Страница 179 из 183
Когда дежурный принял сигнал, поступивший от какого-то дачника, выбравшегося из этого поселка и сообщившего, что несколько часов назад там шел самый настоящий бой, он как раз играл со старослужащими в домино и они ему такого нарассказывали… Интересно, врали или нет? И про то, что их бронежилеты прошибаются запросто, подобно трухе, и вообще, это просто старый, никому не нужный хлам, и что потери среди омоновцев давно превысили все мыслимые и немыслимые нормы, только это старательно скрывают… А особенно старался этот противный Гулько, самоуверенный амбал, несколько раз будто бы случайно многозначительно повторивший, что первая пуля обычно достается как раз именно водителю, чтобы, мол, машина потеряла управление…
Сержант поежился. Сволочь этот Гулько! Нельзя же так обрабатывать людей перед их первым выездом…
— Сворачивай! — скомандовал капитан. — И отсюда давай-ка чуть помедленнее…
Через какое-то время уже почти полностью успокоившийся сержант бродил возле особняка с развороченной взрывом входной дверью, и с любопытством поглядывал на искореженные автомашины бандитов, стараясь при этом не смотреть на изуродованные тела самих погибших. Его товарищи уже выводили каких-то поникших, закованных в наручники, подозрительного вида мужчин, по неизвестной причине задержавшихся в доме, и запихивали их в машину. Сержант все же держал свой автомат наготове, нервно озираясь на каждый подозрительный звук — хотя бой давно закончился, мало ли что…
— Эй! Поди сюда! Что тебе покажу! — Появившийся в проломе входа Гулько, таинственно усмехаясь, настойчиво манил его пальцем.
Опять, небось, придумал какую-нибудь хреновину! — тоскливо подумал сержант. Он помялся, но любопытство все же взяло верх…
Через несколько минут его, согнувшегося пополам, уже выворачивало прямо в злосчастный аквариум, где плавал какой-то тип с перерезанным горлом. Да это бы еще ничего, ведь он только что видел на улице зрелище куда похлеще какого-то перерезанного горла. Но эти отвратительные твари, эти мерзкие пиявки, облепившие тело… Тьфу, какая гадость! Ну что за гад этот Гулько, он ведь нарочно так делает!
— Что тут у вас? — В каминный зал заглянул капитан и мгновенно оценил ситуацию:
— Гулько! Опять ты за свои штучки? — Он нахмурился. — Все шутим, да? У парня первый выезд, а ты… Ну ничего, приедем назад, я с тобой еще разберусь, — пообещал он, — у меня на тебя и без сегодняшнего через край всего понакопилось! Иди-ка вон лучше, осматривай остальные помещения, нечего тут крутиться. Да вон лес хотя бы прочешите, возьми с собой еще кого-нибудь…
— Ну, а ты? — Он повернулся к разогнувшемуся, закончившему наконец блевать, сержанту, который тяжело дышал и виновато утирал рот рукавом камуфляжа. — Что, девица красная, что ли? Омоновец, мать твою… — Он посмотрел на подчиненного с неодобрением. — Весь аквариум заблевал, то-то эксперты-криминалисты потом тебе спасибо скажут! Да и саперы тоже… — Но заметно было, что и ему самому было немного не по себе — уж слишком торопливо он отвернулся от этой кишащей в воде мерзости. — Ладно, салага, иди-ка ты лучше на свежий воздух, проветрись…
Сержант, с трудом переставляя негнущиеся ноги, неуверенно побрел искать выход из подвала. Где-то наверху слышался веселый смех Гулько — очевидно тот рассказывал товарищам, как оконфузился молоденький, еще не нюхавший пороху сержантик. Жизнь продолжалась…
Сержант вышел на улицу и поежился. Впервые откуда-то вдруг потянуло по-настоящему холодным ветерком, очевидно, лето подходило к концу.
Это было жаркое лето. Очень, очень жаркое лето…
ЭПИЛОГ — Знаешь что, Игорь! — Таня возмущенно вскинула голову.
— Разве мы не договорились этой темы больше никогда не касаться? Договорились? Договорились! И что на тебя опять нашло? Каждый раз перед Новым Годом начинается… Словно какой-то новогодний ритуал. Придумал бы что-нибудь повеселее.
— А я все же хочу знать, — упрямо заявил мужчина, — что же, в конце концов, произошло с моей женой четыре года назад? Что за приключения у тебя тогда были? Почему ты все из города порывалась уехать, а в итоге нам с тобой так и пришлось поступить? Почему такой испуганной была? Почему тебя в милицию столько таскали? Я твой муж! Я хочу знать!
— Киножурнал такой раньше был, — заметила Таня. — «Хочу все знать!» — назывался. Ты хочешь знать, а я не хочу говорить! Ясно?
— Секреты, говоришь? — Игорь прищурился. — Девичьи? А почему у нас до сих пор нет детей? Почему врачи тебе запретили? И какие-такие внутренние повреждения половых органов у тебя были, а?
— Откуда ты знаешь? — Молодая женщина вспыхнула. — Врач не должен был тебе рассказывать! Не имел права.
— А врачи что, по-твоему, жить не хотят? — Игорь усмехнулся. — Хлебушка там с маслицем, и всего прочего не любят?
— Вынюхивал? — с негодованием спросила Таня.
— Ну, знаешь! Если моя жена… Ну, невеста тогда еще, — поправился Игорь, — лежит целый месяц в больнице и никого не хочет видеть… Особенно мужиков. Что мне было думать? Имею я право?
— Имеешь, имеешь, — неохотно согласилась Таня. — Ну, в общем… Просто я помогала двум хорошим парням спасти от верной смерти одну очень красивую девушку.
— Что ж, весьма романтично, — согласился муж. — И за это они отблагодарили тебя этими самыми внутренними повреждениями? — насмешливо поинтересовался он. — Да еще и нос для довеска сломали? Хороша благодарность, нечего сказать. Хорошие парни.
— Дурак ты! — нешуточно обиделась Таня. — Они очень даже хорошие. А вот тех, кто со мной все это сотворил, тех давно уже нет в живых. Отправились на тот свет, и, между прочим, как раз с их помощью. Понял? И деньги на операцию они мне дали. И даже больше. Мы до сих пор переписываемся, они нас с тобой в гости приглашают. И на свадьбу я тогда именно к ним ездила, помнишь, когда ты не смог.
— Ах вот оно что… — протянул Игорь. — Ну, тогда ладно. Принимается твоя версия. Ты же ничего мне не рассказывала, все темнила. И смотри мне насчет переписок всяких! — Он ревниво пригрозил ей пальцем. — Если что узнаю…
— Кстати, — тут же вспомнила Таня, и с чисто женским кокетством завертелась перед зеркалом, — раньше у меня носик все-таки лучше был, тебе не кажется?
— Дурочка! — Игорь обнял ее сзади. — У моей жены самый замечательный в мире носик. Правда, правда! И вообще, ты у меня самая-самая красивая на свете! Ведь не зря же тебя еще тогда, на конкурсе, выбрали королевой красоты.
— Ну, допустим, есть и покрасивее меня, — улыбнулась польщенная Таня, сразу вспомнив Ольгу. — И не королевой, скажем, а только финалисткой я была. А вот что касается детей… Ты ведь меня уже давно об этом не спрашивал.
— А что, уже можно? — спросил Игорь, все крепче сжимая руки.
— Давно уже… — прошептала женщина, не предпринимая попыток освободиться. — Врачи давно свой запрет сняли, не так уж плохо со мной тогда было.
— Тогда, может, прямо сейчас? — тоже прошептал он, подхватывая ее на руки и устремляясь в комнату, к дивану.
— Прямо сейчас…
Молодая светловолосая женщина со стройной фигурой внимательно наблюдала за копошащимся в песочнице карапузом. В весеннем парке уже давно зеленела листва, дул свежий ветерок, и не за горами была обычная летняя жара.
— Мама! — К ней подбежал мальчуган с серьезными карими глазами. — А Ленка опять дерется! Можно, я ее тоже — ка-ак стукну!
— Да что ты такое говоришь? — улыбнулась та, поправляя ему рубашку. — Разве можно девочек бить? Ведь ты у меня мужчина!
— А мой папа никогда девочек не бил? — Мальчуган требовательно посмотрел матери в глаза. — Никогда-никогда?
— Никогда-никогда, — серьезно подтвердила та. — Твой папа был очень храбрым и девочек никогда не бил.
— А кем был мой папа? А я на него похож? — не унимался сын.
— Очень похож, — подтвердила Светлана, уже который раз поражаясь его сходству с Сергеем Колесниковым. — А что касается… Ведь я тебе уже сто раз говорила, что твой папа был летчиком-испытателем, и погиб во время полета.