Страница 1 из 2
Борис Гринберг
Татьяна Бонч-Осмоловская
ХОККУ МИНУС
Новосибирск – Sydney – Санкт-Петербург
2013
Published by
docking the mad dog
От авторов
Пять слогов и семь,
Достаточно, чтобы всё...
Вообще-то, приведённое выше стихотворение исчерпывающе описывает «как формулу, так и идеологию» жанра в котором написаны стихи, собранные в этой книге – «хокку минус». Стоит добавить разве что немного истории.
Появление жанра хокку минус было делом времени. И только. Это стало очевидным, как только из «танка» исчезло излишество в виде украшательского двустишия, поскольку оставшееся трёхстишие «хокку» и само «делилось» на двенадцатисложное двустишие и пятисложное одностишие. У слова, обозначающего это разделение, в японском языке даже название есть кирэдзи (буквально - «режущее слово»).
Собственно название «хокку минус» возникло по аналогии с «хокку плюс» Германа Лукомникова, который изящно и остроумно «дописывал» японских классиков хокку, превращая хокку в катрен. (Кстати, стихи из чудесной книги «Японские поэты + Герман Лукомников. Бабочки полет, или Хокку плюс.» - переведены с русского на японский, что крайне редкий случай для русской поэзии.) Единичные образцы хокку минус встречались как у самого Германа, так и у Валентина Загорянского, хотя и без привязки к «разделению по слогам», то есть они называли так некоторые двустишия (и даже одностроки) близкие по духу к хокку.
На этом скучную официальную часть можно считать завершённой, дальше – стихи. И там уже скучно не будет. Обещаю.
Борис Гринберг
***
Когда я прочитала в живом журнале Бориса двустишия, которые он назвал «хокку-минус», мне понравилась их лаконичность, сгустившая лаконичность японских трёхстиший до невозможной плотности и вместе с тем ясности. Мне захотелось добавить в них цвет, в прямом смысле – раскрасить, как на японских картинах изображение соседствует с калиграммой. Тем самым плотность стихотворения открывалась бы читателю, сегодня пролистывающему книги на бегу и редко останавливающегося полюбоваться падением лепестков цветущей вишни. Так стихотворения прорастали бы новыми смыслами.
Для изображений были использованы фотографии, которые я делала в австралийских садах, лесах, горах и на море. Изображение, очевидно, не соответствует написанному буквально, но преломившись в моём понимании текста, раскрывает его скрытыми гранями – как я их увидела.
В одном из наших с Борисом проектов эти визуальные стихотворения были показаны без текста, как знаки отсутствующего письма, звуки утраченного стихотворения. В этом случае белизна в центре изображения заполняла слово, смысл пропадал, растворяясь в листьях, песчинках, узорах на коре – знаках природного письма. Однако и в таком виде слово существовало – и даже могло быть восстановимо, ведь изображения не стирали слово, но скрывали под непрозрачным белым слоем поверх слоя письма. Даже невидимое – оно существовало, даже неразличимое – было, и читатель мог соотнести своё представление с текстом.
Читатель нашей книги поставлен в более лёгкое положение – он видит хокку, хотя, при желании, может и поиграть в эту игру: скрывая каким-нибудь образом текст в центре страницы, попытаться написать двустишие – и затем соотнести его с оригинальным хокку-минус, созданным Борисом Гринбергом.
Татьяна Бонч-Осмоловская
Содержание:
От авторов
Хокку минус
Авторы
Acknowledgements
Copyright information
Хокку минус