Страница 1 из 6
Джо Аберкромби
Дурацкое задание
(перевод Л. Дукорской)
Джо Аберкромби окончил ланкастерскую среднюю школу и Манчестерский университет, где изучал психологию. Работать пошел на телевидение монтажером программ. Первый роман «Кровь и железо» («The Blade Itself») опубликовал в 2004 году, затем последовали две книги «Прежде чем их повесят» («Before They Are Hanged») и «Последний довод королей» («Last Argument of Kings») из трилогии «Первый закон» («Туhe First Law»). Позже появилась книга «Лучше подавать холодным» («Best Served Cold»), не входящая в трилогию. Сейчас автор трудится над следующим произведением, названным «Герои» («The Heroes»). Джо Аберкромби с женой Лу и двумя дочерьми, Грейс и Евой, обосновался в Бате. Он по-прежнему занимается монтажом и редакцией концертов и музыкальных фестивалей для телевидения, однако теперь большую часть времени работает над написанием остросюжетных и хорошо сдобренных юмором романов фэнтези.
Кроу обгрызал загрубевшую кожу у ногтей, как это делал всегда. Ему было больно, впрочем, не больнее, чем обычно. Давно пора прекратить заниматься подобной ерундой, даже если поступал так всегда.
— Ну почему, — тихо пробормотал он с горечью, — мне всегда достаются самые дурацкие задания?
Деревня примостилась на берегу протока: горстка мокрых соломенных крыш, торчащих в разные стороны, словно волосы идиота, обнесенная грубо отесанным в человеческий рост частоколом. Плетеные лачуги и три длинных уделанных грязью строения, самое большое из которых подпирали кривоватые столбы со скверно сработанными вверху головами то ли драконов, то ли волков, а может, и еще кого, явно предназначавшиеся для отпугивания чужаков, вызвали у Кроу ностальгию по доброму плотницкому топору. Из труб темно-серыми клубами вырывался дым. На полуобнаженных ветвях все еще трепетали пожухлые бурые листья; вдалеке едва различимые солнечные лучи тускло мерцали на глади гниющих топей, простиравшихся до самого горизонта. Во всем этом не было ни единого намека на романтику.
Изумительная прекратила почесывать зарубцевавшийся шрам, волосы, хотя и были коротко подстрижены, скрывали его от чужих глаз.
— Выглядит, — заметила она, — как гребаный нужник.
— Мы находимся к востоку от Кринны, так? — Кроу, сморщившись, сплюнул клочок кожи, розовая отметина, оставшаяся на пальце, саднила сильнее обычного. — Этот, как ты выразилась, нужник растянулся на добрую сотню миль во все стороны, кроме него, тут ничего нет. Робин, ты уверен, что это то самое место?
— Уверен. Определенно она говорила о нем.
Кроу нахмурился, осматриваясь. Он не мог понять, в чем истинная причина его столь явной неприязни к Робину, простаку с физиономией, смахивающей на морду горностая, — единственному человеку, находившему для них задания — впрочем, чаще всего совершенно идиотские. Возможно, и в том и в другом.
— Не определенна, а определенно, тупица.
— Ты понял, о чем я, верно? «Деревня у речного протока, — сказала она, — к югу от топей, три вытянутых здания, опоры самого крупного с вырубленными лисьими головами».
— Ах вот оно что. — Кроу щелкнул пальцами. — Так это, оказывается, лисьи головы.
— Люди клана Лисицы.
— Неужели?
— Она сказала.
— А вещица, которую нужно принести, какая она?
— Ну просто вещица, — ответил Робин.
— Значит, просто.
— Такая… Такой вот длины, думаю. Она ничего точного не сказала.
— То есть говорила весьма неопределенно, не так ли? — растянула рот в улыбке Изумительная.
— Еще сказала, вокруг нее будет свет.
— Свет? Какой именно свет? Как от говенной волшебной свечки?
Робин лишь пожал плечами, от чего проку никому не было.
— Не знаю. Сказала: «Узнаете, как только увидите».
— Чудненько. — Кроу и предположить не мог, что скверное настроение может стать еще гаже. Теперь узнал. — Просто чудненько. Выходит, ты хочешь, чтобы я рисковал жизнью — и своей, и команды — за вещицу, которую мы узнаем только тогда, когда увидим?
Кроу сполз с холма, откуда, лежа на животе, изучал деревню, поднялся и принялся счищать с куртки налипшую грязь, угрюмо бормоча про себя проклятия. Куртка почти новая, нужно ее поберечь. И еще, давно пора понять, что все эти дурацкие задания — напрасная трата времени и сил, из-за них вечно оказываешься по уши в дерьме. Спустившись по склону, он, словно отбрасывая сомнения, мотнул головой и размашисто зашагал к остальным, лавируя среди деревьев. Шагал твердой уверенной походкой истинного предводителя, которому все по плечу. Кроу придавал этому особое значение.
Можно сказать — принципиальное, особенно если затруднялся принять решение.
Робин едва не наступал на пятки. Его дребезжащий голос послышался за спиной:
— Она не сказала ничего точного о вещице, ясно. Всегда так делает. Просто буравит тебя глазищами… — Он содрогнулся. — Велит: «Достань вещицу» — и откуда. Это ее размалеванное краской лицо, голос и пот льется по тебе, чертов страх, когда глядит… — Вновь содрогнулся, на этот раз сильнее, под стук гнилых зубов. — Ничего не спросил, говорю тебе. Хотел быстро убраться, чтоб прямо там не обмочиться. Убраться, добыть вещицу, какую надо…
— Надо же, очень мило с твоей стороны, — заметил Кроу. — Осталось совсем ничего — спереть вещицу?
— Учитывая положение дел на данный момент, — задумчиво начала Изумительная, проблески света и тени сменялись на худощавом лице, обращенном к верхушкам деревьев, — недостаток информации представляет собой серьезную проблему. В деревне такого размера нечто может быть всем, чем угодно. Но чем именно? Что за вещица? Вот суть вопроса. — У нее явно было философское настроение. — Некто блеет, были голос, краска, еще аура страха, но в нашем случае… провальное дельце.
— Вовсе нет, — поправил Кроу, — провал был бы неизбежен, вздумай она сама припереться сюда за Кринну и если б ненароком ей перерезали глотку из-за отсутствия конкретики в деталях этого долбаного дела, ради которого мы, собственно, и приволоклись.
Прежде чем выйти на поляну, он еще раз окинул Робина суровым взглядом.
Скорри сидел скрестив ноги, и затачивал ножи. Восемь из них, от узкого, не длиннее мизинца Кроу, до массивного, для рубки деревьев, больше похожего на короткий меч, были аккуратно разложены на траве, островками покрывающей землю. Девятый был в работе, точило плавно скользило по стали: вжик-вжик, жалкий аккомпанемент к его мягкому высокому голосу. Да, Скорри Типто обладал чудесным певческим голосом. В лучшие времена он, без сомнения, стал бы популярным бардом, но сейчас компанию ему составляли воры и убийцы. «Печально, но факт», — отметил про себя Кроу. Что поделать: таково оно, настоящее время.
Рядом со Скорри расположился Брэк-и-Дайн, обгладывавший кроличью кость. Его рот постоянно кривился, как у овцы, щиплющей траву. Здоровенная и очень опасная овца. Кость в колоссальной, покрытой синими татуировками ручище походила на зубочистку. Веселый Йон с отвращением разглядывал его, словно здоровенную кучу дерьма. Брэка подобное отношение не расстраивало: укоренившаяся привычка Йона извращать все и вся подобным образом была общеизвестна. На всем Севере не отыскать парня заунывнее. Отсюда и прозвище с точностью до наоборот.
Вэрран из Блая опустился на колени перед огромным длинным мечом, прислоненным к дереву на другом конце поляны. Сложенные у подбородка ладони, низко надвинутый капюшон, из-под которого виднелся только кончик острого носа. Судя по всему, молился. Кроу беспокоили поклонявшиеся богам, не говоря уже о молящихся мечам. Видно, такие уж времена настали, решил он. В это кровавое время мечи ценятся превыше богов. И без сомнения, превосходят численностью. Кроме того, Вэрран был родом из далеких земель на северо-западе, близ Бледного моря, где снег лежит даже летом и никто, у кого есть хоть чуточка благоразумия, никогда не выберет их для житья. Хорошо бы узнать, о чем он думает на самом деле.