Повелители теней

Мазарет скакал галопом впереди пяти сотен всадников по широкому грязному полю навстречу встающему впереди лесу. На дальнем краю поля что-то происходило, но не было времени выяснять, что именно. Мазарет чувствовал в воздухе запах дыма, и, когда они были уже у самого леса, он увидел впереди горящие деревья и услышал звон оружия.

На фермах и в лачугах вокруг старого форта, на гребне хребта, велась начатая после заката солнца стихийная война: смертельные погони, личные дуэли, вспышки магии, нападения и засады. Но в данный момент существовал только один бой, в котором хотел участвовать Мазарет.

Двигаясь на север, они выехали на старый тракт и поехали по нему через лес на запад. Несколько птиц сорвались с ветвей; привязанный к плетню у одинокой лесной хижины пес яростно облаял их. Мазарет приказал колонне замедлить ход, поскольку первые ряды уже подошли к кромке леса и видели, что происходит.

Метрах в трехстах от них Ясгур и его люди пытались укрыться под кустами и под всем, что только могло сойти за укрытие. Деревья пылали гигантскими факелами, освещая желтым светом яростно мечущихся могонцев, приканчивающих раненых солдат копьями, ножами, камнями и стрелами.

Сражение никем не было выиграно. На всем пространстве, которое мог охватить взгляд, лежали тела людей и коней, все было залито кровью, валялись обломки повозок. Чем ближе к холмам, тем выше становились курганы из мертвых тел, — погибших было великое множество с обеих сторон.

Несколько тяжких мгновений Мазарет просто сидел и смотрел на жуткое зрелище. При таком освещении сложно было подсчитать, сколько здесь воинов, но он решил, что не меньше двух тысяч могонцев, разбитых на группы и нападающих без всякого общего плана. У Ясгура было всего несколько сотен, выстроенных в ряды и прикрытых щитами, но их просто смело прибывающими отовсюду волнами врагов.

Перед ним был трудный выбор. Можно было вернуться в сочащийся злобной магией город. А можно повести людей вперед, отчаянно прорваться через окружение, надеясь, что у них с Ясгуром достанет сил пробиться потом к хребту.

Он мрачно усмехнулся — никакого выбора на самом деле нет.

Мазарет выхватил из ножен меч, повертел им над головой и выкрикнул боевой клич погибшей Империи: «Древо и Корона!» Его воины подхватили клич, выезжая из леса и несясь по грязному полю. Земля была перепахана тысячами ног и копыт, залита дождем и кровью. У холма засуетились несколько сотен могонцев, не ожидавших такой атаки. К тому времени, как их рога затрубили тревогу, повстанцы проделали уже половину пути. На них выехала группа могонцев, небольшой отряд, но капитаны Мазарета уже построили своих людей в широкий клин во главе с самим Командующим.

У некоторых из могонцев, видимо, мелькнула мысль, что эта встреча может оказаться роковой для них, и они потихоньку отъезжали в стороны. Но большинство было смелее или глупее. Мазарет вдруг заметил, что несется прямо на огромного бородача с боевым топором. Мазарет наклонился в седле, увернулся от удара, потом взмахнул мечом, и рука и топор упали на землю, залитые кровью.

А он уже спускался по склону холма к двойному ряду щитов, которые расходились в стороны, чтобы впустить внутрь своих позиций подкрепление. Некоторые могонцы попытались воспользоваться движением, но капитаны Мазарета были начеку, могонцев тут же отбросили. Они остановились в сравнительной безопасности под прикрытием щитов, а Ясгур уже спешил навстречу.

— Ваша доблесть не знает границ, господин Командующий, — произнес Ясгур. — Как и моя благодарность. Что с армией?

Мазарет уже слишком устал, чтобы скрыть свою печаль. Он только покачал головой. Армия была уже на полпути к хребту, когда на них напали два противоборствующих отряда могонцев. Но оба они решили, что перед ними подкрепление, идущее на подмогу вражескому клану, и напали с двух сторон. Через миг из темноты выехал еще один отряд могонцев и разделил правый фланг. Стройные ряды были смяты, настало время кровавой резни.

Мазарет командовал как раз правым флангом и арьергардом; когда он понял всю серьезность ситуации, он тут же собрал оставшихся в живых и с ними начал пробиваться на север. Позже он выяснил, что Ясгур сделал то же самое, за исключением того, что он продолжал двигаться к хребту, затем только, чтобы наткнуться на еще большие силы врага. О ядре армии, состоявшем в основном из тяжелой кавалерии, не было известно ничего.

— Но у нас все еще около тысячи воинов, — подытожил Мазарет. — И у нашего войска есть выучка, дисциплина и цель.

— Да, — согласился Ясгур. — Они не устоят против нас двоих. — Он посмотрел на темную громаду горного хребта и вспышки зеленого огня, которые кто-то невидимый оставил на западном склоне. — Мы можем двинуться на юг, сминая этих нападающих, а потом…

— Во имя Древа! — воскликнул Мазарет. — Что это?

Светящееся нечто, похожее по форме на человека, пролетело над их головами к гребню хребта и направилось прямо к развалинам форта. Последовала вспышка, потом все руины залило таинственным мерцающим светом.

— Похоже, что это прилетело из города, — задумчиво произнес Мазарет.

— Что бы это ни было, друг мой, мы не можем здесь оставаться. — Ясгур хлопнул Мазарета по плечу. — Подготовь своих людей, пока я отдам распоряжения своим. По моему сигналу мы прорвем ряды этих всадников и помчимся на наших врагов. И пусть боги улыбнутся, глядя на нас!

По почти пустому Тронному Залу гулял ледяной ветер. С верхней галереи светили факелы, на полу в центре стояла масляная лампа, освещавшая чудесным образом сохранившийся после всего, что произошло, зал. Но ничто не могло сравниться со светящейся серебряной фигурой, стоящей рядом с троном.

Со своего места Бардоу наблюдал за движениями Матери-Земли, пока она вымещала свою ярость на остатках врагов, загоняя их внутрь себя. Время от времени какая-нибудь каменная фигура, лишенная своей духовной субстанции, рушилась на пол, увеличивая груду обломков и песка вокруг трона. Но мага беспокоила Алель, живая Алель, он помнил, что происходило в древних преданиях, описывающих посещения смертных богами. В этих историях всегда говорилось о светящемся теле, умножающем силы смертного, и о печальном конце, если присутствие слишком затягивалось.

Он поискал взглядом Медвина. Когда все маги начали разбегаться, пользуясь склокой между двумя Повелителями Теней, Медвин решил остаться, несмотря на вывихнутую лодыжку и рану в плече. Теперь он сидел неподалеку от главных дверей на куске камня и смотрел на Таврика, представляющего собой воплощенное отчаяние. Бардоу задержал взгляд на его металлической руке, думая, насколько далеко простирались планы Коделя.

Он криво улыбнулся самому себе. «Подумать только, один из Повелителей был среди нас. Чтобы разглядеть это, простых глаз мало. Как жаль, что не удастся расспросить самого Коделя».

После того как маска была снята, Мать-Земля обошлась с ним ничуть не лучше, чем с Истрегулом. Она вышвырнула его в дыру в стене башни куда-то в ночь.

Бардоу принял решение и кивнул самому себе. Он шикнул, чтобы привлечь внимание Медвина, и мысленно обратился к нему: «Подожди здесь».

Старый маг медленно кивнул, а Бардоу, собрав все свое мужество, вышел из-за широкой колонны и поковылял к центральному проходу. У подножия трона он остановился и поклонился:

— Приветствую тебя, о Повелительница Жизни и Смерти! Прими наши хвалы и добро пожаловать!

«Мне не нужно приглашений от таких, как ты. Маги были самыми ничтожными среди наших последователей, но они немало пили из рек нашей щедрости и доброты. Оставь себе свои пустые похвалы, червь. Я могу принять только твой страх».

— Все богов боятся, — вырвалось у Бардоу. Сияющая голова, отдаленно напоминающая женскую, повернулась к нему. Бардоу ощутил, как под ее взглядом часть его расслаивается, распадается на куски, он постарался сосредоточить взгляд на размытой фигуре Алель, висящей с закрытыми глазами внутри светящегося тела.