Страница 38 из 43
Лимонов же, если и развлекает, то лишь потому, что гениальный рассказчик, но самое главное, все его книги заряжают энергией не только субтильных мальчиков-интеллигентов, но даже самых закоренелых дубиноголовых уёбищ, каковыми в своё время кишмя кишела его НБП. К тому же Эдуард Вениаминыч сам сгорает в пламени своего героического безумия, совсем как Прометей в лучшие годы. Это всегда подкупает (конечно, если это понять, а тут единственное что помогает – это наличие мозгов, следовательно здесь всё сложно). Честно скажу, мне стоит большого труда сохранять в этой ситуации спокойствие. Может быть, если верить Сорокину, моё сердце ещё не проснулось. Зато, блядь, у него оно проснулось, насколько я понимаю. Молодец, блядь! (Если честно, то, что Лимонов сидит в Лефортово, а не объясняет в ООН новые правила игры от лица самой большой страны в мире, я считаю Допустимой Ситуацией для того, чтобы взорвать на хуй Кремль (( 10 - b ) For mudak ’ s only !!! Я не оправдываю убийство! Я оправдываю Творчество! ), но это, конечно, сложнее, чем нассать в лифте (( 10 - c ) Я - бог не потому, что я всё могу, а потому что такой же хороший гусь в человеческом плане ). Я понимаю, дважды два умею сложить. Как вы помните, будет 0.)
Кстати о пламени. В 1600-м году по приговору ёбаной инквизиции был сожжён на костре Джордано Бруно. Как известно, ограниченному кругу лиц, он написал не только «О множественности обитаемых миров», но и много других заебатых книг, среди которых и злая сатира «Ноев ковчег» и прямо-таки, блядь, панегирик «О героическом энтузиазме».
Энтузиазм не довёл его до добра. Он хотел бороться и дышать, вечно стремиться к Абсолюту, но больше этого не хотел никто...
Я думаю, он достиг Абсолюта, по крайней мере, в формулировке Николая Кузанского, идеи которого в том числе развивал, когда огонь, уничтоживший кожу и глаза, вошёл через глазницы и носоглотку в его мозг.
Абсолютный «максимум» и абсолютный «минимум» встретились. Бесконечно ничтожные люди уничтожили бесконечно великого Джордано Бруно. Люди не простили ему идею существования во вселенной нескольких богов и нескольких абсолютов. Люди не выносят даже существования двух полярных точек зрения, да и вообще два полюса – это вечная издёвка над буридановым ослом человечества. Людям было бы куда уютнее в одной точке и желательно никогда не двигаться с места.
Наверное, большинству людей было бы лучше родиться цветами. Во всяком случае, мне было бы приятней на них смотреть. Иногда я бы дарил приглянувшихся мне людей А. Хоть какая бы тогда была от них польза.
Люди не могут жить с мыслью, что, как говорил кролик у Александра Милна, «я» на свете много. Они так не могут. Это не укладывается у них в голове. Равно как и афоризм Сократа «я знаю, что я ничего не знаю». Нет, им подавай всё и сразу!
Но... их «всё» у Джордано Бруно с лихвой умещалось на ладони. Тогда они убили его.
76.
Девушка Лена, секретарша частного охранного предприятия таможенного терминала «Останкинский», отвела нас на склад под эзотерические улюлюкиванья Вовы, который там работал уже полгода и в подходящий момент, как и обещал, условно мне свистнул.
Там мы подобрали мне форму: две пары чёрных штанов (летний и зимний варианты); чёрную и голубую рубашки с какой-то левой эмблемой данного ЧОПа; зимнюю куртку на меху; очень приличный чёрный свитер, в котором впоследствие было не стыдно появляться даже на вечеринках; беретик; зимнюю трикотажную шапочку и довольно хорошие, да к тому же симпатичные, ментовские ботиночки на шнурках. Я сгрёб всю эту кучу, распихал по двум целлофановым пакетам, и мы пошли к Вове-начальнику для получения дальнейших инструкций.
Вова-начальник подмигнул Вове-другу, и в довершение своего спича сказал: «Система наказаний у нас простая. Если что – бить будем рублём!» И мы вышли счастливые на улицу и пошли ко мне.
У нас было немного с собой, но поскольку ещё не пробило и полдня, нас только чуть-чуть подкумаривало, и мы решили оттянуть удовольствие и сделать всё в цивильных условиях.
Вмазавшись у меня в комнате, мы ещё и покурили травки и, откинувшись на спинку дивана, предались смелым мечтам о грядущей и повсеместной победе «Новых праздников». Послушали музыку. Как обычно, мою. Песня «Yellow субмарина» привлекла вовино внимание и впоследствие мы её тоже сделали уже с ансамблем. Припев там звучал так:
Yellow, yellow, yellow субмарина -
Ты моей простой души!
Ты слишком долго слишком пела,
Так пойди же попляши!..
И вокруг там всё было в каких-то совершенно идиотских звуках, и всё это было полным бредом, но засоряющим мозги надолго и прочно, что тогда казалось достоинством. Я, кстати, поначалу был против этой песни в программе, поскольку она была совсем не трогательная и не нежная, в отличие от остальных, и даже не шизовая. Когда мы всё-таки от неё отказались, я не был расстроен. Но были и другие, и мы знали, что материал ломовой. Думали так. Были уверены в том. Так предпочитали считать. Полагали, что искренне.
Сколько раз, сидя потом на работе в «охране», за огромной деревянной кафедрой, слушая ебучее «Наше радио» или «Хит FM», я понимал, что в нашей весовой категории нам нет равных. И без конца вмазывался, что, как известно, не влияет на качество прослушивания. Героин не трава и не водка – это вам любой подтвердит. На нашу первую роль могли претендовать только «Гости из будущего», но у тех всё-таки не было в текстах достаточной глубины (вернее, она там безусловно была, но от большинства людей пряталась) или СашаЧ, но у той слишком уж это было всё по-совковому.
Мог ли я тогда предположить, что пройдёт всего год и после нашей поездки в Австрию с «e69» окончательно развалятся «Новые праздники», Света уйдёт петь в «Кукурузу», а остальным, включая меня, будет предложено стать музыкантами этой самой СашиЧ?
Ясное дело, я отказался и пошёл работать в «Ex libris» при «Независимой газете». Остальные согласились и проработали с ней ровно... два месяца (окрылённый Вова явно поторопился уволиться из «охраны»). Моё место в их коллективе занял Петя Костин. Сначала только в команде, а потом и в вовиной судьбе.
В своё время, на пару лет раньше, подобный эпизод уже имел место в моей жизни. После записи первого нашего альбома «Чужой язык» я, стиснув, бля, зубы переписывал кассетки и носил эти ёбаные «демки» по разным лейблам. Где-то вообще говорили честно, что без мазы, где-то говорили «мы думаем» (разумеется, о чем угодно, но только не о судьбе моей «демы»), а в «Альбе-рекордс» с моими песнями и вовсе случилась классика жанра. Скажу честно, с «Альбой» я связывал некоторые надежды, поскольку к тому времени неплохо знал лично и Серёжу Гурьева и Олю Барабошкину, подвязавшихся там трудиться. И они тоже знали меня по «Другому оркестру», которому во время оно даже покровительствовали. Барабошкина же и вовсе преподавала когда-то «информатику» у нашей виолончелистки Иры Добридень, а Ирин одноклассник, нас же и познакомивший, Олег Тогоев таскал ей почитать первые номера «Вавилона».
Где-то через месяц после того, как кассета с «Праздниками» оказалась у них, мне позвонил Гурьев, сказал: «Здравствуй, Макс!» своим трогательным, располагающим к откровенному общению голосом и предложил стать аранжировщиком Вики Морозовой, одной из бывших вокалисток легендарного «Хуй забей!». Я так по сей день и не в курсе, она ли пела знаменитую «выебать лошадку на скаку» или какая другая баба, но я с отчаяния согласился, уволил всех её музыкантов, кроме басиста, который был хорош, а потом ещё круче уселся на героин и всех продинамил. Нехорошо получилось.
Впрочем, не надо было срать в мою чистую душу. Я хотел и хочу переделывать мир, а он хочет заставить меня на себя работать. Хуй тебе в рот, мил-человек!