Страница 12 из 34
— Я Варейкис. В чем дело?
Сергей подошел к нему, подтянулся, приложил ладонь к виску и отчеканил:
— Товарищ, Варейкис! Я Пономарёв, командир пулемётного отряда, прислан комиссаром Цецариным для освобождения вас из-под ареста!
— Это хорошо, товарищ Пономарёв, но каким образом вы будете нас освобождать, если внизу целая рота вооруженной охраны?
— Извините, товарищ Варейкис, забыл доложить, что вся охрана арестована и разоружена. На часах теперь стоят верные мне бойцы, а около здания заняли оборону три броневика с экипажем. Так что, вы свободны!
Варейкис усмехнулся, подошел к Сергею, пожал ему руку и по-дружески приобнял его.
— Разрешите, товарищ Варейкис, идти?
— Нет, товарищ Пономарёв, разоружение охраны — это только полдела. Основное еще впереди и вы, как военный, нам еще пригодитесь. А теперь садитесь за стол, и будем вместе думать, что же делать дальше и как подавить мятеж.
— А что тут думать? — горячо заметил Сергей, — Нужно арестовать Муравьёва и вся недолга!
— Легко сказать, арестовать, а как это сделать, если у него несколько полков, а сколько за нас и сами не знаем, — проговорил Варейкис, обернувшись к присутствующим.
— Да, дорогие друзья, — продолжал он, — дела наши хуже некуда и нужно глядеть правде в глаза. Колчак, почти не встречая сопротивления Красной Армии, захватил Пермь, Уфу, Екатеринбург и скоро подойдет к Волге. Муравьёв выбрал для мятежа удобное время, понимая, что у нас нет силы, которую мы могли бы противопоставить ему. И все, что мы можем сделать в данный момент- арестовать Муравьёва, распропагандировать части Восточного фронта и подчинить их новому командованию. Но как это сделать не знаю, слишком мало у нас силы.
— Объясните мне, пожалуйста, — снова заговорил Сергей, — почему Муравьёв, командуя Восточным фронтом, вдруг поднял мятеж? Почему он держит вас под арестом?
— Вы, товарищ Пономарев, многого не знаете, — ответил Сергею Варейкис. — Муравьёв решил создать Поволжскую независимую республику и склонил к реализации этой идеи вверенные ему Советской властью войска. Но нужно, чтобы республику признали мы, её представители. Он уже неоднократно предлагал нам войти в состав его правительства. Мы, конечно, отказались, и тогда он решил посадить нас под арест, запугать, и тем самым добиться согласия.
Сергей внимательно выслушал Варейкиса, задумался, а потом проговорил: — Вы говорите, что Муравьёв предлагал войти в его правительство? Так? Дайте ему на это согласие, вызовите его на переговоры, а тут мы его арестуем и под трибунал. Я думаю, что он клюнет на хитрость и с радостью приедет сюда. Мы, к этому моменту, очистим здание от бывшей охраны и выставим свою. Думаю, что охрану Муравьёв сам лично не подбирал и в лицо никого не знает.
В это время отворились двери, и в комнату вошел Цецарин. Он всем пожал руки, представился и доложил Варейкису, что привел с собой еще целую роту красноармейцев. Варейкис поблагодарил Цецарина за успешную, как он выразился, операцию по освобождению членов Губисполкома из-под ареста и пригласил его за стол.
— Думаем, Валерий Владимирович, как нам нейтрализовать Муравьёва, — обратился к нему Варейкис. — Вот товарищ Пономарёв предлагает в сложившейся ситуации пригласить его приехать к нам и здесь арестовать. Как ты думаешь?
— А чего думать? Я шел сюда и хотел предложить то же самое. Тем более что такого случая может больше не представиться.
После ответа Цецарина сразу началось обсуждение и уточнение деталей операции. Решили, что арестованный караул нужно отправить в расположение полка, а по всему зданию поставить своих часовых.
— А не догадается ли он, что ему готовят западню, и не приведёт ли с собой войска? — спросил один из присутствующих.
— Нет, не приведёт, — убедительно ответил Цецарин. Во-первых, он убеждён, что вы находитесь под арестом и вас надёжно охраняют преданные ему люди, а во-вторых, он настолько уверен в своей силе, что посчитает позорным для себя идти сюда под охраной.
— А членов своего, так называемого правительства, он обязательно с собой прихватит, чтобы придать вес этим переговорам, — в тон Цецарину продолжил Варейкис.
— Так это же еще лучше! Не надо будет после собирать их по одному, — послышался чей-то голос.
— Считаю, что для отвода глаз их необходимо торжественно встретить, но, ни в коем случае, не дать выйти из здания, — обратился к Цецарину Варейкис.
Цецарин отозвал в сторону Сергея и спросил у него:
— Все часовые твои?
— Да, все! — ответил Сергей.
— Выставишь усиленный пост у входа в Губисполком. Поставишь ему задачу пропустить в здание делегацию, но никого назад не выпускать.
Цецарин с одним взводом увел арестованный караул, а Сергей выставил постовых и строго-настрого приказал пропустить только командующего с ближайшим окружением и больше никого. Если вдруг будут попытки ворваться, то применить оружие. Потом поднялся наверх и доложил Варейкису о готовности караула к приему.
Командующий фронтом и его приближенные приехали на тачанках в сопровождении двух десятков конников. Пока охрана привязывала лошадей, небольшая группа военных и гражданских во главе с Муравьёвым вошла в здание. Строгие, подтянутые часовые дружно приветствовали командующего, что явно льстило его самолюбию. Муравьёв уверенно вошел в зал заседаний и остановился, ожидая доклада. Варейкис встал, но вместо доклада вслух зачитал перехваченную телеграмму, в которой Муравьев приказал частям фронта прекратить огонь против белогвардейцев, и попросил объяснить, что происходит. Муравьев явно растерялся, а потом развернулся и бросился к дверям, но оказался лицом к лицу с вооруженными часовыми, которые объявили ему, что он арестован. Он схватился за наган, и тут, почти одновременно, сзади раздались два выстрела. Муравьев мертвым растянулся в дверном проходе. Тут же были арестованы и члены его правительства.
Так свела судьба бывшего унтер-офицера Сергея Егоровича Пономарёва с Иосифом Михайловичем Варейкисом, ставшего потом первым секретарем областного комитета большевистской партии Центрально — чернозёмной области.
После смерти Муравьёва мятеж вскоре был подавлен, и полк ничем другим, кроме патрулирования улиц города, не загружали. Сергей дал своим пулемётчикам отдохнуть, занятия с ними не проводил, считая это лишним, а сам скучал от безделья, не зная, куда себя деть. Однажды к нему пришел Цецарин и пригласил его прогуляться по городу. Сергей с радостью согласился и вскоре они уже шагали по живописным улицам Симбирска. Поднялись они на вершину горы, на которой в свое время была воздвигнута бревенчатая крепость с башнями и рвом. Глядя на это сооружение, Сергей заметил:
— Стоило ли тратить силы и средства, на так называемую крепость, если её можно не осаждать, а просто сжечь!
— А между тем, Сергей Егорович, за сотни лет ее не только не сожгли, но ни разу никто не смог взять. А попыток было много, начиная от кочевников и кончая Степаном Разиным. Именно под ее стенами Степан Разин потерпел свое поражение.
Потом они посетили нагорный бульвар Венец, откуда открывался живописный вид на Волгу. Здесь они присели на скамейку и долго любовались обширной панорамой и песчаными отмелями.
— Я, Сергей Егорович, позвал тебя сюда не столько для прогулки, а еще серьезно поговорить. Хочу тебе сказать, что дела на фронте у нас не то что неважные, а просто катастрофические. Мы говорим и пишем о Восточном фронте, а его нет. Нет даже боеспособной армии, которая находится только в стадии формирования. Колчак же собрал большие силы, без остановки движется к Волге и остановить его нечем. Он захватил Сибирь, Урал и практически все Приволжье. Колчаку противостоят лишь отдельные разрозненные отряды, которые он просто сметает на своем пути, да еще ему помогают чехи, завязывая боевые столкновения с частями Красной армии. Скоро он будет на Волге. Так что нам придется сдать некоторые поволжские города и бежать.
— Откуда они взялись, Валерий Владимирович, эти чехи? Вот все слышу, — Чехи! Чехи! — но не пойму, откуда они взялись в Сибири?