Нина

Нина захлопала ресницами. Те воспоминания ничего не значили для нее. Она не видела смысла ворошить прошлое, однако быстро кивнула в ответ, чтобы не расстраивать управляющего. Иначе он мог разозлиться на нее и отправить в одиночную камеру, к крысам.

– Очень хорошо. Ты поступила к нам с полным отсутствием памяти. Бедняжка, не помнила абсолютно ничего, – и он выразительно посмотрел на своего гостя. – Эта категория больных поступает к нам часто, и должен сказать, что в большинстве случаев абсолютно безнадежна. Ведь человеческий мозг сложно устроен, и природу его понять нам пока не удается. Так вот, на сегодняшний день мы не продвинулись ни на шаг с того момента. Нина по-прежнему не вспомнила, кто она и откуда. Доктора убеждены, что если память к ней и вернется, то это может произойти в любой момент. В ближайшие полгода. В противном случае, она ничего не вспомнит уже никогда. Однако будем надеяться на чудо.

Нина сжала подлокотники и осторожно покосилась на незнакомца. Он не нравился ей. Мужчина смотрел на нее, как и прежде. Кажется, он обдумывал слова Павла Кирилловича.

– Ах да, – управляющий слегка улыбнулся. – Хочу представить тебя нашему гостю. Он только что приехал к нам издалека. Познакомься, пожалуйста, Виссарион.

Девушка лишь кивнула в ответ, но мужчина даже не пошевелился. Тогда Павел Кириллович продолжил:

– Поскольку ты абсолютно здорова телом, не вижу смысла держать тебя здесь. Виссарион увезет тебя в город, к твоему дяде. Думаю, что уже утром вы отправитесь в путь.

– Мы отправимся прямо сейчас, – из уст гостя это прозвучало как приказ. – Пусть соберет свои пожитки. Я не намерен пробыть здесь и минуты.

– Но вы только что прибыли, должно быть, устали с дороги.

– Я все сказал, – Виссарион посмотрел на управляющего таким взглядом, что тот вынужден был согласиться.

– Ну хорошо, как пожелаете.

Павел Кириллович беспомощно развел руками. В конце концов, его это уже не касалось. У девушки нашлись родственники, готовые заботиться о ней. Те деньги, что вручил Виссарион, закроют глаза управляющего на многое. Благодаря этой сумме теперь он обеспечен до конца своих дней. В разговор вмешалась Нина:

– У меня есть дядя? Но раньше вы мне ничего не говорили о нем.

– Послушай, я сам только что узнал об этом. Мне ничего о нем не известно. Тем более что на этом мы с тобой прощаемся, – и уже более спокойным тоном он продолжил: – Слушай, когда ты приедешь к нему, он сам тебе все расскажет, на этом все. Ступай!

Нина открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но передумала. Судя по лицам мужчин, ни тот, ни другой не желали с ней обсуждать что-либо. Тема была закрыта.

Она поднялась с кресла и шагнула к двери. Когда прикрыла ее за собой, то услышала их голоса:

– Она точно ничего не помнит?

– Клянусь вам.

– Очень хорошо, теперь обсудим детали.

Мужчины говорили что-то еще, но девушка их больше не слышала. Кто-то мог ее поймать за таким занятием, как подслушивание, и тогда наказания не избежать. Обычно сажали в карцер на неделю, без света и еды.

Нина направилась в правое крыло здания, на третий этаж. Едва она свернула за угол, как натолкнулась на старую нянечку Варвару. Седовласая старушка в белом чепчике и белоснежном переднике. Она была единственным человеком, которому Нина доверяла в этом доме.

– Вижу, ты торопишься, – старушка улыбнулась. – Тебе уже сообщили об отъезде?

– Да, – кивнула девушка, продолжая свой путь. – Это для меня неожиданность. Я и не знала, что у меня есть дядя и вообще кто-то из родственников.

Девушка улыбнулась этой мысли впервые за все время, что пребывала в этих стенах. Старушка направилась за ней следом. Когда они поднимались по безлюдной лестнице, Варвара быстро огляделась по сторонам и протянула небольшой сверток.

– Что это?

– Бери. Тебе надо есть. Даже не представляю, что скажет твой дядя, когда увидит тебя.

– Мне кажется, я нормально выгляжу, просто немного тощая.

– Немного тощая? – она тихонько хохотнула. – Девочка моя, ты похожа на ходячий скелет. Краше в гроб кладут.

Нина развернула ткань и увидела краюшку черного хлеба. Это было такой редкостью получить на обед просто хлеб. Девушка не удержалась и вдохнула его аромат.

– Можешь не благодарить, поешь у себя в комнате, чтобы надзирательница не заметила. Идем.

Они вместе преодолели лестничный пролет и направились к небольшой двери у окна. Нина волновалась, и это было заметно невооруженным взглядом. Варвара взяла ее за плечо и повернула к себе лицом:

– Что ты так волнуешься, ты радоваться должна, дурочка.

– Просто мне было велено собраться в путь, а мне и собирать-то нечего. У меня ничего нет, даже платья. Не представляю, как я покажусь своим родственникам в таком жалком виде. Словно нищенка.

Старушка хитро улыбнулась и подтолкнула Нину к двери:

– В таком случае тебя ожидает сюрприз. Это привез тот незнакомец.

Сбитая с толку девушка распахнула дверь и вошла внутрь. На койке, что стояла в углу, лежал саквояж. Не веря своим глазам, Нина подошла и погладила грубую ткань.

– Ну же, открывай.

Перед тем как открыть, девушка отложила сверток с хлебом, и наконец открыла саквояж. Внутри лежали туфли, простое шерстяное платье, перчатки и дорожный плащ.

Не веря своим глазам, она вынула вещи и расстелила на кровати. Хоть они не были новыми, Нина уже мечтала их надеть, ведь кроме бесформенных тряпок она ничего подобного никогда не носила.

– Вижу, тебе нравится. Ладно, выйду на несколько минут, пока ты переодеваешься.

Старушка тихонько прикрыла за собой дверь. Нина скинула на пол грубые лохмотья и, прежде чем надеть платье, взглянула на правую руку. Там, на сгибе были три маленьких родимых пятна в виде треугольника. В центре – маленький шрам. Ненавистная отметина, из-за которой доктор решил, что она хотела покончить с собой. Глупость. Ничего подобного она не делала. Ну, или, по крайней мере, не в этой жизни.

В комнате было холодно, поэтому она быстро облачилась в платье из саквояжа. Затем села на кровать и скинула тапочки. Туфли пришлись впору и были удобными.

Надевать плащ она не торопилась. Ей хотелось проститься с этим местом. Девушка поднялась и направилась к окну. Год назад, когда ее доставили в этот дом, Нина с трудом соображала, что происходит. Она не помнила, откуда она и как ее имя. Первым делом ее раздели донага и бросили в холодный бассейн. Оказавшись в воде, она живо пришла в себя. Поняла, что хочет жить. Стала сопротивляться и грести руками к бортику.

Тогда надзирательница вручила ей нечто похожее на одежду и отправила в эту комнату. На пороге Нина увидела, что здесь стояли две кровати. На одной лежала пожилая женщина. Она лежала лицом к стене и молчала. Спустя пару недель, она умерла от истощения.

Глядя, как санитары уносят ее исхудалое тело, Нина решила, что, во что бы то ни стало, должна выжить. Она должна прийти в себя и стать человеком, а не безликой тенью, как остальные. Хотя многие из них пребывали в своих безумных мирах. Несчастные сумасшедшие, которые уже никогда не станут прежними людьми.

Нина открыла окно, которое выходило в сад, и заглянула вниз. Там, у раскидистой ивы, стоял тот самый бассейн. Небольшая лужайка по краям, клумбы с прошлогодними листьями и каменные стены. Отсюда невозможно было выбраться. Стены были слишком высокими.

Сбоку раздался тихий стон. Нина посмотрела в этом направлении и увидела высокий деревянный стул у стены дома. На стуле сидела женщина примерно тридцати пяти лет. С распущенными слипшимися волосами. В длинном платье до пят. Ее голова была привязана к спинке, руки к подлокотникам, а ноги – к ножкам стула.

Рядом стояла надзирательница с длинной розгой. Она что-то говорила бедняжке, но ее слов не было слышно.

Агния посмотрела наверх и кивнула. Из тонкой трубки потекла струйка воды, прямо на темя несчастной женщины. Она отчаянно застонала вновь.

Нина хорошо знала об этом методе «послушания». Его использовали, когда больной страдал бессонницей или был лунатиком.