Мечта балерины

Мэгги КОКС

МЕЧТА БАЛЕРИНЫ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Это было невыносимо. При виде чудесного светловолосого малыша, сидевшего на руках у матери, сердце Тары болезненно сжалось. Все ее благие намерения провести беззаботный и веселый выходной пошли прахом. Ребенка звали Габриэль — это имя обожгло ее словно огнем. Когда Тара вышла из поезда на Ливерпуль-стрит, слезы хлынули у нее из глаз, и она стала отчаянно рыться в сумочке в поисках мелочи, чтобы зайти в туалет.

Пристально глядя на свое отражение в зеркале, Тара подкрасила ресницы, нанесла немного румян и сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться. Это было пять лет назад.., целых пять лет. Почему же она до сих пор не справилась с этим? Просто досадная случайность, что ребенка в поезде звали так же, как и другого малыша…

Она устала, вот и все. Слишком долго работала без передышки. В кладовой антикварного магазина своей тети она нашла целый ящик глянцевых брошюр, предлагающих столько туристических маршрутов, что хватило бы на целую жизнь. Беспечные солнечные края могли бы напомнить, что ей всего только тридцать и впереди у нее еще целая жизнь…

В музее было невыносимо душно. Поначалу, стараясь не обращать внимания на жару, Тара заставляла себя сосредоточиться на экспонатах. Небрежно разглядывая впечатляющую коллекцию исторических костюмов, она вдруг остановилась, сняла с себя легкий джинсовый жакет и провела рукой по волосам. Лоб был влажным. Потом Тара с тревогой почувствовала, что комната закружилась у нее перед глазами.

— О господи… — Остановившись напротив одного из длинных стеклянных шкафов и прищурившись на зелено-желтое пятно — миниатюрное бальное платье, Тара горячо молила, чтобы головокружение прекратилось. Если бы она поднялась сегодня утром чуть раньше, ей не пришлось бы пулей вылетать из дома, чтобы успеть на ранний поезд, — и остаться с пустым желудком. А в довершение этого услышать имя из прошлого, преследующее ее…

— Вы в порядке, дорогая? — Пожилая дама осторожно положила руку на плечо Тары. До нее донесся тончайший запах лаванды. Тронутая добротой незнакомого человека, молодая женщина собралась было ответить, что она в полном порядке, надо только посидеть пару минут, но язык не слушался ее. Тара отчаянно пыталась побороть страшное ощущение, будто она со свистом носится высоко над землей, как вдруг все вокруг опрокинулось, и она почувствовала, что неуклюже сползает на пол.

— Тара… Тара, очнись. Ты слышишь меня?

Она знала этот голос. Знала его очень хорошо.

Все ее нервы затрепетали. Сначала ребенок — теперь его голос, который она не слышала долгих пять лет… Должно быть, это переутомление — вот единственное объяснение происходящего.

Тара открыла глаза, и ее сердце стремительно забилось. Высокий сводчатый потолок, казалось, был где-то очень далеко, но не это потрясло ее.

Пристальный взгляд голубых глаз из-под невероятно длинных густых светлых ресниц, обращенный на нее и приковавший ее к себе, ямочка на волевом подбородке, превосходно очерченные скулы — это был словно созданный для кисти художника идеал мужской красоты…

— Мак?

Уголок его рта едва заметно дрогнул, но взгляд оставался холодным. Разочарование, боль, потом смущение на время затуманили мозг Тары.

— Вы знакомы с этой девушкой? — раздался голос пожилой дамы. Она с подозрением оглядела великолепно сложенного Адониса, который склонился над Тарой, как будто собиралась устроить допрос.

— Да, я знаком с ней, — ответил он своим бархатным голосом с легким скандинавским акцентом. — Она моя жена.

— Ах, вот как. Что ж, не следовало оставлять ее одну. По-моему, она очень слаба. Помогите ей сесть и дайте воды. — Женщина извлекла бутылочку воды из своей объемистой сумки.

— Я в порядке, правда. — Тара удивилась своей способности связно говорить, в то время как ее сердце готово было выскочить из груди. Она упала в обморок, это вполне ясно. Но откуда взялся Мак, и что он здесь делал? Кто угодно мог оказаться рядом, так почему же именно он?

— Ты ела сегодня? — спросил Мак, открывая бутылку, и, поддерживая голову Тары, поднес воду ей ко рту. Тара слегка закашлялась, но вода тут же принесла облегчение.

— Что значит, ела ли я? — Утерев губы, она смирилась с тем, что ее лиловая помада почти стерлась. Нереально голубые глаза Мака зачаровали ее, как это случалось всегда. Видеть его снова было мучительно сладко…

— Обычно она забывает поесть, — пояснил Мак, и это прозвучало как-то снисходительно. — Такое с ней не в первый раз.

— О ней нужно позаботиться. — Дама взяла наполовину опустевшую бутылку, закрутила крышку и убрала воду обратно в сумку. — Почему бы вам не отвести ее в кафе перекусить?

— Спасибо. Именно это я и собирался сделать, произнес Мак чарующим голосом и одарил пожилую женщину одной из своих сногсшибательных улыбок, затем снова перевел взгляд на Тару. Ее сердце дрогнуло.

— Я не хочу есть. — Вспомнив старую обиду, Тара потянулась отряхнуть свою длинную джинсовую юбку. Ее зеленые глаза заблестели гневно и непокорно, недвусмысленно давая ему понять, что ей неприятно его вмешательство. Как всегда, он брал все в свои руки. Да что он себе позволяет? Разве он забыл, что они не виделись пять лет?

Неужели думает, что может вот так запросто вернуться в ее жизнь и начать с того места, где остановился?

Ну конечно, нет. Ее сердце упало. Как можно быть такой глупой? Если бы он хотел наладить отношения, то давно нашел бы ее.

— Ну, берегите себя.., оба. — Улыбнувшись, пожилая дама оставила их.

Тара провела языком по губам и украдкой взглянула на Мака. Он стоял над ней, высокий, широкоплечий, подтянутый, с тем дерзким властным выражением, которое заставляло ее чувствовать себя слабой женщиной, какой бы эмансипированной она ни была. Его волосы были чуть длиннее, чем раньше, и все такие же прямые, светлые, настолько осязаемые, что Таре хотелось запустить в них пальцы…

Капелька пота скатилась у нее по спине между лопатками.

— Что ты тут делал? — произнесла она слабым голосом.

На его лице появилось довольное выражение, и он расправил манжеты своего пиджака — очень дорогого пиджака.

— Искал тебя. Что же еще?

Мак наблюдал, как Тара нехотя ест сэндвич.

На ее лице было такое выражение, будто ее к этому принуждают. Она осталась такой же упрямой, какой он ее помнил, упрямой и.., прекрасной.

Восхитительная своей свежестью, с мягко вьющимися светлыми волосами, молочно-розовым цветом лица и чудесными зелеными глазами.

Он скучал по ней. Неожиданно он усомнился в своих собственных намерениях, и сказал себе, что надо взять ситуацию под контроль. От него требуется добиться того, что ему нужно. Ведь за все это время у него не возникало желания увидеть ее снова.

— Моей тете вовсе не обязательно было говорить тебе, где меня найти, — недовольно сказала Тара. — Как же ты узнал?

Помешивая кофе. Мак сделал осторожный глоток, прежде чем ответить.

— Ты всегда приходила сюда раньше, помнишь? Ты любила рассматривать одежду.

Да, действительно. И чаще всего она тащила за собой и Мака, обещая пойти с ним на один из его скучных деловых обедов, если только он уступит этой ее любимой слабости.

Тара откусила еще кусочек. Начинка из тунца и майонеза могла бы быть обойным клеем. Она не чувствовала вкуса, потому что Мак — мужчина, которому она когда-то отдала свое сердце, — сидел напротив нее, как будто никогда и не уходил. Их взгляды встретились, и в его глазах она не увидела былой теплоты. От него веяло холодом, как в те последние мучительные полгода, когда они жили вместе. Это были самые длинные, одинокие и тяжелые месяцы ее жизни. Тогда они почти не разговаривали друг с другом, и оба искали свободы и утешения на стороне. Мак — в своей работе, которая занимала большую часть времени, а Тара — в танцевальной студии.

— Учитывая то, с каким трудом ты нашел меня, тебе пора объяснить цель своего появления. — Не только он один может казаться чужим и равнодушным, со злорадством подумала Тара. Она совсем не хотела, чтобы он сделал вывод, будто ей все еще не хватает его. Но стоило ей увидеть его снова, как ожили все глубоко спрятанные чувства.