Страница 14 из 18
— Значит, эвакуировались рано утром. Капитан, вы проверили, «четверки» исправны?
— Так точно, господин оберст-лейтенант! Экипаж «Хетцера» принял машину. Эх, окажись у нас побольше танкистов, могли бы и все забрать… Не гренадеров же на танки сажать? Они, самое большее, способны водить легковой BMW.
— Что есть, то есть, — кивнул я. — Быстрее, капитан. Поторопимся. Не забудьте, часть танков русских отступила, и никто не знает, прорвались за ними другие или нет.
— Я постоянно слежу за радиообменом третьей и четвертой роты. На их участке затишье, господин оберст-лейтенант. Видимо, это действительно был случайный прорыв отдельной части — заблудившейся или ведущей разведку боем.
— Разведка боем на таком расстоянии от линии фронта? — я вздернул брови. — Гауптманн, как вы себе это представляете?
— Извините, господин оберст-лейтенант. Но фронт сейчас везде.
— Согласен, — кивнул я. — Готтов, поторопитесь, время очень коротко!
— Слушаюсь!
У нас было два варианта движения к Шперенбергу: или выйти на открытую автодорогу, или же сделать крюк — по аэродрому Куммерсдорфа на юге, а затем — на восток по лесным грунтовкам. Густой столетний сосняк гарантировал, что русские танки здесь точно не пройдут, танку нужна открытая равнина, а не лес.
Кроме того, противник наверняка знаком с местностью значительно хуже меня, только по картам. На древних броневиках Веймарских времен я исколесил этот лес вдоль и поперек.
Капитан Готтов согласился:
— Незачем рисковать, давайте попробуем. Но вы сами понимаете, герр оберст-лейтенант, это опасно.
— Понимаю. На лесной дороге достаточно уничтожить первую машину и замыкающий колонну танк, после чего мы окажемся в ловушке… Но в сосновой роще ИС-ы так же застрянут. Кроме того, заметили, во время недавнего боя мы не видели пехотинцев врага?
— Рискнем, — согласился капитан. — Команда «по машинам» будет отдана через десять минут. Впереди пойдет «Тигр» с самым опытным экипажем, за ним второй, потом командирская машина, далее обычный маршевый порядок. В случае вражеской атаки «Тигр» сможет продержаться дольше и прикрыть возможный отход остальных.
— Отход? — усмехнулся я. — Куда? Ну что ж, вы командир. Мой танк пойдет первым.
— Я не вправе рисковать жизнью начальника штаба полка. Вы будете нужны после соединения с основными силами и группой Венка.
— Идите к дьяволу, — сказал я. — Танк для меня — родной дом с 1918 года. Вы, вроде бы, родились на год позже?
— Есть идти к дьяволу, господин оберст-лейтенант!
Так и получилось. Из покинутого Куммерсдорфа мы выдвинулись походной колонной с обязательной пешей разведкой впереди. Главный танковый полигон страны на то и был танковым, чтобы обеспечить учебным машинам свободный путь к стрельбищам или полям для отработки тактических маневров: дорога прямая, достаточно широкая, а прежде всего — сосновый лес без подлеска отлично просматривается во всех направлениях. Спрятать танк или самоходку невозможно, да и не пройдут они здесь — даже тяжелый «Тигр» не способен своротить дерево в два охвата!
Люк командирской башенки я не закрывал, предпочитая смотреть на мир собственными глазами. Танк шел плавно, легкое покачивание напоминало лодку, привязанную у речной пристани.
Показался просвет — это место я сразу узнал. Аэродром, — две параллельные взлетные полосы, административное здание. Видны следы разрушений — ангары в дальней части летного поля уничтожены, несколько разбитых транспортников Ю-52. Бомбили союзники. Больше никаких самолетов, пусто и тихо. Теперь нам следует взять левее, там должна быть дорога к озеру Хеегзее, а за ним — ожидаемый Шперенберг.
— Разведка сообщает о движении, — возник в наушниках голос капитана. — Бронетехника! Что? Повторите? Не понимаю! — он говорил это кому-то другому. — Что значит «никогда не видели?» Силуэт? Что? Еще раз!..
И тут рация командира роты замолчала, а по моему танку застучали осколки металла.
Следовавшая за нами машина вспыхнула как фейерверк, ярко-оранжевым пламенем — столб огня поднялся на несколько метров в высоту. Один из «Хетцеров» резко остановился, будто споткнулся: я видел, что в его лобовой броне рядом с орудийной маской образовалось огромное черное отверстие, из которого повалил густой угольный дым. Такой эффект получается только при прямом попадании из орудия тяжелой самоходки вроде русского монстра ИСУ-152 с небольшого расстояния!
Капитан Готтов опомнился спустя несколько мгновений:
— Рассредоточиться! — рыкнуло в наушниках. — Цели впереди, лево десять! Противник применил новый танк!
Я прильнул к блоку визуального наблюдения командирского купола. Различил силуэт целей.
Господи боже, что же оно такое?
Находившиеся за двумя гигантскими чудовищами Т-34 были вполне узнаваемы — это те самые машины, с которыми мы схватились на подходе к Куммерсдорфу, те же номера на башнях. А вот стоявшие на краю летного поля великаны были мне совершенно незнакомы. Тот, что стоял ближе, на расстоянии чуть больше четырехсот метров, окрашен в желто-оливковый цвет, второй оказался посветлее — серо-зеленый с деформирующим камуфляжем: бледно-изумрудные и красноватые полосы. Никаких национальных символов или тактических значков на броне. Странно: аналогичный камуфляж и оливковая грунтовка используются Вермахтом, все танки русских стандартно-зеленые!
— Заряжай… — только и выдохнул я. — Наведение по ближайшей цели!
С расстояния в полкилометра «Тигр» гарантированно уничтожал любой танк противника. Понимаете, любой: от неуклюжих американских моделей до тяжелых русских ИС-ов. Мы влепили бронебойный снаряд с вольфрамовым сердечником точно в лобовую броню корпуса «оливкового» великана, но ничего не произошло. Наоборот, он выпустил облако голубоватого выхлопа, выехал на полосу аэродрома (немыслимо, танк столь огромного размера двигался более чем уверенно!), начав разворачивать башню в нашу сторону…
Второй, «камуфляжный», остался на месте и открыл огонь. «Пантера» с бортовым номером 101, остановившаяся левее и впереди нас, задымилась — прямое попадание в двигатель.
— «Дракон-четыре», сосредоточить огонь на средних танках второй линии! — отдал Готтов приказ самоходкам. — «Дракон-два», атаковать тяжелые танки! По гусеницам, в стык башни и корпуса!
Атаковать? По моим оценкам, длина корпуса обоих чудищ составляла метров десять, колоссальная башня с мощнейшим орудием — три-четыре метра. Танк очень высокий: также до четырех метров. Рядом с главным стволом второе орудие, значительно меньшее: по моему мнению, 50 или 75 миллиметров. Настоящая движущаяся крепость, поражающая своими размерами!
Рота несла чудовищные потери: «Четверку», которую мы нашли в военном городке, разметало на части, из четырех «Тигров» через десять минут после начала боя были уничтожены два, две трети «Пантер» или подбиты, или серьезно повреждены. Несмотря на плотный огонь и множественные попадания, гиганты продолжали вести бой, ни один из них не лишился хода: они встали рядышком на летном поле и уверенно расстреливали наши машины, не способные оказать адекватного сопротивления.
— Отходим, отходим! — орал в рацию капитан. — Не подставляйте им борта!
Одну из «Ягдпантер» подбросило и завалило набок: два одновременных попадания, детонация боезапаса.
Мой механик-водитель поступил грамотно: «Тигр» сдал назад, мы оставались развернутыми лобовой броней в сторону противника. Но чтобы выйти на дорогу, обратно к военному городку, или на грунтовку, ведущую в сторону Шперенберга, так или иначе придется разворачиваться! Наше спасение только в скорости или удачном маневрировании — пока танк прикрывают остовы разбитых машин!
Замолчала рация командира роты — в дыму и пыли я не видел, что произошло с его «Тигром». Сейчас каждый сам за себя, кто успеет унести ноги, тот и выиграл этот невероятный бой! Попробуем прорваться!
Ничего не вышло. Танк содрогнулся, я ударился лбом о внутреннее кольцо командирской башенки. Рассек надбровье, лицо залила кровь. «Тигр» начал крутиться вокруг своей оси на одной гусенице, завоняло дымом, двигатель издавал скрежещуще-стенающий звук вместо привычного невозмутимого урчания. Посыпались искры.