Вендетта

С этими словами он убрал зажигалку в другой карман.

Оставалась еще одна вещь. Пальцы сомкнулась на иззубренной грубой поверхности белого кварца, и Скай вынул резец из мешочка. Он вел ногтем вдоль лезвия, пока не дотронулся до острого кончика, отполированного трудами его предшественницы и его собственными.

— Тца, маццери сальваторе, направь меня.

Он вложил резец в ножны, под которые приспособил кожаный чехол из-под обычного ножа. Под рубашкой грудь Ская перетягивал ремень, так что кварцевый резец удобно расположился вдоль позвоночника.

Затем юноша поднял левую руку и поднес к лицу. Она тряслась, и даже несколько глубоких вдохов не помогли унять дрожь. Скай внимательно изучил белый шрам на кончике указательного пальца, оставшийся после давешнего ритуала. Еще одна жертва, которую Скай вынужден был принести в тот раз, чтобы помочь другому своему предку обрести упокоение.

— Бьорн, воин, направь меня.

Пальцы перестали дрожать.

Скай убедился, что на ручке со стороны коридора висит табличка «Не беспокоить», а сама дверь не только заперта на замок, но и закрыта на задвижку, затем подошел к окну, выбрался на пожарную лестницу и опустил оконную раму, оставив лишь щель такой ширины, чтобы можно было в нее протиснуться. Просунув в нее руку, взял приготовленный заранее перочинный ножик, раскрыл лезвие и положил на подоконник острием наружу.

— Спи спокойно, — сказал Скай, глядя на распростертого на кровати человека.

Но Скай, объятый глубоким сном «путешественника», конечно, ничего не сказал в ответ.

Маццери, по-прежнему живший в нем, хотел мчаться, рассекая бродящие по городу толпы людей, навстречу судьбе, так чтобы ветер свистел в ушах. Но Скай заставил себя двигаться не торопясь.

Он поспел как раз вовремя. Студенты потоком спешили на бой колокола в столовую, и ни один привратник не остановил Ская, когда тот проходил через главные ворота Тринити-Холла. Вместе с толпой он направился к зданию, вошел в ту же дверь, что и все, но повернул не направо, откуда несся звон посуды, а прошел вперед и через другую дверь вышел в Невилс-корт. Он подождал, когда мимо пробегут последние желающие отужинать, и, только когда эхо их шагов затихло наконец вдали, спустился по ступенькам и двинулся по коридору к месту встречи.

Скай дрожал от холода. Он был одет, как обычно на охоте, во все черное. Но футболка и джинсы не могли защитить от проникающей сквозь арки речной сырости.

Прислонившись к последней в ряду колонне, Скай наблюдал, как исчезают лучи заходящего солнца и окрашенные в красный цвет каменные столпы постепенно окутывают тени. Вскоре солнце зашло, теперь в зал проникал лишь свет из окон далекой столовой. Тишину нарушали голоса ужинающих студентов.

Она может появиться в любой момент — они могут появиться. Подошло время начинать.

Скай выдвинулся из-за колонны, прошел наискосок три каменные плитки в направлении внутренней стены и остановился, не доходя до нее нескольких шагов, затем вынул из кармана руну.

— Иса, — произнес он, — вызов.

Положив камень на землю, Скай шел вдоль стены, пока не оказался в точке, удаленной от колонны так же, как и первая, где лежала Иса. Там он разместил другой камень.

— Гебо. Дар.

Несколько секунд Скай рассматривал получившийся равнобедренный треугольник. Дальше он принялся выкладывать второй такой же: пройдя вперед, опустил на землю следующий камень.

— Кеназ. Факел.

Настала очередь предпоследней руны из расклада Ская.

— Беркана. Искупление, — прошептал он с облегчением, оставляя кругляшок.

Это означало, что последней руной станет именно та, которая и должна была, по замыслу Ская, завершить рисунок.

— Наутиз. Руна судьбы, — сказал он, кладя камень и дочерчивая таким образом одновременно второй треугольник и пятиконечную звезду — пентаграмму.

И в этот самый момент появилась она. Скай уловил ее — прежде чем увидел — обострившимся, как и прочие чувства, слухом. Тихий скрежет когтей о металл.

Что-то зашевелилось в густых тенях в дальнем конце двора, проскользнуло в отверстие решетки в верхней части железных ворот, задержалось там на мгновение, а потом прыгнуло и бесшумно приземлилось на мягкие лапы. Негромко рыкнув, рысь направилась по проходу между каменными колоннами к тому месту, где стоял Скай.

— Кристин, — тихо позвал он, выступив из мрака.

Из темноты показался комок шерсти и ринулся на него. В мгновение, когда большая кошка летела на Ская, а он, пошатнувшись, делал шаг назад, в голове промелькнула запоздалая мысль — а не совершил ли он чудовищную ошибку? Что, если Сигурду все известно и это дед бросился на него, готовясь вонзить в горло клыки и острые как бритва когти? Но из открытой пасти выскользнул шершавый язык, и рысь принялась радостно облизывать щеки юноши. Следом послышался хорошо знакомый голос.

— Скай! — крикнула Кристин.

Оклик исходил прямо из горла животного, губы при этом не шевелились.

— О Скай!

В глазах зверя пылал огонь. Теперь, вблизи, Скай разглядел кое-что еще — темные пятна вокруг пасти, на шее и на груди. Руки юноши, в которых он держал лапы рыси, стали влажными.

— Кристин, ты такая тяжелая! Я…

Кошка встала на четыре лапы и незамедлительно ткнулась мордой в ноги Ская, мурлыча от удовольствия.

— Знаю! И это сплошные мышцы. А мышцы тяжелее жира. Это известно каждой девушке!

Рысь запрокинула голову и несколько раз рыкнула, что, несомненно, должно было означать смех.

— Что это, Кристин? — спросил Скай, показывая ей липкие ладони, хотя и так прекрасно знал ответ.

Хищник выставил морду вперед и фыркнул, затем облизнулся.

— Кровь! — крикнула кошка. — Тебе не нравится?

Скай вытер руку о джинсы.

— Так ты, выходит, и есть Зверь из Бэкса? — негромко спросил он.

Рысь поднялась на задние лапы.

— Не всем же посчастливилось пройти обучение в школе маццери, — огрызнулась она со знакомым сарказмом. — Поэтому я пока что проникаю в своего двойника единственным известным мне способом. Через жертвоприношение! Подумаешь, какая-то тупая птица!

Рысь перестала облизываться и подняла к Скаю бурую морду.

— Мы ведь будем еще убивать, кузен? Даже когда в этом нет необходимости?

Скай смотрел на нее и завидовал. Как здорово поддаваться звериным инстинктам! В обличье ястреба он убивал просто потому, что такова природа этих птиц. А когда был Бьорном и превращался в берсерка? Какое наслаждение он испытывал, погружая боевой топор по самую рукоятку в череп врага! Будучи Тиццаной…

Скай покачал головой. Необходимо подавить в себе желание безнаказанно убивать. Именно сейчас он не может себе этого позволить.

— Да, мы будем убивать, Кристин, — мягко и печально произнес он. — Убийства никогда не кончатся.

Рысь перестала прихорашиваться, выгнула спину и выставила вперед лапы в истинно кошачьей манере. Затем села.

— Эй, — недоуменно сказала Кристин, — я думала, мы будем охотиться. Где же твой двойник?

— Это и есть мой двойник. — Скай заметил, что рысь сидит чуть за границей рунной пентаграммы. — И он хочет тебе кое-что показать. Иди сюда.

Зверь встал.

— Скай, ты ведешь себя немного странно. Что-нибудь не так?

— Все так, — ответил он. — Но помнишь, я рассказывал тебе кое-что о маццери, о том, чему они меня научили?

— Я этого не поняла, — заявила Кристин, подходя ближе. — Убивать животных только для того, чтобы предсказать чью-то смерть? Неужели нельзя погадать на рунах, как делают все остальные?

Из горла рыси снова вырвался хохот. Но на этот раз Скай не услышал в нем Кристин. Смеялся кто-то другой.

— Можно. Некоторые так и делают. Видишь? — Он указал себе под ноги.

Кошка еще находилась на расстоянии нескольких футов.

— Руна! Одна из моих? — Зверь поднял голову. — В смысле, руна Сигурда?

— Нет, — ответил Скай. — Моя.

— Прекрасно! И что же это за знак? — хищник вывернул шею. — Ага, Наутиз. Руна силы. Судьбы.