Страница 6 из 10
– Грязь, – произнес Жук. – Когда мы будем ее убирать?
– Это накипь, Жук, – поморщился я. – Если будем живы, сотрем ее рано или поздно. Только нужно, чтобы ребята, которых ты натаскиваешь, не сгорели в пламени междоусобицы. Это наше будущее.
– Пламя… Если вспыхнет, будем тушить его своими телами…
– Все к тому идет. Ты слышал об «Альянсе действия»? – спросил я. – Что думаешь?
– Властные разборки. Или Кавказ что-то затеял – зверькам чем хуже, тем лучше.
Жук имел обыкновение во всех бедах обвинять инородцев.
– Жук, «Альянс» – враг. Мы должны его обнулить.
– Не вопрос… Как искать будем?
– Количество терактов подразумевает втягивание в процесс многих людей. Должен «Альянс» откуда-то черпать отморозков. Ты вращаешься в среде лиц, склонных к активным действиям.
– Вращаюсь. – Жук задумался. – Знаешь, пару месяцев назад один из моих парней говорил, что к нему заход делали. Мол, пора делом заняться. А не груши молотить в подвалах.
– Кто обращался?
– Не знаю. Просто Сема обмолвился. Со смехом.
– Вышибалы много кому нужны. Нацикам. Бандитам.
– У Семы в армии профессия хитрая была.
– Какая?
– Взрывник.
*
Скачут, повинуясь пульту в моей руке, программы на экране. Рушатся на голову обывателя клиповые новости. Двадцать секунд – кусок информации проглочен. Следующая. Мозаичная информация. Мозаичная жизнь. Растущая тревога.
Есть новости ударные и фоновые. Ударные нагнетают энтузиазм, страх и истерию. Энтузиазм сегодня не нужен никому. Истерия – ходовой товар.
Главная ударная новость, как таран взламывающая общество, – кадры разгона очередного митинга.
Романтическим символом протестного движения стали синие бантики на блузках и рубашках от Версачи. И теперь «синебанточники» бузили без устали.
Толпы офисных хомяков стремились к чему-то неясному и неуловимому, чтобы все как на Западе, либерально – чтоб разделение властей, свобода и, главное, чтобы деньги сыпались с неба, чему коварно мешают бюрократы.
Широкие массы националистов мечтали вытеснить национальные меньшинства.
Сексуальные меньшинства мечтали вытеснить сексуальное большинство и сделать гей-парады еженедельными и общеобязательными.
Фашисты мечтали об официозной свастике.
Коммунисты – о звездах на телебашне.
У всех была болезненная несбыточная мечта. И дорога к ней шла через смуту.
Три месяца назад был отменен фискальный закон о некоммерческих организациях, и в страну полноводной рекой хлынуло финансирование протестной волны от зарубежных фондов, обществ и клубов, которыми, как фиговыми листочками, прикрывались разведки самых разных стран.
И результат был. На телеэкране кровь на асфальте, запруженная демонстрантами Болотная площадь, ставшая аналогом римского Колизея, там все время проходили гладиаторские бои в формате «ОМОН против либеральной оппозиции».
Вот демонстрантов тащат в омоновские автобусы. Борцы за свободу упираются и пинаются, не уставая цитировать Конституцию – что-то про свободу собраний.
Известная светская журналистка, похожая на продавщицу пивного ларька, визжит в голос, как в палате для буйных: «Спасите, люди! Бейте ментов!» Ее заталкивают в автобус вместе с толпой геев – самой надежной опорой либеральной революции.
– Представители адвокатского сообщества протестуют против чрезмерного применения силы в отношении демонстрантов, – вещала ведущая с торжественным видом. – В действиях спецподразделений полиции, по мнению адвокатов, усматриваются признаки превышения власти. Также Объединенный союз правозащитных европейских организаций осудил факты…
Щелчок. «РЕН-ТВ». Зарубежные новости.
Мировая экономика напоминала самолет в руках пьяного пилота. Цены на нефть бились, как в лихорадке, то взмывая до небес, то ныряя в глубины океана. Мировые валюты то ли намеревались, сделав мертвую петлю, выздороветь, то ли, войдя в штопор, рухнуть и отдать концы.
В Африке продолжалась бойня. Вырезались христианские деревни. «Аль Кайда» оккупировала потихоньку арабские страны, перед этим отдемократизированные «Томагавками» мирового сообщества.
Щелчок. Канал «Культура».
– По оценкам ученых-экологов, биосфера Земли вступила в эпоху необратимых изменений. Под угрозой существование человечества, которое не переживет текущего столетия…
Не переживем? Тогда чего дергаться? Не лучше ли пожить красиво?
Хрен с ними со всеми. Надо работать. О гибели биосферы будем думать в свободное время.
Но с работой не клеилось. Пять дней назад Куратор выдал мне флэшку с заключениями экспертиз, протоколами, фотографиями мест происшествий. А также с бесконечными списками подозрительных лиц и результатами их отработки. И ничего полезного!
Нужна зацепка. Логика и улики – это хорошо. Но ничто не заменит полноценного агентурного сообщения.
Я прошелся по своим источникам оперативной информации. Посетил места, где загадочная фигура по кличке Чак (ваш покорный слуга) имела вес. Где знали, что Чак крут, за ним много чего героического и противозаконного, но об этом говорить нельзя, поскольку длинные языки режут. Авторитет я зарабатывал долго. Мы с Куратором провернули не одну комбинацию, чтобы убедить общественность – Чак чистый отморозок, готов на все, и при этом хитрый змей, всегда уползет и затаится. Для этого пришлось отсидеть три месяца в следственном изоляторе в Лефортово.
Пять дней я дышал дымом марихуаны и морщился от запаха пота в спортзалах. Побывал в качалках, где нацики наращивали мышцы, в студенческой общаге, где тусовались радетели за счастливое будущее человечества, в музыкальных кафешках.
Меня уважали, угощали пивом. Со мной трепались о необходимости построения царства справедливости на земле и пользе тотального террора. Пришлось разбить пару морд, когда со мной не желали общаться или общались недостаточно почтительно.
– «Альянс действия» – вот сила. А мы… – горестно сетовал один из несостоявшихся террористов, полностью деморализованный после короткой беседы в управлении по борьбе с экстремизмом.
– Себя силой не считаешь? – спросил я.
– Куда там. Ботаны мы. Только траву курим, – бросил кухонный революционер, давя в пальцах косячок. – Да терки дурацкие трем.
«Альянс действия» все эти ребята упоминали с уважением, но говорили как об инопланетянах – вроде они и должны быть, но никто не знает, как выглядят.
Идея насилия и террора бродила в среде этих мальчиков и девочек, вскипая и пузырясь, как перебродившая брага. Она же будоражила более серьезных ребят, реально готовившихся к вооруженной борьбе. Бандиты, с которыми я тоже пересекся, также были все в ожидании большого куша, который ухватят, когда все пойдет вразнос.
– По мне чем хуже, тем лучше, – заявил мой знакомый, отъевшийся хряк из подмосковной группировки. – Если мочилово пойдет, мы свое возьмем.
– Кто вы? – полюбопытствовал я. – Ваши паханы?
– Паханы? Нет, их этот порядок устраивает. Они в него вросли. А нам нужны перемены. Мне надоело шестерить. И если большой кипиш пойдет, я с братанами свое возьму. Так что подумай о разговоре. Я тебя буду иметь в виду.
– Подумаю.
После одной такой теплой беседы я засек за собой наружное наблюдение. Аккуратно оторвался. Интересно, кому я понадобился? Скорее всего, попал в поле зрения фээсбэшников, отрабатывающих экстремистскую молодежную среду. Обо мне, кроме клички, они ничего не знали, а слухи о серьезном, в возрасте под тридцатник, человеке бежали впереди меня. Вот и решили уложить меня в адрес и начать разрабатывать. Интерес был сиюминутный, иначе я бы так просто не сорвался и пришлось бы просить Куратора оградить меня от его коллег.
Жук после нашего разговора на звонки не отвечал. В спортзале его не было. Я уже начал беспокоиться, учитывая его способность ввязываться в разные дела. Он человек слова. И если сказал, что сделает – значит, так и будет.
Жму на кнопку. Щелчок. Это уже молодежный канал.
– И из жизни звезд. Участница шоу «Секс и любовь в застеколье», бывшая порнозвезда выходит замуж за владельца сети ресторанов в Москве. Желаем любви и хорошего секса!