Ложь. Записки кулака

— Если честно, то заставила меня земля!

— Как это так? — спросил один из присутствующих.

— В нашем селе, при царе, большая часть земли, причем лучшей земли, принадлежала барину Сомову. Остальное было поделено между крестьянами. Наделы выделяли только на мужиков. Вот тут и выходила накладка, ведь у одного бедолаги рождались одни девки, а у другого — одни мужики. А ведь девки тоже есть хотели, их надо было отдать замуж, готовить им приданное. И мыкал такой мужик нужду до самой смерти. А теперь барина нет, землю раздали крестьянам, да еще стали ее нарезать на всех едоков, а не только на мужчин. Вот у нас в семье было четыре мужика и шесть женщин, и хоть землицы маловато, но кое-как перебивались, не голодали. Сейчас в нашей семье живет восемнадцать душ и землю нарезали на всех. Хоть семья и большая, но призадумаешься, что делать с этой землей? Мужиков как было, четверо, так и осталось. Если при царе можно было принять батраков из малоземельных и безземельных мужиков, то теперь все получили землю и говорить о найме не приходится. Да и не выгодно использовать наёмный труд, если землю обрабатывать приходится по-старому — сохой, да деревянной бороной. Сеять из лукошка, косить серпами, молотить цепами, веять решетом. Так сколько для этого нужно рук и времени? Вот я и пришел к выводу, что без техники и научного подхода результатов не получить!

— И сколько же времени, Сергей Егорович, понадобилось вам, чтобы прийти к такому выводу?

— Задумался я о своей крестьянской судьбе давно, еще в отрочестве. Прочитал несколько книжек о жизни в деревне, что заставило меня иначе взглянуть на окружающую жизнь. Но ничего поделать не мог, и поэтому, в надежде на перемены в лучшую сторону, не колеблясь, встал на сторону большевиков. Воевал, был ранен. В лазарете случай свел меня с грамотным человеком. Был он из поляков. Жил в Германии, Франции, учился в Московском университете. Вот он и рассказал мне о жизни людей в этих странах, о том, как там занимаются сельским хозяйством. Да я и сам видел, как обрабатывали землю на полях барина!

— А теперь скажи, Сергей Егорович, много ли в вашем селе найдется таких мужиков, как ты? — Допытывался любопытный Нечаев, явно заинтересованный необычным собеседником.

— Да как вам сказать? — спустя некоторое время ответил Сергей. — Думаю, что с десяток найдется!

— Они тоже думают так же, как и ты?

— Трудно сказать, чужие думки — потемки, но я считаю, что и они задумываются, как быть дальше!

— А почему только ты приехал к нам за советом? Почему же другие не приехали с тобой, не последовали твоему примеру?

— Тому много причин. Во-первых, многие из них просто не знают, что проходит такая выставка, ведь они не читают газет, да и спросить не у кого. Из города к нам никто не приезжал, чтобы рассказать людям, как надо вести хозяйство. Вот и живут они по старинке, как жили их отцы и деды, а если учесть, что крестьянин недоверчив и подозрителен, то новое не сразу приживется на деревне. Во-вторых, цены. Я вот походил у вас по выставке, увидел цены, и волосы встали дыбом. Чтобы купить борону, нужно продать почти сто пудов зерна. А зерно сейчас стоит гроши, да никто его и не покупает. Зерноссыпкам, вынь да положи твердые сорта пшеницы, а где их взять, если испокон веку крестьянин обходился низкоурожайной рожью. Студент Корольский мне говорил, что крупные помещики выписывали посевной материал из-за границы, а потом высокосортное зерно туда же и сплавляли. Приводил пример, что саратовский хлеб специально закупали для английского королевского двора. Как-то давно мне попалась в руки брошюрка, где говорилось, что Россия вывозила за границу 20 % всего валового урожая пшеницы, 200 миллионов штук яиц, обеспечивала до 80 % всего мирового сбора льна. Правда, особой выгоды от этого крестьяне не имели, но государство копило валюту, имело возможности закупать за границей необходимые товары, вести строительство важных объектов для страны. Сейчас у нас зерна тоже полно, но продавать некому, вся торговля на нуле!

— И что же ты, Сергей Егорович, предлагаешь? — подзадоривал Нечаев, видя, что тот увлекся своим красноречием.

— Я понимаю, — разошелся Сергей, — что у государства нет средств, чтобы делать закупки, но их нужно найти любыми путями. Вот если у меня нет средств на что-нибудь, то я стараюсь их найти. Продаю корову, лошадь, овцу, свинью, бабьи холсты, ее приданое. Наконец, занимаю у соседа. Так неужели у государства нет возможности найти средства, чтобы помочь крестьянину? Не верю! Ведь у него золото, драгоценности. Нет средств — займите у соседей, но помогите крестьянам встать на ноги. Продайте ему в кредит необходимый сельхозинвентарь, обеспечьте его высокосортным зерном, породистым скотом и через два года этот крестьянин не только расплатится с государством по кредитам, но и наполнит казну валютой!

— Все о чем вы, Сергей Егорович, говорили, правильно и справедливо, — выслушав его, заметил Нечаев, — но нам с вами не дано право решать проблемы в масштабе страны. Вот у себя, на местах, мы обязаны внедрять самые лучшие приемы агротехники, учить крестьян культурному ведению хозяйства. Мы с коллегами и стараемся это сделать. На своей опытной станции совместно с сельскохозяйственным институтом работаем над выращиванием элитных сортов различных культурных растений, но база у нас невелика, да и сама работа требует длительного времени. И еще, как ты сам сказал, мужики — народ косный, недоверчивый, а для того, чтобы переубедить его, потребуется не меньше времени, чем для получения элитных семян. Вот и давай, Сергей Егорович, помогать друг другу. Одно дело, когда мужик просто познакомиться с достижениями опытной станции, другое, когда он своими глазами увидит то же самое у соседа через межу. Ну, Сергей Егорович, по рукам?

— Выходит, что я должен у себя такую же опытную станцию создать?

— Вовсе нет, работай, как работал, но от тебя потребуется применить в земледелии новую технику, новый семенной материал, и на деле показать своим соседям преимущество нового перед старым. Кстати, ты рассчитываешь на работу только одной семьи?

— Хоть нас и четыре мужика в семье, да и хозяйство у нас неслабое, но и нам не под силу будет купить всё необходимое. Поэтому я думаю, что необходимо привлечь к этому делу семьи братьев отца, а если получится, то я приглашу еще знакомых и друзей.

— Ну что ж, друзья, соловья баснями не кормят! — Нечаев повернул голову к присутствующим — Думаю, все убедились, что Сергей Егорович, человек дела, а поэтому мы должны в силу своих возможностей помочь ему, тем более что он сам первым обратился к нам. Он просил у нас совета, вот и дадим ему совет. В первую очередь ему нужно подобрать инвентарь. Если он думает для обработки земли объединить три семьи, то для этого им понадобится, как минимум, три двухлемешных плуга, три бороны, и хотя бы две пароконные сеялки. Это все для посевной кампании. Потом, позже, придется приобрести три веялки, две конные косилки и конную молотилку.

— Да если бы мы собрали деньги со всего села, то и тогда хватит на все! О чем вы говорите? — замахал руками и замотал головой Сергей.

— А ты, Сергей Егорович, не горячись! — усмехнулся Нечаев. — Я перечислил инвентарь, который вам будет нужен в первую очередь, но это не значит, что вы должны его сразу весь купить, можно приобрести и по частям. Я могу помочь тебе в приобретении некоторого количества элитных семян для посева, но за них тебе не придется платить. Проведем мену, баш на баш! Ты привезешь мне свое зерно, а я тебе дам свое. Правда, за два мешка твоего зерна я дам один и это потому, что мое зерно стоит в два раза дороже, чем твое. А вот насчет инвентаря нужно обратиться к начальнику облземотдела товарищу Базилевскому. К нему мы сходим завтра. У тебя есть, где переночевать?

— У меня здесь живет сестра!

— Вот и хорошо. Приходи завтра к девяти часам утра к памятнику Никитину, я буду тебя ждать, а сегодня я постараюсь попасть в облземотдел и подготовить наш завтрашний визит.