Страница 21 из 35
— Положи их, — сказал он.
— Что? — Я была поражена его сердитым тоном.
— Я не хочу на них смотреть, — раскололся он.
Я посмотрела на него.
— Что случилось? Это из-за Бри?
Робби повернулся ко мне, сверкая глазами.
— Нет, Морган, это из-за тебя. Что, черт возьми, там произошло? В один момент старуха кричала тебе, что бы ты вышла из спальни. А в следующую минуту не могла вспомнить, что раньше видела нас.
— Это было маленькое заклинание, — сказала я. — Я заставила ее все забыть.
— Ты что?
— Робби, все хорошо. Это было временно. Оно уже не действует.
— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Откуда ты знаешь, что заклинание не повлияло на ее мозги? Откуда ты знаешь, что она не подумает, что сходит с ума, когда вдруг вспомнит двух людей, которых забыла? Пожилых людей эти вещи немного расстраивают.
— Я знаю, потому что я сделала это заклинание, — сказала я, стараясь не повысить голос. — Почему ты так беспокоишься об этом?
Робби был в ярости.
— Ты еще не поняла, да? Ты играешь с чьим то сознанием! Тебе повезло с удивительной силой, а ты ей злоупотребляешь. Как я узнаю, что ты не проделываешь что-то подобное со мной?
Я чувствовала себя так, как будто из меня вышел весь воздух. Когда я услышала свой голос, он был высоким и жестким. — Потому что я дала тебе слово, что этого не будет. Ну же, Робби, мы с тобой дружим со второго класса. Ты знаешь, что я так не делаю. Это был особый случай.
Он посмотрел на меня как на незнакомку, незнакомку, которая его напугала.
— Морган, которую я знаю, не будет внушать что-то бедной старушке. Ты сыграла с ней, как будто она была марионеткой. И меня тошнит от этой шарады. Это грязно.
Я пыталась унять бабочек в животе. Это уже серьезно.
— Робби, мне жаль, — сказала я. — Я не имела права втягивать тебя в это. Но эти часы принадлежали Мейв. Ты действительно думаешь, что я могла оставить их там? Они были моей матери. Это меня оправдывает.
— Как и твоя сила? — спросил он дрожащим голосом.
— Да. Точно как моя сила, — каждое холодное слово, слетающее из наших уст, звучавшее уверенно, было правдивым. Не было смысла брать его обратно или отрицать. Именно так было в тот раз, и мы с Робби просто стояли, постепенно осознавая ужасные последствия только что сказанных мною слов.
Мейв отвергла свою магию, но не было ничего на этой земле, что заставило бы меня отказаться от своей.
— Значит, это тебя оправдывает. — Я видела, как он старается не повысить свой голос. — И это дает тебе право манипулировать женщиной, которую ты даже не знаешь?
— Я так не говорила!
— Нет, именно так ты и сказала. Ты упиваешься своей силой. Теперь, я думаю, может твоя сила не такая уж великая вещь.
— Робби, это не так! Я…
— Забудь, — сказал. — Я собираюсь сыграть в другую игру, в шахматы. Если я буду побежден, по крайней мере, я это пойму.
Он пошел дальше по Девятой Авеню, оставив меня с часами Мейв и ужасным чувством внутри меня.
Глава 8. Шпион
27 августа 1981
Я вернулся в Шотландию почти неделю назад. В этот унылый, бесцветный ландшафт. Был ли я когда-нибудь счастлив здесь? Грания встретила меня у дверей с кричащими детьми, цепляющимися за ее юбки и что-то канючащими. Дожди лились десять дней подряд, и вода просачивалась через соломенное покрытие крыши, отчего весь дом разил плесенью. О, а у маленькой Ионы прорезался зуб, и разве не мог я сгладить ее боль? Что поразительно, она не просила, чтобы я остановил дожди. Дело в том, что Грания и сама не без собственной силы. Прежде чем появились дети, она была многообещающей ведьмой. Но теперь она — мученица, и все это ради меня. Я не пробыл дома и получаса, прежде чем уехал в паб, и с тех пор провел большую часть времени там. Я не могу смело предстать перед своим собственным домом. Не могу принять жизнь без Мейв.
Прошлая ночь была самой паршивой из всех. Дети достали. Кайла лихорадило. Иону рвало. Из-за того, что Гриер все еще в Беллинайджеле, ко мне обратились с просьбой провести круг. Я вернулся, чтобы отыскать Гранию, вопящую как гарпия. Как я мог оставить ее с двумя больными детьми? Разве я не забочусь о своих собственных детях? Я не смог солгать.
— Нет, — ответил я ей. — Так же как и не забочусь о тебе, ты, жирная корова.
Тогда она ударила меня, а я чуть не треснул ее по спине. Вместо этого я сказал ей, что она сварливая баба, способная выполнять только работу по дому. Ее вопль натолкнул меня на то, что надо бы сбавить обороты. Наконец я взял ее на кровати только для того, чтобы заставить заткнуться. Это было отвратительно. Все, чего я хотел — это Мейв в своих объятиях.
Сегодня Грания разыграла перед всеми жертву в том, что случилось, и я начал желать прекратить ее жалостливое нытье раз и навсегда. Но это стоило бы мне ковена. Она по-прежнему дочь Гриер, с неизменным унаследованным положением здесь, независимо оттого, что она этого нисколько не заслуживала.
Во мне бушевала ярость из-за того, что все видимое мной обволакивалось пламенно-красной аурой. Я взбешен на Мейв из-за ее ханжеского отказа мне. Разъярен на себя из-за того, что женился на Грание, в то время как должен был знать, что Мейв осталась там, ожидая меня. И разъярен на Гранию из-за того, что она имела несчастье стать той, кем является.
Она вошла только чтобы сказать мне, что уже чувствует, как ребенок шевелится внутри нее, насмехаясь над прошлой ночью любви.
— Это будет мальчик, — сказала она, сентиментальная надежда отразилась на ее лице. — Как мы его назовем?
— Мы назовем его Киллиан, — ответил я. Что значит борьба.
Нимхид
Я была рада, что в доме больше никого не оказалось, когда я вернулась. Я все еще пыталась прийти в себя после обвинений Робби. После шока прибыл гнев. Как он мог подумать, что я причинила той старухе боль? Как он мог обвинить меня в таких ужасных вещах? Я думала, что Робби был достаточно разумен, чтобы не быть взволнованным вещами, которых он не понимал. Вместо этого он впал в истерику. Он даже не слушал, когда я пыталась ему все объяснить.
Все же я не смогла сдержать приступа боли и — больше чем боли — вины. В том, что сказал Робби, была доля правды. Плюс я нарушила свое обещание Хантеру вести себя сдержанно.
Я достала часы, которые Кьяран дал Мейв. Золотой циферблат мягко мерцал на свету, проникающем через окна гостиной. Я вытянула окрашенную рубином головку часов и повернула ее вправо, за часовой стрелкой, чувствуя сопротивления пружины внутри. Работали ли они после всех этих лет? Да, слышалось тихое, равномерное тиканье.
Но стоили ли они моей новой проблемы? Я удивилась, думая о ссоре с Робби. Да. Я больше не могла оставлять часы в той ужасной квартире, как и не могла оставить Книгу Теней Мейв в доме Селены.
Сидя по- турецки на диване отца Бри, я попыталась найти выход из мрака. Я не собираюсь терять Робби, сказала я себе. Особенно теперь, когда я в каком-то смысле потеряла Бри. Мы оба должны были успокоиться, и, вероятно, должны были попросить друг у друга прощение. И Робби должен был понять, что я все еще была той же самой Морган, которую он знал и которой доверял.
«Но это не так», — сказал голос во мне. — «Ты — чистокровная ведьма, и никто, кроме другой кровной ведьмы не сможет тебя понять».
Я снова размышляла, почему так сильно хотела эти часы. Просто потому что их любила Мейв? Или я была очарована тем, что их подарил ей Кьяран, муирн-беата-дан, человек, который, в конечном счете, стал ее убийцей? Я почувствовала, что моя челюсть напряглась от злости, поскольку я думала о нем, а мне надо было расслабиться.
Затем мои сенсоры затрепетали. Хантер приближался. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свое сердце, находившееся в очень противоречивом состоянии. Я не была готова обсуждать это с Хантером, потому что была уверена, что он примкнет к Робби, и потому что знала, что он не станет одобрять никакую мою связь с Кьяраном.