Страница 11 из 17
«Чтобы узнать вкус пудинга…» — подумал Марк и услышал шаги. Шайели принесла питье. Он обернулся, протянул руку за чашей и увидел, что Шайели изумленно уставилась в небо. Он последовал ее примеру и увидел луну.
Из всех жителей Прелла, спавших, когда появилась луна, едва ли не первыми были разбужены Старейшина Кейдад и его теперешняя «хозяйка» — это общепринятый термин, обозначающий женщину-ианку, которая живет с мужчиной и ведет его хозяйство, но не родила ему ребенка. Впрочем, анализ семейных отношений ианцев — дело весьма сложное.
Их сын и дочь — соответственно, ее сын и его дочь — оказались среди семнадцати молодых людей, проводивших вечер с Элис Минг и Рейвором. Их крики и переполошили весь дом.
А семнадцати горластых юнцов, рассыпавшихся по городу, вполне достаточно, чтобы перебудить все его население. Началось что-то вроде цепной реакции. Те, кто уже увидел луну, поднимали тех, кто еще спал; шаровые фонари оживали, пробыв выключенными не более получаса, и скоро весь город расцвел, словно поле фантастических цветов — синих, красных, желтых, зеленых, белых. В колонии лихорадочно жужжал коммуникатор, была пущена в ход редко употреблявшаяся срочная связь — жители будили своих друзей или требовали объяснений от информата. Земляне и ианцы, одетые и голые, оставив сны, видеозаписи, музыку и любовь, выбегали из дверей и с изумлением таращились на луну. Вскоре даже маленькие дети очутились перед ликом странного небесного светила — родители схватили их и вынесли на улицу.
— Значит, твои усилия увенчались успехом, — сказала хозяйка Старейшины Кейдада уважительным тоном, каким обращаются к людям выдающимся и значительным.
Он решительно возразил:
— Нет. Наблюдай и думай. Это не луна.
Кейдад не мог скрыть злости и огорчения.
Действительно, в течение нескольких секунд после появления этой луны стало ясно — во всяком случае всем, кто интересовался подобными вещами, — что она не может быть гигантским и отдаленным небесным телом. Она двигалась слишком быстро, и орбита ее проходила внутри Кольца, но тем не менее это был огромный предмет. До сих пор никакого объекта таких размеров не было видно поблизости от Иана, разве что десять тысяч лет назад, прежде чем луна была…
На том большинство наблюдателей заканчивало свои размышления.
Доктор Лем ухватился за резные деревянные перила веранды, чтобы тверже держаться на ногах. Что-то коснулось его голени. Решив, что это Помпи, он проговорил:
— Ничего, старушка, все в порядке. — И попытался потрепать ее по голове.
Пальцы коснулись гладкого холодного металла, и Лем с досадой понял, что вмонтированные в дом медицинские датчики направили к нему поддерживающий аппарат. Помпи же спала, ровно дышала, и ее изящные усики поднимались и опускались в такт дыханию.
Доктор резко оттолкнул аппарат, сделал глубокий вдох и попробовал на старинный манер определить угловой диаметр объекта, плывущего по небу. Вытянул руку, поднял большой палец, подвел его к диску и понял, что новая луна примерно в два раза меньше. Другими словами, угловые размеры этого предмета около четверти градуса. Однако будучи гораздо ярче, чем Кольцо, под которым он перемещался, диск казался значительно крупнее. Несомненно, лукавая память впоследствии заставит людей утверждать, что луна занимала восьмую часть неба.
И эта возрожденная луна подавала знаки своего присутствия — так же, как Кольцо низвергало вниз метеоры.
Явления начались далеко на севере, где — как в любом подобном мире — солнце активизировало молекулы верхних слоев атмосферы. Благодаря постоянному распылению частиц Кольца, на Иане были яркие полярные сияния вне зависимости от времени года. Но сейчас мощные пласты полярной стратосферы вытянулись в длинные пологие сияющие огнем полосы, словно божественный перст поманил их к экватору. Огромные ниспадающие светящиеся занавеси встряхивали свои складки над рекой Смор, отливая синим и желтым, а временами становились темно-красными. Свободные радикалы, рассеянные в атмосфере, вызывали все новые реакции, так что, казалось, занавеси расходились, колыхались и становились огромной двойной перевернутой радугой с меняющимися цветами. На небесной сцене, для которой сейчас полярное сияние создавало нечто вроде изогнутой рампы, начался великолепный фейерверк. Переливались невероятные самоцветы, расходились пылающие кольца, вспыхивали молнии, столь яркие на фоне черно-серебряной ночи, что глазам было больно.
За этим зрелищем последовало другое, абстрактно-декоративное: ряд за рядом возникали изящные светящиеся кривые. Линии сменяли друг друга так, словно искусный мастер играл на органе, издававшем не слышимую, а зримую музыку, и решил испробовать гармонии заурядной темы, заданной ему великим композитором, прежде чем обратиться к партитуре и начать настоящее исполнение. Это зрелище длилось минут десять, за ним последовала новая серия — символы и знамения. Огромное огнедышащее чудовище двигалось, изрыгало языки пламени и в конце концов сожрало собственный хвост. Затем две фигуры в доспехах, с мечами и щитами, сошлись в схватке посреди неба, а закончив сражение, преобразились в цветок с синими лепестками и белым венчиком. Под конец почти все небо закрыло сверкающее желтое колесо, которое, бледнея, крутилось на невидимой оси и, казалось, по мере вращения втягивало в себя окружающую тьму.
Элис Минг побелела от испуга и так раскрыла свои миндалевидные глаза, что их косой разрез стал незаметен. Она стояла на балконе, позабыв о том, что обнажена по пояс, и земляне, пробегающие внизу, могут видеть ее увядшие груди — землянам они не покажутся экзотическим чудом, как ее Рейвору-Гарри. Она вцепилась в локоть своего любовника и простонала:
— Что… что это?
Рейвор все еще был в земной одежде — не успел снять после посещения семнадцати «обезьянок», гостивших у них весь вечер. Он проглотил комок в горле, пытаясь подобрать ответ, который не разочаровал бы ее. И ничего не придумал. Наконец проговорил с трудом:
— Я не знаю.
Это было сказано по-иански: испуг выбил из его памяти земные слова.
— Но ваши легенды! Ваши древние сказания, ваш фольклор! — Слова потоком вырвались из уст Элис; когда же она замолкала, у нее стучали зубы и дрожал подбородок. — Разве в них не говорится о временах, когда у вашей планеты была луна?
Рейвор-Гарри храбро ответил:
— Выдумки! Ты сама много раз так говорила.
Однако его самообладания хватило только на эту скептическую фразу. Затем он, сам того не желая, начал бормотать молитвы — просьбу ианцев о заступничестве, не адресованную ни одному богу (ианцы, если и поклонялись некогда сверхъестественным существам, то давно забыли их), но призывающую на помощь силы, лежащие вне познания, вне науки, вне веры.
Еще одним очевидцем зрелища стал Ветчо, почтенный ианец, у которого не было в Прелле ни должности, ни звания — поскольку само понятие власти чуждо умам ианцев, — но который держался так, что земляне считали его весьма влиятельной персоной. Первая реакция Ветчо была двойственной, однако последовала мгновенно — подвижность, по большей части обусловленная спецификой ианского организма. С одной стороны, он думал так же, как и любовница Старейшины Кейдада: что это благая весть, ниспосланная его народу. С другой стороны, он был удивлен и раздосадован, что такое важное событие произошло без его участия.
Затем до него дошла истина. Народ Иана должен либо осуждать это, либо проклинать. И притом более проклинать, чем осуждать. Он думал: «Эти дьяволы, эти изверги! Так от нас может ничего не остаться. Неужели они готовы уничтожить нас даже из-за тени нашей гордости?» Но решил, что до уничтожения пока не дошло, хотя это последнее издевательство прибавилось к длинному ряду непозволительных оскорблений: они поселились неподалеку от Вспышки Мутины, они понаставили автоматы вокруг Врат, чтобы помешать ианцам путешествовать к другим мирам, они пытаются проникнуть в тайны «Эпоса», они…