Страница 9 из 10
– Бросить тебя, Джон! – воскликнул он. – Нет, на такую подлость я не способен. Ведь
ты не бросил меня, когда я тонул, хотя тебя могли застрелить, а спас мою жизнь. Ты и сам
мог утонуть, потому что одни только святые знают, как это я не стащил тебя за собой в воду.
– Нет, Дик, я бы спас и тебя, – сказал Мэтчем. – Я умею плавать.
– Умеешь плавать? – воскликнул Дик, широко раскрыв глаза.
Это был единственный из мужских талантов, которым он не обладал. В ряде искусств,
которыми он восхищался, умение плавать стояло на втором месте после умения убить
человека на поединке.
– Вот мне урок никогда никого не презирать, – сказал он. – Я обещал тебе охранять
тебя до самого Холивуда, а вышло так, Джон, что ты охраняешь меня.
– Теперь мы с тобой друзья, Дик, – сказал Мэтчем.
– Я никогда тебе врагом не был, – ответил Дик. – Ты по-своему храбрый малый, хотя,
конечно, молокосос. Никогда я таких, как ты, не видел. Ну, отдышался? Идем дальше. Тут не
место для болтовни.
– У меня очень болит нога, – сказал Мэтчем.
– Я совсем забыл о твоей ноге, – проговорил Дик. – Придется идти осторожнее. Хотел
бы я знать, где мы находимся! Я потерял тропинку... Впрочем, это, может быть, к лучшему.
Если они караулят на перевозе, они могут караулить и на тропинке. Вот было бы хорошо,
если бы сэр Дэниэл прискакал сюда с полсотней воинов! Он разогнал бы всю эту шайку, как
ветер разгоняет листья. Идем, Джон! Обопрись о мое плечо, бедняк. Какой ты низенький –
тебе даже не достать до моего плеча! Сколько тебе лет? Двенадцать?
– Нет, мне шестнадцать, – сказал Мэтчем.
– Значит, ты плохо рос, – сказал Дик. – Держи меня за руку. Мы пойдем медленно, не
бойся. Я обязан тебе жизнью, а я за все хорошо плачу, Джон, – и за доброе и за злое.
Они поднимались по откосу.
– В конце концов мы выберемся на дорогу, – продолжал Дик, – и тогда двинемся
вперед. Какая у тебя слабая рука, Джон! Я бы стыдился, если бы у меня была такая рука.
Хью-Перевозчик, кажется, принял тебя за девчонку, – прибавил он и рассмеялся.
– Не может быть! – воскликнул Мэтчем и покраснел.
– А я готов биться об заклад, что он принял тебя за девчонку! – настаивал Дик. – Но его
и нельзя винить. Ты больше похож на девушку, чем на мужчину. И знаешь, мальчишка из
тебя вышел довольно нескладный, а девчонка вышла бы очень красивая. Ты был бы
хорошенькой девушкой.
– Но ведь ты не считаешь меня девчонкой? – сказал Мэтчем.
– Конечно, не считаю. Я просто пошутил, – сказал Дик. – Из тебя со временем выйдет
настоящий мужчина! Еще, пожалуй, прославишься своими подвигами. Интересно знать,
Джон, кто из нас первый будет посвящен в рыцари? Мне смертельно хочется стать рыцарем.
«Сэр11 Ричард Шелтон, рыцарь» – вот это здорово звучит! Но и «сэр Джон Мэтчем» звучит
недурно.
– Постой, Дик, дай мне напиться, – сказал Мэтчем, останавливаясь возле светлого
ключа, вытекавшего из холма и падавшего в песчаную ямку не больше кармана. – Ах, Дик,
11 Титул «сэр» в те времена имели право носить только рыцари.
как мне хочется есть! У меня даже сердце ноет от голода.
– Отчего ж ты, глупец, не поел в Кэттли? – спросил Дик.
– Я дал обет поститься, потому что... меня вовлекли в грех, – запинаясь, ответил
Мэтчем. – Но теперь я с удовольствием съел бы даже корку сухого хлеба.
– Садись и ешь, – сказал Дик, – а я пойду поищу дорогу.
Из сумки, висевшей у него на поясе, он вынул хлеб и куски вяленой свинины. Мэтчем с
жадностью набросился на еду, а Дик исчез среди деревьев.
Скоро он дошел до оврага, на дне которого журчал ручей. За оврагом деревья были
выше; там росли уже не ивы и вязы, а дубы и буки. Шелест листьев, колеблемых ветром,
заглушал звуки его шагов; однако Дик осторожно крался от одного толстого ствола к
другому и зорко глядел по сторонам. Внезапно перед ним, словно тень, мелькнула лань и
скрылась в чаще. Он остановился, огорченный. Испуганная лань может выдать его врагам.
Вместо того чтобы идти дальше, он подошел к ближайшему высокому дереву и быстро полез
вверх.
Ему повезло: дуб, на который он взобрался, был самым высоким деревом в этой части
леса. Когда Дик влез на верхний сук и, раскачиваясь на ветру, глянул вдаль, он увидел всю
болотную равнину до самого Кэттли, увидел Тилл, вьющийся среди лесистых островов, и
прямо перед собой – белую полосу большой дороги, бегущей через лес. Лодку уже подняли,
перевернули, и она плыла по реке к домику перевозчика. Кроме этой лодки, нигде не было
ни малейшего признака присутствия человека, только ветер шумел в ветвях. Дик уже
собирался спускаться, как вдруг, кинув последний взгляд вокруг, заметил ряд движущихся
точек посреди болота. Очевидно, какой-то маленький отряд быстро шел по тропинке. Это его
встревожило; он поспешно спустился на землю и вернулся через лес к товарищу.
Глава IV
Молодцы из зеленого леса
Мэтчем успел хорошо отдохнуть, и мальчики, подстегиваемые всем тем, что видел
Дик, поспешно выбрались из чащи, беспрепятственно пересекли дорогу и двинулись вверх
по склону холмистого кряжа, на котором рос Тэнстоллский лес. Здесь, между купами
деревьев, простирались песчаные лужайки, заросшие вереском и дроком; кое-где попадались
старые тисы. Почва становилась все более неровной; ежеминутно на пути попадались бугры
и овраги. Ветер дул все яростнее и сгибал стволы деревьев, как тонкие удочки.
Они вышли на лужайку. Внезапно Дик упал на землю ничком и медленно пополз назад,
к деревьям. Мэтчем, не заметивший никакой опасности и очень удивленный, последовал,
однако, примеру товарища. И только когда они спрятались в чаще, он спросил, что
случилось.
Вместо ответа Дик показал ему пальцем на старую сосну, которая росла на другом
конце лужайки, возвышаясь над всем соседним лесом и отчетливо выделяясь на светлом
небе своей мрачной зеленью. Внизу ствол ее был прям и толст, как колонна. Но на высоте
пятидесяти футов он раздваивался, образуя два толстых сука; между этими суками, словно
моряк на мачте, стоял человек в зеленой куртке и зорко смотрел вдаль. Солнце сияло на его
волосах; прикрыв глаза рукой, он с правильностью машины медленно поворачивал голову то
в одну сторону, то в другую.
Мальчики переглянулись.
– Попробуем обойти его слева, – сказал Дик. – Мы чуть не попались, Джон.
Десять минут спустя они выбрались на хорошо утоптанную тропинку.
– Этой части леса я совсем не знаю, – проговорил Дик. – Куда приведет нас эта
тропинка?
– Увидим, – сказал Мэтчем.
Тропинка привела их на вершину холма и стала спускаться в овраг, напоминавший
большую чашу. Внизу, в густой чаще цветущего боярышника, они увидели развалины
какого-то дома – несколько обгорелых бревенчатых срубов без крыш да высокую печную
трубу.
– Что это? – спросил Мэтчем.
– Клянусь небом, не знаю, – ответил Дик. – Я здесь ничего не знаю. Надо быть
осторожными.
Они медленно спускались, продираясь сквозь заросли боярышника; сердца их стучали.
Здесь, видимо, еще недавно жили люди. В чаще попадались одичавшие фруктовые деревья и
огородные овощи; солнечные часы, поваленные, лежали в траве. Очевидно, тут прежде был
сад. Пройдя еще немного, они вышли к самому дому.
Когда-то это было красивое и прочное здание. Его окружал глубокий ров; но теперь ров
высох, на дне его валялись камни, упавшее бревно было перекинуто через него, словно мост.
Две стены еще стояли, и солнце сияло сквозь их пустые окна; но вся остальная часть здания
рухнула и лежала грудой обломков, почерневших от огня. Внутри уже зеленело несколько
молоденьких деревьев, выросших из щелей.
– Мне кажется, – прошептал Дик, – это Гримстон. Он принадлежал когда-то Саймону