горы свернёт и голыми руками задушит каждого, кто мог бы причинить вред её ребёночку! Всё-всё-всё, мы уже уходим! Осторожнее, камера!..

Сразу возвращаться в кабинет Артур не стал.

Он понял вдруг, что немного запутался во времени. Сколько дней из семи осталось у них в запасе? Два? Три? Успеют? Не успеют? Как сложатся дела у Алёшки, когда их срок истечёт?

И где только носит Вику! Давно уже должна была приехать…

Из окна открывался вид на склон горы, по которому ползли вверх частные домики, а вдоль стены детского дома шла главная, самая широкая и самая часто ремонтируемая в этом городе дорога. И по этой дороге, тем же путём, каким проходили "Вирджиния" и "Элмер", к детскому дому приближались необычайной красоты женщина, "Ариадна" и…

Светлый.

Артур подорвался с места, слетел по ступенькам, выпорхнул наружу, бросился навстречу.

— Светлый! — закричал он, уже почти не удивляясь тембру голоса "Джинни". — Светлый, что это значит?!

Светлый замер в недоумении. Они с красивой женщиной смотрели на Кривошапкина в полном недоумении.

— У меня, похоже, завёлся двойник, — пожал плечами… неужели всё-таки не Светлый?

— Арту… Джинни, познакомься, это моя подруга… э… новая подруга Вера, а это наш новый друг, Александр Светлов…

На Вику жалко было смотреть. Нервная, вибрирующая как перетянутая струна, с мечущимся взглядом… расстроилась, что чуть не назвала Вирджинию Артуром? Да нет же, не может быть, чтобы это так выбило её из колеи. Похоже, она уже пришла сюда "на нерве".

Артур крепко сжал её локоть: я здесь, всё в порядке, держись, всё будет хорошо.

Вика покачала головой:

— Я очень, очень надеюсь, что мы не опоздали…

— Нет, — улыбнулся Кривошапкин, вспоминая, что он, вообще-то, в женском теле. — Вы успели вовремя. Если хотите, пройдёмте с нами. Как раз посмотрите на Алёшу.

Вера вдохнула и забыла выдохнуть — хотела что-то спросить?

Вопрос задал Александр:

— Вы что, ждали нас? Это ловушка?! Я не позволю вам обидеть Веру! — он заслонил женщину собой.

Всё же она была очень красива. Куда там Алекс с её пластическими операциями!

— Нет, нет! — взмолилась Вика, цепляясь за руки Александра. — Нет, никакая не ловушка! Я же говорила, здесь будут ждать мои друзья! Это Ар… Вирджиния Миллер, ещё есть Элмер, где Элмер?

— С Алёшкой, смотрят фотки лошадок. Мы успели перехватить мальчика.

— Кто вы? — заговорила, наконец, Вера, и Кривошапкин убедился, что голос у неё под стать внешности.

 И тут, вместо того чтобы смотреть и смотреть в эти александритовые, сиреневые с прозеленью глаза, Артур перевёл взгляд на Александра — и утонул в синеве.

Вот они какие, бабочки в животе… плечи сами собой развернулись, обмякли, на лицо взобралась блаженная улыбка, и ресницы запорхали, как те бабочки...

А мозг окатила ледяная волна. Ужас! Он, Кривошапкин Артур Владимирович, пожелал, чтоб его обнял мужчина?!

— Мы… друзья… — Артур чуть не ляпнул "друзья Вики", но вовремя поправился:

— Друзья Ариадны.

Александр нехорошо как-то прищурился:

— Странные друзья, не находите?

— Это чем же странные? — не поняла "Джинни".

— С трудом вспоминаете имена друг друга, — припечатал Светлов.

И Артур понял, что недавно ощущал Серёга, когда взахлёб рассказывал про свой "Гринвуд". "Остапа несло" снова, но на сей раз им был Кривошапкин, а не Лавров!

22

22 Мне не хватает тебя, душа моя, сердце моё (исп.)

23

23 Моя любовь, моя девочка (исп.)