Рука «Анклава»

Над головой началась перестрелка. Несколько пуль вонзились в землю около меня, но стреляли не прицельно. Я уткнулся лицом в землю, боясь пошевелиться и вызвать шквал огня на себя. Я понимал, что это самая проигрышная позиция, но страх не позволял мне сдвинуться с места. Тишина пришла в сознание неожиданно. Я с удивлением понял, что еще жив и даже не ранен. Пошевелил руками и ногами — они были целы. Попытался приподняться на локте, чтобы посмотреть, где мои противники, как услышал шепот Алана:

— Лежи и не двигайся.

Я повиновался. Значит, другие охранники пришли мне на помощь, и сейчас численное соотношение изменилось в нашу пользу. Неизвестно, сколько еще поблизости бандитов, но они остались без командира, и это уже хорошо.

Сложно было понять, сколько я пролежал в этой проклятой яме, которая едва не стала моей могилой, но спасла. Может, пять минут, а может и целый час. Огонь от зажигательной смеси погас, и постепенно я привык к слабому свету ночи, медленно переходящей в утро. Наверно, у меня был шок от пережитого. Сегодня я впервые убил человека и впервые оказался близок к смерти. Снова послышались шаги, я резко развернулся, наводя пистолет, и тут же его опустил.

Надо мной стоял Фил и протягивал руку. Кажется, он улыбался.

— Вставай, герой, пока твоего рейдера без тебя не раздели.

— Что значит моего рейдера? Я минимум двоих завалил, — я принял руку Фила и встал.

Вокруг нашей стоянки бродили охранники и погонщики, собирали трофеи. Ярко горел костер. Я вспомнил закон пустошей: взятое с боя принадлежит тебе. Сегодня я подстрелил одного рейдера и убил двоих. На местах, где пали мои жертвы, их не нашлось, значит, кто-то заботливый уже оттащил к свету.

У костра уже набралось немало трупов. Рядом лежало их оружие. Я увидел тело мужчины в металлической броне, рядом был другой, которого я убил последним. Всего насчитали шесть жертв. Погонщики подтащили еще одного. Постепенно все наши собрались у огня. Я сидел в каком-то ступоре, не понимая, что творится вокруг. Подошел Фил. На его плече висели две винтовки, в руке у него была бутылка, заткнутая тряпкой.

— Что смотришь, Эд? Твои трофеи, сам их и раздевай. Скажи спасибо, что мы их сюда перетащили.

— Зачем их раздевать? — я, конечно, понимал зачем, но было непривычно копаться в вещах мертвеца.

— Ну, ты даешь? Это ж твои доспехи, твое оружие. Еще по карманам пошарь, может, там пара монет завалялась.

Я приблизился к телам. Снаряжение разбойников большей частью было дешевым и несерьезным: кожанки, пистолеты, охотничьи винтовки. Лишь у главаря имущество было интереснее. Я подобрал странный пистолет, больше походивший на обрез, переделанный из винтовки, но приэтом очень удобный и компатный. Посмотрел обойму, оказалось, он был заряжен цельнометаллическими пулями 223-го калибра, как у винтовки Фила. Довольно мощное оружие, только вот в обойме всего пять патронов, как и в винтовке, и отдача, наверное, дикая. Засунув пистолет за пояс, я посмотрел на тело предводителя. Как же мне снимать доспехи, а потом надевать их на себя?

— Фил, может, мы продадим эту броню и купим другую?

— Зачем? Что, боишься покойников? Не волнуйся, не укусит. Ты сам подумай: во-первых, мы потеряем деньги на такой перепродаже, а во-вторых, как ты думаешь, откуда в магазинах появляются такие доспехи?

Фил подошел к трупу и стал расстегивать ремни доспеха.

— Помогай, давай. Сапоги сними.

Я ухватился за отделанный стальными пластинами сапог и стал его стягивать. Поначалу не получалось, пока не разобрался с хитрой застежкой на голенище. Через несколько минут главарь остался в нижнем белье, а Фил помогал мне застегнуть на боку крепления брони. Я почувствовал, насколько она тяжелее моей куртки, но крепость доспеха внушала уверенность в себе. Взявшись за второго, я краем уха слушал отчет о прошедшем бое, что пересказывал Алан караванщику.

— Их было одиннадцать. Командир подошел с востока, с ним был снайпер, и три бойца. С ложбины подходили шестеро. Мы положили двоих, остальные залегли. С востока на погонщиков напали трое под прикрытием снайпера и главаря. Первый бросил бутылку и поджег повозку, но его тут же и положили. Остальные залегли и начали перестрелку. Затем решили не атаковать в лоб, а обойти вон по тем кустам и зайти к нам в тыл с юга. Но тут наш новенький решил погеройствовать и подстрелил главаря. Они этого не ожидали, я понял, что сейчас его накроют, и вместе с Гарольдом пошел на выручку. Фил держал под обстрелом ложбину, поэтому там рейдеры ничего не могли сделать. Хорошо, что удалось сразу завалить снайпера, он увлекся охотой на Эда, поэтому заряда из обреза ему хватило. Еще одного подстрелил Эд, и одного я.

— А наши потери?

Я обернулся и увидел, что Савинелли сидит, привалившись в колесу повозки, и ему делают перевязку на плече. Алан стоял рядом.

— Френк ранен в глаз, попала каменная крошка — рикошет от пули снайпера, двое погонщиков обожгли себе ладони, пока повозку тушили. Меня слегка в руку зацепило, тоже рикошет.

— Неплохо, зато теперь эти сволочи не скоро сунутся на эту тропу.

— Да, если это был один отряд.

— Будем надеяться. — Савинелли с трудом встал, наблюдая, как Гарольд достает шприц с красным содержимым.

Укол стим-пака добавил жизненных сил караванщику. Сразу стало видно, как координация его улучшилась и в движения вернулась прежняя уверенность.

— Спасибо. Эй, слушайте все! До рассвета осталась пара часов. Фил и Эд на часах, остальные спать. Впереди еще четыре дня пути.

Я понял, что нас оставили сторожить потому, что ни я, ни мой напарник не были ранены. Остается надеяться, что в пути Савинелли даст нам отдохнуть. Не представляю, как бы я заснул после пережитой ночи. Хоть за мной и был грех — ведь я задремал на часах. Но надеялся, что никто об этом не узнает.

Фил забрался на свой пригорок, с которого вел стрельбу во время боя, а я принялся патрулировать по периметру. Я бродил вокруг лагеря, примеряясь к новым доспехам и прикидывая, какое оружие оставить себе, а какое продать по прибытии в город. По всему выходило выгоднее оставить новый пистолет, он мощнее, к тому же стреляет теми патронами, что и винтовка Фила. Если мы собрались в совместную экспедицию, такая взаимозаменяемость очень поможет, да и по цене патроны к «Десерт Иглу» дороже.

Я подошел к тому месту, где чуть не погиб из-за своей глупой героической выходки. Уже немного рассвело, и я разглядел черную проплешину от горючей смеси, яму, где я прятался, и место, где стоял главарь бандитов. Да, позицию он выбрал удачную, мне просто повезло, что я вышел прямиком на него. Теперь, когда стало светлее, я понял, насколько я был уязвим в своем укрытии. Меня спасла темнота.

Медленно вставало солнце, и даже не верилось, что впереди нас ожидает длинный дневной переход. Мое уставшее тело надеялось, что сейчас я завершу дежурство и спокойно лягу спать. Я старался не думать, насколько оно заблуждается. День начался как обычно, только собирались мы немного медленнее — сказывалась ночная усталость. Еще пришлось перегружать вещи, которые успели вытащить из горящей повозки, да и ранения сократили количество рабочих рук.

Не понимаю, как я смог выдержать шестой дневной переход. Помню только, что отключился в обед, надкусив сушеное яблоко. Потом мне пришлось снимать свой новый металлический доспех и идти без защиты, так как ноги совершенно отказывались слушаться. Я мечтал только об одном — добраться до Нью-Рено и завалиться спать на трое суток. Думаю, что в этот день нас можно было брать голыми руками, потому что остальным охранникам было не намного лучше, чем мне. Но, по счастью, рейдеры были шокированы нашими боевыми возможностями и не стали устраивать засаду. Хотя, возможно, они и сами спали в своем неизвестном логове. Или напавший отряд был просто бандой неорганизованных разбойников, которые надеялись встретить кучку безоружных погонщиков.

Как мы располагались на ночлег, кого поставили на дежурство и что было на ужин, я не помню. Меня привел в чувство Фила: