На пороге Тьмы

Дальше был зал посерьезней — длинный, мощности установленных фонарей хватало, чтобы осветить его примерно до середины, дальше уже начиналась настоящая мешанина теней, в которой было уже ничего не разглядеть. Один из бойцов у фонарей обернулся ко мне, сказал:

— От осветительной прожектор сюда еще притащи, будь другом, а то не хватает. Хотя нет, стой за меня, я сам.

Я встал на его место прямо за фонарем, рассудив, что он прав, а то хрен его знает, где этот прожектор брать и куда тащить. Вообще, меня несколько удивляла такая манера обучения нового сотрудника. Понятно, что лучший способ научить плавать — бросить в воду, но это при условии, что утонет сам, а не потопит кого-то еще. Если я склонен к панике, например, то могу открыть пальбу куда не надо и попасть по своим. Или это из-за того, что меня водилой взяли и воевать я вроде и не должен? А Власов решил меня обкатать немного, а заодно и присмотреться. Место тут все же не на острие главного удара, попроще.

Боевая группа стояла у дверей в зал, явно чего-то ожидая — словно сигнала какого-то. Вернулся отошедший «осветитель» с прожектором на треноге, установил его. Мощный луч света осветил зал ожидания до самого конца, где был буфет, — судя по всему, тени метнулись в стороны. Боевики засуетились, двери в зал распахнулись, и их группа быстро и бесшумно вошла внутрь. Было тихо.

— Точно ведь в подвал лезть придется, — вздохнул один из осветителей — молодой парень с модной бородкой «готи». — А не хочется…

— Это наверняка, подвал здесь хоть куда — на все здание, — кивнул второй. — А на хрена кинотеатру такой подвал? Что они там хранить будут — коробки с фильмами?

— Старое здание, сначала для чего-то другого его строили, — сказал я, оглядевшись по сторонам. — Подвал в наследство остался.

— Может быть.

— Кстати, а электричества тут почему нет? — спросил я. — Они кино как показывают, свечку в проектор вставляют?

Мужики переглянулись, тот, что постарше, ответил:

— Этот, — ствол его карабина указал на окошко билетной, — этот сказал, что генератор позавчера на ремонт увезли, кино два дня не крутили. И фонарь, с которым подвал обходили, у них тоже от генератора. Вот и забоялись вниз лезть. А электричество сюда пока не дотянули.

— А вызвать фонарщиков их жаба задавила? — хмыкнул молодой.

— Это деньги платить надо, — пожал плечами старший.

— Деньги? — удивился я. — У нас тут что, платная операция?

— Не, мы на халяву работаем. Платное тогда, когда ты сам можешь сделать, а не делаешь — вызываешь. От других, важных работ отвлекаешь, и все такое. Тогда плати.

— А наверху что? Туда эти самые «пионеры» убежать не могли?

— Там люди живут, — значит, решетки, и тревоги никто не поднимал. Вахта на месте сидит, докладывает, что там никто не пробегал. В наши дома так просто не прорвешься.

Это точно, я уже по общаге своей убедился. Заходишь через накопитель, вестибюль решеткой отделен, которую с темнотой запирают. На случай тревоги можно еще каждый этаж отдельно заблокировать. Не пошалишь особо.

Мирная беседа оборвалась резко: из зала затрещали автоматные очереди, раздался чей-то длинный и пронзительный визг, явно нечеловеческий, от которого меня, непривычного, мороз по коже подрал. Кто-то закричал, командуя, затем грохнула граната, судя по несильному взрыву — германская «толкушка». Потом стрельба затихла, вспыхнула вновь — и опять заткнулась.

— Хана киношке, все разнесут, — сказал молодой, подняв приклад к плечу и настороженно оглядываясь.

— Похоже на то, — согласился с ним старший, после чего обернулся ко мне: — Новый, смотри в вестибюль: если какая тварь выскочит, то это уже наша работа.

Чтобы не перекрывать сектора, я опустился на одно колено, взяв карабин на изготовку, напряженно вглядываясь в зал. Спросил, не выдержав:

— А из наших сюда никто выскочить не может?

— Не должны, — с неким оттенком сомнения сказал старший. — Знают, что пальнуть можем.

— А в подвал вход где?

— За сценой, прямо в зале, — указал оружием старший. — Было бы все как у людей — было бы проще, а тут не пойми как построено.

— Да точно это не кинотеатром было, вот и получилась такая фигня, — сказал я. — Подвал-то для всего дома, а первый этаж под киношку потом выделили. Ну вход и переехал куда не надо.

— Эй, мужики! — послышался из кинозала голос Федьки. — Слышите?

— Чего? — насторожился старший.

— Мы в подвал полезли. Двух «пионеров» мы грохнули, но еще несколько вниз ушло, дверь открыта почему-то! Так что вы там повнимательней, ага?

— В зале кто остается?

— Некого оставлять, иначе в подвале не справимся. Выход оттуда только перекроем и на противоходе вдругорядь зачистим, ага?

— Ясно, — ответил старший осветитель, помрачнев.

Затем он обернулся к выглядывающему из окошка билетной сторожу и спросил злобно:

— Какого хрена дверь не заперта, а?

— Да запирал я, на засов! — обиженно заголосил тот. — Там засов в конский хрен толщиной, никак они оттуда выбраться не могли!

— А выбрались как? — с ехидством уточнил осветитель.

— Да откуда я знаю! Я перед заступлением специально дверь проверял, все на месте было — и засов, и замок!

Молодой толкнул слегка старшего, сказал:

— Чуешь, Федулыч? Опять такая же фигня. Что у первой группы месяц назад, когда на вещевом складе, что на Крылова, задняя дверь открытой оказалась, какую уже лет десять никто не открывал, что у Тимохи, помнишь?

— Точно, что-то новенькое… — подумав, ответил старший. — Двери сами открываться стали, если сторож нам не врет. А не брешешь, харя? — крикнул он сторожу.

— Да пошел ты! В жизни не врал, — сбившись на фальцет, закричал из окошка оскорбленный хранитель кинотеатра.

— Ну это ты гонишь, — усмехнулся Федулыч. — Святой нашелся. С вами еще разберутся, с генераторами вашими, с обходами помещений, с тем, как вы на фонарщиках экономите…

Сторож надулся и скрылся в своей билетной, не желая продолжать так обидно поворачивающийся для него разговор. Мы тоже замолчали, продолжая вглядываться в вестибюль, в котором все равно оставалось множество непросматриваемых мест. Вскоре до нас донеслась активная, но приглушенная стрельба, вскоре затихшая.

— Еще кого-то накрыли, — пробормотал молодой с бородкой.

— Накрыли, — кивнул старший с чуть преувеличенным оптимизмом, явно старательно избегая продолжения в виде «или кто сам накрылся».

— Я, может, глупость спрошу, но у меня образование, сами понимаете, из фильмов ужасов, — заговорил я шепотом. — Эти самые «пионеры» — они от пуль нормально дохнут? Не надо там только в определенное место или еще как?

— Нормально, только не так нормально, как люди, — ответил старший. — Где тебе пуля нужна, им не меньше трех. Но если в башку изловчишься, то и одной хватит, это уже как у всех. И еще момент такой: пока он не свалился и не сдох — он опасен.

— А чем нападает? Ну зубами там в смысле или топором каким?

— А хрен его разберет, если честно, — подумав, ответил собеседник. — Когтями вцепляется так, что мало точно не покажется, и полосует как кот, но по ходу че-то еще делает, прямо жизнь тянет. Кое-кому доводилось с такими в рукопашной сойтись: говорят, что в глазах сразу темнеет, начинаешь сознание терять, — в общем, если сразу не отбился, то секунд через пять ты уже не боец.

Мне показалось, что я увидел какое-то движение. Вдали, у самого буфета, но такое смутное, что даже не был уверен, показалось на самом деле или я просто подумал, что мне что-то показалось. Огляделся на соседей, но они ничего не заметили.

Нет… вроде как движется. Наверху. Я не движение вижу, а край тени, скользящий по торцевой стене. Что-то перемещается прямо по потолку, скрытое от нас перекрытием прямоугольной арки, какие рассекали гладкий потолок вестибюля в нескольких местах.

До этой секунды я воспринимал все отстраненно, словно меня здесь и нет, мозг пока не свыкся с реальностью происходящего вокруг, но вот это малозаметное движение словно какую-то заслонку в голове открыло. Я почувствовал, что все это на самом деле. Дыхание зачастило, спина похолодела, даже руки задрожали слегка. Просто страшно стало. Банально страшно, без всяких примесей — чистый, сильный и давящий страх.