Страница 33 из 69
С минуту мы смотрели друг на друга, не трогаясь с места. Я пытался определиться — нужна ли моя помощь. А все остальные, видимо, решали, как меня убить. Заврики стояли по бокам и только угрожающе рычали, но без команды не двигались. И вдруг со стороны лагеря прилетели два огненных шара размером, наверное, с футбольный мяч. Врезавшись в моих зверушек, они начали растекаться жидким огнем по их коже. В нос шибанул запах паленой кожи. Лючик и Зубик покосились на меня, как будто спрашивая, что теперь делать, затем одновременно, почти как сказочные драконы, извергли струи огня. До людей огонь не долетел, но половина поляны превратилась в пылающее море. Устраивать соревнование — кто кого сожжет — было неинтересно. Раз мы не понравились, ну и ладно, пусть разбираются между собой сами. Тревогу поднял, пусть и за это спасибо скажут! Я мысленно дал команду своим ящеркам, и мы организованно попятились. Добравшись до прогалины, я первым делом решил убедиться в своих подозрениях. Осторожно прикоснулся к Лючику и с удивлением почувствовал под ладонью грубую жесткую кожу. От того места, где я коснулся, побежала волна уже синего света, обожженная кожа прямо на глазах стала обретать свой «нормальный» вид. Довольный Лючик хотел в благодарность лизнуть меня, но я уклонился от этого метрового слюнявого «удовольствия». Да и запах у него изо рта был еще тот… Подлечив и Зубика, я, честно говоря, растерялся. До меня вдруг дошло, что происходящее вокруг уже не шутки и не бред. И творится что-то несуразное. Ладно, раньше я делал оводов или еще какую мелочь. Но как я смог одним движением рук сделать двух тираннозавров, точную копию моих игрушек, но живых? И почему они меня слушаются как преданные собаки?! И почему они могут топтать землю как настоящие, я ощущаю их как живых и могу потрогать, хотя с людьми такое не получалось? Я создал их с нуля или нашел где-то похожих и перенес из другого мира? Чем больше я об этом я думал, тем больше возникало вопросов. А вот времени разбираться было мало. Огонь вскоре потухнет, да и солдаты, опомнившись от такой неожиданности, снова начали убивать друг друга. Даже до прогалины доносились крики и звон железа. Надо бы вернуться и посмотреть, но для начала нужно позаботиться о завриках. Я еще раз прикоснулся к коже Зубика. Взгляд невольно скользнул вверх. Интересно, а если мне захочется, можно будет использовать их как верховых животных? Будто снова услышав мои мысли, Зубик опустился на землю и старательно распластался, как бы предлагая не откладывать поездку на потом. Я ласково почесал его возле уха, и тот рыкнул, словно большая собака. Дурдом! Не, в сказках подобное происходит сплошь и рядом, но чтобы со мной и в реальности?! Скорее поверишь, что все вокруг — сказка. Я еще раз прикоснулся к коже Зубика, по-прежнему грубой и жесткой, но ничего не изменилось. Теперь надо что-то делать, но что? Как мне их отправить обратно? Не убью ли я их при этом? Я посмотрел в глаза Зубика, и тот мне словно что-то подсказал. Я сразу успокоился, протянул в сторону дракончиков руки и мягко толкнул. Раздался тихий звук, и зверушки исчезли. Но осталась уверенность, что они живы и придут мне на помощь в любой момент.
Наступившая темнота ослепила меня, и я несколько минут просто стоял, пытаясь к ней привыкнуть. Затем, ориентируясь по пламени на поляне, обошел ее по периметру и попытался вернуться в свою палатку. Как бы не так! Вокруг нее в полном боевом облачении плотным кольцом стояли солдаты. Четверо кольчужников и четверо солдат от графа и барона. Никто не спорил и не делился, все напряженно вглядывались в темноту, готовые к любым неожиданностям. Судя по тому, как старательно охраняли палатку, о моем отсутствии они не знали. Странно это. По идее, они должны были вытащить меня и переправить в более безопасное место. Или я их так напугал, что они не рискнули вламываться без разрешения? Но показываться им на глаза сейчас было рискованно. Если они поймут, что, вместо помощи своим в бою, они старательно охраняли пустую палатку, то… Не, пусть лучше узнают об этом чуть позже и не от меня. Тем более что шума боя уже не слышно, никто не метался — на фоне пламени горящей поляны и костров это было хорошо видно. Поэтому я постарался подойти к лагерю в районе палаток Регины. Там меня, разумеется, заметили, но ничем, кроме внимательных взглядов, это не проявили.
Самое удивительное, но лагерь почти не пострадал. Во всяком случае палатки стояли на своих местах. Большая часть лошадей разбежалась, но сейчас было не до них. Местами земля взрыта, местами залита чем-то темным. Почти весь отряд собрался в центре лагеря. Пара десятков окровавленных тел были уложены чуть в сторонке. Отдельно сидели раненые, отдельно пятерка связанных чужаков. Еще одна стайка — перепуганные женщины. Солдаты перемещались по каким-то своим делам, а командовали ими почему-то сержант кольчужников и магистр. Команды звучали громко, четко, выполнялись беспрекословно.
Заметив меня, ко мне бросилась Таня.
— С тобой все в порядке?
Я только пожал плечами.
— А у нас тут такое творится! Крики, непонятные люди, убийства. А еще появились эти исчадия… — Таня вдруг замолчала, не закончив привычную фразу про местный ад. И взгляд у нее стал совсем не такой добрый и обеспокоенный, как вначале. Видимо, и у нее сработала цепочка «исчадия — ад — демон». А единственным демоном поблизости был только я. Таня нехорошо прищурилась. — А где, собственно, ты был, когда началась эта заваруха?!
Врать не хотелось, да и Таня сейчас мне просто не поверила бы. Поэтому я попробовал ответить туманно:
— Да так, гулял по лесу.
— Уж не в той ли стороне? — Таня кивнула в сторону затухающего огня.
— Было темно, я сильно не присматривался.
— Я же запретила тебе использовать магию!
— А еще доказать надо, что это я! — попробовал я огрызнуться. — И вообще, чем ругаться, лучше бы раненым помогла. Ты ведь вроде лечить умеешь.
Как ни странно, но Таня послушалась.
— Ладно, с тобой потом поговорим.
Таня ушла к раненым, а я получил возможность осмотреться. Женщин, чтобы не путались под ногами, отправили в одну из палаток и приставили охрану. Охрану выставили и по периметру. А вот в центре началось интересное — допрос пленных. И мне как-то пришлось участвовать в чем-то подобном, но сейчас все происходило гораздо мрачнее и серьезнее. Пленных по одному подтаскивали к костру, где стоял сержант кольчужников. Несколько негромких вопросов, несколько матюгов в ответ, несколько ударов за грубость. Снова вопросы, снова грубость, снова удары. Снова вопросы, а потом уже не церемонились. Кололи, резали, ломали, жгли. Одного просто задушили, другому веревкой сдавили голову так, что тот кричал не переставая, пока его не добили. Зрелище было тяжелым, но я заставил себя смотреть. Я здесь надолго, и надо знать, чего бояться и чем пугать.
Во время короткой передышки, пока ему подтаскивали очередного пленного, сержант заметил меня. На лице мелькнуло удивление, он оглянулся по сторонам, кого-то выискивая, потом во взгляде появилось недоумение. Коротко бросил несколько слов одному из своих, тот сорвался и скрылся в темноте в сторону моей палатки. Через несколько минут вернулся уже вместе со всей моей охраной. Сержант оглядел их, видимо, пересчитывая, затем снова что-то скомандовал. Охрана мигом рассосалась.
Такое внимание к моей персоне мне совершенно не понравилось. А если еще начнут спрашивать, где я был и что делал, в то время, когда все в едином порыве… Лучше я пойду, навещу Таню.
Искать пришлось недолго. Все на виду, и единственное место, где она могла спрятаться, — палатки. Возле палатки Регины раненых было как раз больше всего. Маленькая заминка возникла перед входом (он был закрыт), но я многозначительно посмотрел на ближайшего солдата, и тот, как образцовый швейцар, бросился открывать. Внутри царствовала боль. По периметру палатки и на подвеске в центре разместили с десяток свечей. И теперь было хорошо видно, что все вокруг забрызгано кровью. В центре на столе лежал раненый, рядом с ним стояли магистр и Таня. В обычной одежде, они непонятными инструментами старались помочь. Несколько точных движений, острым ножом вспарывается одежда, осмотр. Затем быстрая обработка похожей на спирт жидкостью, чистка, зашивание. Ничего похожего на стерильность, белые халаты. Настоящая «полевая хирургия». Когда стоны солдата становились слишком громкими, Таня протягивала руки к ране или голове солдата, на миг замирала. Раненый затихал, но вот у Тани лицо было уже серым от усталости. Иногда что-то похожее делал и магистр.