Смерть в Панама-сити

Когда снова повернув налево на углу, он попал на уже знакомую улицу, то увидел автомобиль иностранной марки, отъехавший от тротуара в сторону следующего перекрестка, но его мысли были сосредоточены на находившемся в полусотне метров перед ним ярко освещенном входе в дом.

Яркий свет его не удивлял, пока он не достиг входа и не увидел, что дверь на улицу распахнута. Это только увеличило его опасения и он бросился в вестибюль, захлопнул за собой дверь и побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

На лестничной площадке он обнаружил, что дверь в квартиру приоткрыта. Широко распахнув её он шагнул внутрь; здесь он резко остановился, от охватившего его напряжения перехватило дыхание; теперь он был уверен, что инстинкт, интуиция или чтото другое, заставившие его действовать в ресторане, оказались верными.

Макс Дарроу лежал на полу вниз лицом, и даже при этом Рассел видел расплывающееся из под тропического костюма темное пятно, обагрившее плитки пола.

Несколько секунд он стоял неподвижно с остановившимся от ужаса взглядом, будучи не в силах пошевелиться, пока не прошел первый шок. Свет от лампы под потолком отражался от его бледного покрытого потом лица, он слышал свое тяжелое дыхание, ощущал липкую влажность рубашки, приклеившейся к спине. Хотя в комнате было жарко и тихо, но он бессознательно вздрогнул от ощущения какого-то внутреннего холода, когда заставил себя двинуться к распростертому на полу телу.

Джим опустился на одно колено и дотронулся до мягкого плеча, не думая о том, правильно он поступает или нет, и пытаясь перевернуть безвольное тело, чтоб обнаружить хоть какие-то признаки жизни. Он увидел, что пятно расплывается на груди, там, где в ткани рубашки виднелись две маленькие, едва заметные дырочки. Его собственные пальцы были влажными, но даже при этом кожа, которой он касался, казалась на ощупь такой же теплой, как и его собственная. Только убедившись, что нет никаких признаков пульса, он вынужден был признать тот факт, что несокрушимый человек из роты «Чарли» действительно мертв.

Где-то в квартире раздался слабый металлический щелчок, который резко обострил ощущения Рассела и заставил его ум сосредоточиться. Он отчетливо слышал его, но не смог сразу опознать, и пока прислушивался, раздался другой звук, более мягкий и не столь отчетливый.

Джим мгновенно огляделся, его воображение заработало. Вскочив, он увидел написанную маслом картину, которая была прислонена к плинтусу. Днем эта картина висела на стене и теперь на её месте был виден маленький сейф с дырой вместо замка. Даже оттуда, где он стоял, заметны были расходившиеся вокруг рваных краев отверстия царапины, из чего следовало, что замок был выломан с помощью молотка и зубила.

Он не стал подходить ближе, а начал исследовать пол, его взгляд остановился на расширяющемся пятне возле тела. Нигде не было видно пистолета и прежде чем он успел удивиться этому, его пронзила новая мысль и он окаменел. Только теперь он вспомнил, что он пришел сюда вовсе не из-за Дарроу, а из-за девушки по имени Клер Тремен. Эта мысль потрясла его.

– Клер! – закричал он, взгляд его остановился на темной спальне. – Клер!

Молча проглотив комок, сдавивший горло, пугаясь собственных мыслей, он начал двигаться вперед. Очень осторожно, напрягая слух, собрав нервы в кулак, подошел к двери, но не услышал ничего. Пошарил по стене и нашел выключатель. Когда он повернул его, комнату залил яркий свет и Джим увидел открытое, но зарешеченное окно, а потом обнаружил, что на массивной кровати нет покрывала.

Все ещё думая о щелчке, который он слышал, Рассел подошел к окнам. Густо расставленные металлические стержни образовывали две решетки, которые запирались изнутри защелками, одна из которых была отперта. Он не дотронулся до них, но понял, что металлический щелчок мог исходить или от них, или от металлической двери в контору. Обернув пальцы носовым платком, толкнул решетку и наклонился, чтобы заглянуть в глубокую темную расщелину между соседними домами, вспоминая о проходе и воротах, которые видел сегодня днем.

И тут он услышал звук, но не тот, что прежде, а мягкие глухие удары…

Он обнаружил Клер Тремен, когда открыл дверь в ванную. Она включила свет и стояла неподвижно, юное лицо побелело от потрясения, в глубине зеленых глаз был виден страх. Ее каштановые волосы были в беспорядке, в одной руке она держала край разорванного покрывала. В первый момент Рассел увидел только это, затем он подошел ближе и поддержал её под руки, охваченный внезапным облегчением.

– Что случилось? – торопливо спросил он. – С вами все в порядке? Вы не ранены?

Она покачала головой и облизала губы, гибкое тело не сопротивлялось его объятию. – Нет, – прошептала она, – думаю, что нет.

Она подняла глаза и страх сменился замешательством.

– В конторе никого не было, – безжизненным тоном продолжала она, – поэтому я постучала, затем толкнула дверь и кто-то открыл её…

– Кто?

– Я не знаю.

– В конторе – я имею ввиду с этой стороны – было темно?

– Да, но передо мной был какой-то свет. Я думаю, что он шел из гостиной.

– И вы вошли внутрь.

– Потому что у меня не было чувства, что я должна чего-то опасаться. Я не понимала, что происходит, до тех пор, пока кто-то не схватил меня и не накинул мне на голову вот эту штуку, и чья-то лапа зажала мне рот.

– Это была рука мужчины? – с нажимом спросил Рассел.

Она кивнула.

– Это была сильная волосатая рука, как у мужчины – секунду или две я пыталась оттолкнуть её – на среднем пальце было кольцо. По крайней мере я думаю, что это был средний палец.

– И что потом?

Она взглянула ему прямо в глаза.

– Не знаю. Я не знаю, ударили меня чем-то или я просто потеряла сознание, но следующее, что я помню – это я лежу здесь на полу с этой штукой на голове и связанными руками.

Рассел увидел скрученную штору для душа, которая была сорвана и использована как веревка. Он провел девушку в спальню и усадил, понимая, что должен рассказать ей о Дарроу и не зная, как начать.

Она выслушала его, не перебивая, с широко раскрытыми глазами и побелевшими щеками. Он был признателен ей за то, что она все понимала и владела собой. Сам он старался сделать свой рассказ как можно более коротким и ограничивался только фактами. Закончив, попросил её остаться здесь, пока он не вызовет полицию, и только перейдя в маленький кабинет рядом со спальней, он заколебался.

Зажег настольную лампу и отодвинул в сторону меню и коробку с сигарами, чтобы добраться до телефона. Только тогда он остановился, изумленно размышляя, кому же звонить. Единственные полицейские, которых он знал, были симпатичные парни в форме из Национальной полиции, в мягких шапочках со сверкающими поясами и кобурами – и кроме того, как же может человек, не говорящий по-испански, разыскать необходимый департамент?

Ответ, который наконец-то пришел в голову, заставил его положить на место телефонную трубку и открыть дверь, соединяющую кабинет с конторой ресторана. Не глядя миновав её, он поспешил вниз по лестнице в поисках Луиса Кастанца.

6

Как и следовало полагать, преступление такого рода относилось к сфере деятельности секретной полиции и команду, прибывшую через несколько минут после телефонного звонка Кастанцы, возглавлял сам генеральный инспектор, стройный, симпатично выглядевший мужчина лет сорока пяти с седеющими висками, быстрыми внимательными глазами и спокойной манерой разговора. Его звали Гектор Квесада и, к счастью для Рассела, он говорил по-английски всего лишь с легким акцентом.

Вместе с ним прибыли руководитель следственного отдела, смуглый плотный человек по имени Ренальдо Диас; эксперт по дактилоскопии с фотокамерой и прочим оборудованием и несколько детективов. Вскоре приехал и врач, осмотрел тело и после того, как он поговорил с Квесадой и были сделаны фотографии, тело увезли.

До сих пор Квесада просил Рассела, Клер Тремен и Кастанцу оставаться в спальне. Теперь же, после того как плитки пола перед стеной с вмурованным сейфом были вымыты, он пригласил их в гостиную. Когда все расселись, по очереди внимательно осмотрел каждого, как бы прикидывая, с кого начать. Наконец он показал на сейф.