Страница 72 из 91
– А вы ученика ему приставьте, из молодых, – предложил Горячев.
За чаем разговор крутился вокруг былых событий и встреч, и ни слова о цели приезда. Марина с интересом слушала реплики мужчин, узнавая неожиданное о своих коллегах. Оказывается, Горячев наезжал сюда время от времени, встречался с теми, кто проходил по следствию и был осужден, интересовался поведением, новыми увлечениями, именно он «пробил» программу по организации курсов резчиков по дереву. Благодаря пробивному характеру Николая Васильевича здесь организовали художественную мастерскую народных промыслов, приусадебное хозяйство с птицефермой. Его же стараниями была открыта и мебельная мастерская, планировалось построить часовню и пригласить звонаря обучать зэков колокольному звону. С начальником колонии они давние друзья: Андрей Андреевич был отцом сослуживца, погибшего в перестрелке при взятии крупной банды. Горячев, сам рано потерявший отца, заменил старому майору сына. Марина слушала, широко раскрыв глаза: оказывается, осужденные, зная здешние условия, сами просились сюда для отбывания наказания, но не каждый мог попасть в это «райское место». В эту колонию определяли только тех, кто действительно раскаялся и встал на путь перевоспитания.
Полчаса за чаем и беседой пролетели почти мгновенно. Поблагодарив гостеприимного хозяина, Горячев и Марина направились в красный уголок колонии. Пора приступать к делу.
После непринужденной беседы за самоваром Марина почувствовала себя спокойнее. Расположившись за столом, она разложила на нем письменные принадлежности и большой блокнот. Все, к встрече с Ремезовым она готова. Горячев разместился в соседней комнате, видно было, что он наготове прийти на помощь словом и делом. Марина уговорила его не смущать Ремезова своим присутствием, и он, хоть и скрепя сердце, но согласился.
В дверь постучали. Получив разрешение, в дверной проем втиснулся высокий худой человек в очках. «Заключенный Ремезов прибыл», – растерянно перебирая в руках кепку, повинуясь жесту Марины, он прошел к столу и сел на приготовленный для него стул. В его глазах жила мучительная тоска.
– Здравствуйте, Александр Николаевич! Садитесь поудобнее, разговор у нас с вами будет длинным.
Глава 8.
Обстановка, конечно, не располагала к расслабленной, доверительной беседе – полупустая комната, казенные стол и два стула, маленькое окошко за спиной, за дверью – два конвоира. Все это смущало даже саму Марину, не оставляя ей и Ремезову других ролей, кроме «следователь - преступник». Но человек, сидевший напротив нее на жестком стуле, низко опустивший голову и смотревший только на свои ладони, лежавшие на коленях, преступником не был – и об этом следовало помнить прежде всего.
Еще она знала, что это ее единственная возможность увидеть произошедшее глазами самого Ремезова, ставшего жертвой чьей-то грязной игры. Она вспомнила, как позавчера Аля, едва глянув на свадебную фотографию, взятую Мариной у Екатерины Садовниковой, сказала:
- Кто-то обманул этого парня. Заставил его поверить в некое благое дело, и использовал затем в своих целях. Извини, ничего больше не вижу – человек этот закрыт от меня, не хочет рассказывать свою историю.
Конечно, этого мужчину сложно было назвать парнем, но он определенно был намного моложе своей сестры. И в то же время что-то было в нем, в его взгляде, жестах, что делало его почти стариком.
- Александр, первое, что я хотела бы сказать – я верю в вашу невиновность. И я здесь, чтобы доказать, что…
- Да? А вот я в нее не верю, - Ремезов поднял глаза и посмотрел прямо на Марину, - Кому она нужна, моя невиновность? Я – зек, осужденный, и этим все сказано.
- Ну, как же, - Марина даже опешила, - Подождите, давайте хоть попробуем разобраться! Я уверена, вместе мы обязательно докопаемся до правды, но вы должны мне помочь.
- Ничего я не должен. Знаете, мне уже надоели эти бесконечные разговоры. Сколько было этих апелляций, кассаций… Это все только для галочки делается – мол, мы старались, делали все, что могли, но не вышло. Вызывайте конвой, я говорить не буду.
- Ну, вот что, - Марина чувствовала, что выходит из себя, натолкнувшись на это совершенно неожиданное препятствие теперь, когда все бюрократические препоны были пройдены. - В камеру вы не вернетесь. Я точно знаю, что то убийство совершили не вы, и я не позволю вам торчать за решеткой. Я вытащу вас отсюда и найду убийцу. Но для этого мне нужно знать, кто использовал вас для наводки. Вас кто-то подставил, ведь так? Все дело в часах?
Марина била наугад, ведь разрозненные куски сведений, видения и предчувствия никак не складывались пока в цельную картинку, и все же ясно было, что часы играли во всем этом деле ключевую роль. Очевидно, ее слова попали не в бровь, а в глаз – Александр резко выпрямился, с удивлением и некоторым испугом посмотрел на Марину, и она заметила, что в глазах его, наконец, зажегся огонек интереса.
- Откуда вы знаете про часы? Вы нашли его?
- Кого, Александр? Мне нужно знать, кто это был – и тогда мы его обязательно найдем.
Марина, в общем, и сама не могла до конца понять, почему это дело стало для нее таким важным, но у нее было чувство, что если она не сможет помочь Ремезову, а вместе с ним - и Екатерине, то и сила ей дана будто бы зря. А значит, нужно приложить все усилия – даже если для этого потребуется переубедить отчаявшегося, во всем разуверившегося человека.
- Вы сами не знаете, с кем имеете дело, - усмехнулся Александр. - Он сумеет от вас скрыться. Можете мне не верить, - голос его стал глуше и тише, - но он колдун!
Приехали. Нет, конечно, Марина не могла не верить в магию, коль скоро она и сама определенным образом была причастна к тому, во что здравомыслящий человек поверит вряд ли. Но чтобы им противостоял колдун, да еще прибегнувший к обычному огнестрельному оружию и пошлому обману? Вот в это верилось с трудом. Однако было очевидно, что Александр-то в это верил, и разубеждать его не было смысла. Как говорила когда-то мама? Хочешь найти общий язык с ребенком – поиграй с ним в его игру. Тем более, обманывать никого не придется, а как раз наоборот.
- Я вам верю, - ответила Марина, выделяя голосом каждое слово, - и сейчас объясню, почему. Понимаете, в старину такую, как я, назвали бы, наверное, ведьмой. И ошиблись бы, потому что зелий варить я не умею и с летучими мышами не дружу. Но я хочу, чтобы вы поняли – нам есть что противопоставить этому колдуну, но без вашей помощи мы не сможем найти его.
Александр покачал головой. Марина, угадав, о чем он думает, ответила:
- Вы можете не думать о своей свободе, если вам так хочется. В конце концов, мне даже не это нужно. Подумайте о том, что, если этот человек на свободе, он может натворить немало зла.
Кажется, ей удалось найти весомый аргумент – человек, который уже поставил крест на себе самом, все же еще помнил о своих родных и близких, и хотел уберечь их от опасности. Прошла еще минута, и Ремезов заговорил:
- Он встретился мне совершенно случайно. Катя, моя сестра, тогда как раз собиралась замуж – ну, наверное, вы с ней говорили. Как она там, кстати?
Марина на секунду задумалась, стоит ли рассказывать ему все, что она сама знала.
- Екатерина Николаевна очень за вас переживает, потому я и здесь. И она, и ее муж все сделают, чтобы освободить вас от ложных обвинений, - про болезнь Екатерины Марина решила пока умолчать. Вдруг Александр из ложного чувства вины перед сестрой вновь замкнется? Тогда его будет уже не разговорить. Коротко кивнув, Ремезов продолжил начатый рассказ.
- Так вот, я как-то сидел в одном пабе, как сейчас принято говорить. Видите ли, я узнал… если вы знаете про часы, то, наверное, поверите мне… Я узнал, что Садовников подарил Кате часы. Конечно, я тут же примчался к ней, уговаривал ее часы не носить и вообще не принимать, а выбрать другой подарок, но она только посмеялась надо мной. А я – я твердо знал, что нельзя допустить, чтоб у Кати были часы! Как видите, я был прав – от часов одни неприятности. Вы знаете, в нашей семье была легенда, по которой никому из нашего рода не следовало носить часы, - Марина кивнула в знак того, что знает эту историю, ей не хотелось выслушивать сомнительное поверье во второй раз. - Я всегда соблюдал это правило, а Катя мне никогда не верила. В общем, мы тогда повздорили, и от нее я отправился в этот самый паб. Я вообще-то человек не слишком разговорчивый, но тут меня словно прорвало. Рядом со мной сидел человек в красивом костюме, а на пальце у него какой-то перстень блестел. Ему-то я и рассказал нашу историю. Он так внимательно меня слушал, а потом предложил помощь.