Страница 5 из 7
За утренней трапезой Мстислав Святославич рассказал своему племяннику Михаилу Всеволодовичу про свой недобрый сон.
– Мне думается, через этот сон Божье провидение предупреждает меня, что поход наш завершится неудачно, – сказал Мстислав Святославич так, чтобы больше никто этого не услышал. – Мнится мне, вещий это сон.
– Выпей, брат. – Михаил придвинул к дяде чашу с хмельным медом. Возрастное равенство позволяло Михаилу обращаться к Мстиславу Святославичу, как к брату. – Не терзайся понапрасну. На сновидения полагаются нервные девицы и древние старухи. Да еще языческие колдуны морочат людям головы, толкуя про вещие сны.
Желая развеять угрюмое настроение Мстислава Святославича, Михаил вполголоса принялся перечислять князей, сидевших с ними за одним столом, попутно сообщая, сколько воинов, конных и пеших, каждый из них привел в Чернигов.
За столом собрались почти все Ольговичи. Сыновья черниговского князя Дмитрий и Всеволод; первый имел княжение в Трубчевске, второй – в Козельске. Племянники черниговского князя: Олег Святославич и брат его Мстислав Святославич; один прибыл из Курска, другой – из Рыльска. Изяслав Владимирович привел дружину из Сновска. Андрей Всеволодович, брат Михаила, пришел из Путивля. Всего под знаменами Ольговичей собралось двадцать тысяч пехоты и пять тысяч конницы.
– Прибавь к нашему войску, брат, киевские и смоленские полки, – молвил Михаил, склоняясь к плечу Мстислава Святославича, – да еще воинство галицкого князя и его союзников – это же несметная силища! Да татары побегут от нас, как зайцы!
Мстислав Святославич расправил широкие плечи, откинул со лба непослушную русую прядь. И впрямь, не пристало ему кручиниться из-за какого-то сновидения! Столь огромного войска не собиралось на Руси со времен Владимира Мономаха. Пусть татары одолели половцев, но столь мощный союз русских князей татарской орде не победить!
Разговор за столом зашел отнюдь не о войне с татарами, – никто из Ольговичей всерьез их не воспринимал! – но о том, что после победы над татарами черниговским князьям надлежит сговориться с киевским князем и отнять наконец у Мстислава Удатного город Торческ. Этот важный пограничный со Степью город Мстислав Удатный удержал для своего сына, уступая Киев Мстиславу Романовичу, как старейшему князю в роду южных Мономашичей.
Сын Мстислава Удатного умер от болезни пять лет тому назад. С той поры тянется долгая тяжба между киевским и галицким князем. Мстислав Романович требует возвращения ему Торческа, который всегда был во владении киевских князей. Мстислав Удатный постоянно обещает вернуть Торческ, но исполнить свое обещание не спешит.
Ольговичам и Мстиславу Романовичу понятно такое поведение Мстислава Удатного. Из далекого Галича ему непросто контролировать Киев и Переяславль, зато это удобно делать из близкого к Киеву Торческа. Ольговичи имели намерение поторговаться с Мстиславом Романовичем: они помогут ему выбить воинов Мстислава Удатного из Торческа, за это киевский князь должен уступить им Переяславль.
В недалеком прошлом в Переяславле княжил Михаил Всеволодович. Ему вольготно жилось в Переяславле. Он давно облизывался на этот богатый удел, которого лишился после кончины своего отца Всеволода Чермного, прозванного так за огненно-рыжий цвет волос и бороды. («Чермный» – по-древнерусски значит «багрово-красный»).
Вот и теперь именно Михаил затеял этот разговор, подбивая князей-родственников покончить с влиянием Мстислава Удатного на Киев, а заодно снова прибрать к рукам Переяславль.
Глава четвертая Гнев великого князя
В пеших полках киевского князя собралось десять тысяч человек, в основном это были смерды и ремесленный люд, привлеченный в поход обещанием богатой добычи. В конном полку Мстислава Романовича было две тысячи воинов. Это были киевские бояре и их сыновья, а также дружинники дубровицкого князя и князя вяземского.
Супруга и дочь Мстислава Романовича взяли с него слово, что он приглядит в походе за своим юным зятем, будет держать его подле себя. На том же настояла племянница великого князя, беспокоясь за своего мужа Александра Глебовича, хотя тот в опеке совершенно не нуждался, так как был не только неимоверно силен, но и имел опыт многих сражений. Варвара Ярополковна беспокоилась скорее о том, как бы бездумная храбрость не лишила Александра Глебовича головы, а значит, и пинского княжения.
«Будь всегда рядом с дядюшкой моим, оберегай его в сече, – наставляла мужа Варвара Ярополковна. – Не дай бог, шальная стрела его сразит, тогда не видать нам Пинска как своих ушей!»
Смоленский князь собрал двенадцать тысяч пеших ратников и две тысячи конников. К нему присоединился на марше несвижский князь Юрий Глебович с двумя сотнями своих гридней. Он доводился братом дубровицкому князю.
Пешая рать объединенного русского воинства шла на ладьях вниз по течению Днепра. Конные княжеские дружины двигались вдоль берега могучей реки.
У городка Заруба, что на Днепре ниже Переяславля, русские рати задержались на два дня, чтобы дождаться отставших ратников и произвести общий подсчет всего собранного воинства. В пеших полках насчитывалось больше сорока тысяч воинов, конников было десять тысяч.
Изначально Заруб был пограничной крепостью. Со временем крепость превратилась в торговый город; здесь каждый год в летнюю пору скапливалось множество иноземных купцов. Одни из них шли на ладьях от теплого Греческого моря вверх по Днепру до Киева, Смоленска и дальше, до Новгорода. Другие тем же днепровским путем двигались с севера на юг. В Зарубе купцы задерживались, чтобы исправить различные неполадки на своих судах. Именно для этой цели тут имелись сухие доки, большие ручные лебедки для вытягивания судов на сушу и огромное количество просушенной древесины: брусьев, досок и жердей. Артели киевских плотников и корабелов трудились в Зарубе не покладая рук все лето от зари до зари.
Торговые корабли приходили и уходили все светлое время суток. Над тесовыми крышами Заруба, над его бревенчатыми стенами и башнями постоянно разносился перестук топоров и визг пил, со стороны речных причалов ветер веял запахом дегтя и разогретой на огне сосновой смолы.
Огромный военный стан, раскинувшийся в степи близ Заруба, наполнил городок тревогой. С кем это собрались воевать русские князья? Неужели опять – уже в который раз! – назревает война с половцами?
Половцы в прошлом много раз осаждали Заруб, но взять его так и не смогли. О татарах местные жители и слыхом не слыхивали.
В большом красном шатре киевского князя шумело застолье: сегодня была Радоница – день поминовения усопших. Подвыпившие князья после торжественных речей в честь своих покойных родственников завели разговор о давно наболевшем. О том, что суздальские Мономашичи не признают главенства Киева на Руси, то и дело покушаются на Новгород и Рязань, требуют вернуть им Переяславль, откуда их изгнал Всеволод Чермный.
– Суздальский князь и его братья надежно оседлали волжский торговый путь, но им этого мало, – возмущался Владимир Рюрикович. – Суздальские Мономашичи и к днепровскому торговому пути подбираются. Сегодня они взяли Торжок и Волок-Ламский, а завтра захватят Велиж и Торопец.
Смоленского князя поддержал Мстислав Старый.
– Зазнайству суздальских Мономашичей нет предела! – сказал он. – Никто из них не приехал на съезд князей. Войско против татар они не выслали. Особняком стоят потомки Юрия Долгорукого, хотят показать, что все прочие Рюриковичи им неровня!
– Нельзя с этим мириться, братья! – выкрикнул Святослав Владимирович, племянник киевского князя. – Надо проучить суздальских Мономашичей!
Поднялся шум.
Реплика каневского князя была подобна искре, упавшей на сухую траву. Зазвучали голоса, что после похода на татар нужно повернуть полки на Суздаль! Ныне у южных Мономашичей и Ольговичей такая сила, что всю Залесскую Русь можно разорить дотла!
Неожиданно в шатер быстро вошел дружинник киевского князя.