Вендетта

Это была перевернутая U, Уруз — руна берсерка Бьорна, которую тот вырезал на своем топоре. Символ жертвоприношения. Была там и R. — Райдо, руна пути. И еще одна буква, самая обманчивая из-за простоты написания, — I. Прямая линия руны Иса.

Скай провел пальцем по вертикальной черте и содрогнулся. Немудрено, ведь эта руна обозначает лед — застой, замораживание, сковывание. Полную противоположность прогрессу. Обычно руны отражают состояние человека, гадающего по ним. Не намекает ли Иса на то, что он чересчур зациклился на вопросах, ответов на которые просто нет?

— Спасибо большое, — отвернувшись, пробормотал Скай.

Но затем вновь посмотрел на скамейку.

— Иса, — повторил он, словно заклинание.

Что-то в этом созвучии пробудило воспоминания — о книге по рунной магии, которую он читал, о веб-сайте, который посетил. Иса также может означать… Что?

Скай вспомнил.

— Копье, — произнес он вслух.

Оружие Одина и Тюра, символ силы.[9] Оружие, дающее большое преимущество в битве.

Скай снова дотронулся до вырезанной на скамье прямой линии. Если толковать руну Иса не как лед, а как копье — что ж, тогда это может означать, что его ожидает сражение, пусть и в переносном смысле.

— Так, — пробормотал Скай. — Идем дальше.

Произнеся эти слова вслух, он сразу почувствовал себя лучше. Велико было искушение остаться здесь и, сидя на лавочке, складывать случайные черточки в слова — в ответы, которые он так хотел получить.

Изо всех сил борясь с самим собой, Скай заставил себя отвернуться от скамьи и пошел прочь. Руны принадлежали Сигурду, являлись источником его силы. Старик использовал их могущество, чтобы поработить чужую душу. И не имело значения, что Скай долго и упорно изучал магию рун. Он знал, что не сможет одолеть Сигурда его же оружием. Не сейчас. Если он хочет освободить Кристин, нужно заполучить собственное.

Скай направился к уходящему в глубь квартала переулку. Люди, поодиночке, парами и группами, шли мимо. Очевидно, в дневное время многие пользовались этим путем, и он не останется один, однако Скай колебался. Это был тот самый переулок, в конце которого, там, впереди, во тьме, он повстречал мертвых.

Он уже собрался повернуть обратно, но его остановило воспоминание о Кристин. Как бы там ни было, ночное происшествие каким-то образом связано с тем, что в его жилах течет кровь Маркагги. И ведь именно ради изучения прошлого своей семьи Скай приехал на Корсику.

— Новые тайны, иная кровь, — пробормотал он и быстрыми шагами — пока не передумал — направился в переулок.

Даже при свете дня там было заметно темнее, чем на площади. Высокие дома из темного гранита угрюмо нависали над булыжной мостовой, все окошки закрыты ставнями. Между каменных стен ощущался холод. Нет, не совсем так — вот двое школьников прошли мимо в рубашках с короткими рукавами, и не похоже, чтобы они мерзли. Это что-то иное. Едва ребятишки вышли на солнечный свет, они сразу радостно загомонили, будто что-то связывало им языки в затененном переулке. И другие люди шли мимо Ская молча, с опущенными головами.

Он свернул за угол — и понял, почему прохожие были безмолвны, минуя это место: смерть пришла в дом Люсьена Беллаги.

Все чувства Ская свидетельствовали об этом. Запах — нет, не гниющей плоти, для него было еще слишком рано. Но ощущался в воздухе легкий привкус, который заглушал даже раскуренные благовония. Это был запах не-жизни. Холодеющая кожа, расслабленные члены, застывающая в сосудах кровь.

А затем Скай увидел на двери и венок из цветов и веточек, и вплетенный в него черный шелковый шарф.

Слух также угадывал присутствие смерти. Не в том негромком плаче, который, как Скай теперь осознал, он слышал с той самой секунды, когда вступил в переулок. Нет, это был новый звук.

Запах заставил Ская замедлить шаги, зрелище вынудило остановиться. Но теперь он был не в силах даже шевельнуться.

Он слышал эту песнь раньше, погрузившись в созерцание пламени старинной зажигалки. Разобрать слова Скай не мог, да и не нуждался в этом. Стон перерастал в громкий вопль и затихал до почти неслышного горестного бормотания, чтобы затем снова достичь кульминации. Не об одной утрате говорилось в плаче — это была скорбь по всем безвременно покинувшим наш мир, ушедшим до срока.

Дверь, отмеченная венком, осталась раскрытой нараспашку. Переулок опустел. Скай подбежал и проскользнул внутрь.

На несколько секунд он застыл, щурясь в ожидании, когда глаза привыкнут к полумраку. Постепенно оформились очертания — стула, вешалки, стола. Две лестницы — одна ведет вверх, другая вниз. По левую руку Скай увидел приоткрытую дверь. Пение доносилось оттуда, и он, сделав глубокий вдох, осторожно заглянул в щель.

Если в прихожей царил полумрак, то здесь было совсем темно, хотя посреди комнаты горела одинокая свеча. Озерцо света то появлялось, то исчезало, и Скаю потребовалось время, чтобы понять: это не пламя колеблется, а движущиеся фигуры периодически заслоняют его.

Постепенно глаза привыкли к мраку настолько, что Скай смог различить трех женщин: одна постарше, две другие среднего возраста. Все полностью одеты в черное. Взявшись за руки, они кружили вокруг чего-то, находившегося в самом центре помещения и служившего единственным источником света. В черных платках они практически сливались с темнотой, открыты были лишь скорбные лица, и непросохшие дорожки слез слабо сверкали в пламени свечи. Женщины танцевали и стенали.

Однако привлекшая его внимание песнь доносилась из дальнего конца комнаты, напротив двери. Скай уже достаточно хорошо видел все вокруг и — будто тени обретали форму — различил еще одну фигуру. Он сделал шаг и разглядел ее лучше: голова, скрытая под черным платком, торчащий конец шарфа, болезненно бледная кожа.

Он узнал песню. И догадался, кто ее исполняет. Но все равно раскрыл от изумления рот, когда различил облысевшую голову и лицо, знакомое по видениям.

Чувствуя, что не в силах посмотреть на нее, Скай поспешно отвел взгляд и сосредоточился на источнике света — на пламени свечи в центре заполненной тьмой комнаты.

Оно притягивало к себе. Скай не мог сопротивляться его манящей силе. Он сделал шаг, другой, пока наконец не увидел покойника в центре комнаты. Воск капал на пальцы Люсьена Беллаги, державшего в мертвой руке свечу.

Скай вскрикнул и отступил назад. Круг разорвался, и женщины, теперь три отдельных силуэта, завопили, вначале от страха, потом от ярости. Он представил, как выглядит со стороны: молодой человек в джинсах и футболке, ворвавшийся в чужой дом, помешавший чужому горю. Женщины прокричали что-то, взметнули вверх руки в попытке дотянуться до него, так что Скаю пришлось поспешно отступить. Но хуже, намного хуже было лицо старухи, чей голос завлек его сюда. Покров сполз, и пламя свечи мерцало на облысевшей голове, на раскрытых в муке губах.

— Ты мертв! — прошептала она. — Мертв! Мертв! Зачем ты пришел сюда?

Остальные женщины пододвинулись вплотную к нему. Скай стукнулся о дверь, выскочил наружу и пустился бежать.

ГЛАВА 4

ДЕРЕВНЯ МЕРТВЫХ

Но убежал Скай недалеко. Не мог убежать, даже если бы и хотел. Первое видение из тех, что привели его на остров, воплотилось в реальность — женщина с облысевшей головой, поющая погребальную песнь. Он обязан выяснить, кто она такая.

Люди проходили мимо ниши, в которой укрылся Скай, — дверного проема, давным-давно заложенного кирпичом. Дом покойного Люсьена Беллаги находился за поворотом, однако в узком переулке звуки возобновившихся причитаний отдавались гулким эхом. Когда они наконец стихли, Скай выбрался из убежища и осторожно выглянул из-за угла… Как раз вовремя, чтобы заметить высокую, одетую в черное фигуру, исчезающую за следующим изгибом стены. Выждав несколько секунд, Скай двинулся следом.

Женщина шла очень быстро для своего возраста, низко опустив голову и обхватив себя руками, будто защищаясь от пронизывающего ветра. Холод ощущался только в переулке, за его пределами стоял жаркий сентябрьский день, и, преследуя старуху по улочкам, взбегавшим вверх, а потом спускавшимся с холмов, к которым прилепился город, Скай начал потеть. Женщина вела его все выше и выше, пока дома не стали встречаться реже, а пространство между ними не заполнили каштаны и земляничные деревья. Он очень надеялся остаться незамеченным, и это было нетрудно в суете центральных улиц, теперь же прохожие встречались реже и реже. Наконец на дороге не осталось никого, кроме Ская и черной фигуры, неутомимо двигавшейся вперед. Старуха ни разу не оглянулась, и юноша мог только надеяться, что она и дальше не узнает о его присутствии, пока он не будет готов… К чему — этого Скай пока не представлял.

9

Тюр (он же Тир) — в скандинавской мифологии бог битвы. Его культ был тесно связан с культом верховного бога Одина. Волшебное копье Одина Гунгнир, всегда попадающее в цель, могло некогда принадлежать Тюру.