Страница 29 из 91
Экипированная таким образом греческая конница не была ударной. Она выполняла разведывательные функции, защищала армию на флангах во время сражения и преследовала обратившегося в бегство врага после победы. Лишь фессалийцы, похоже, использовали свои эскадроны с наездниками, защищенными панцирями, в качестве ударной силы на поле боя. Вспомним, что, только заручившись их поддержкой, Филипп создал тяжеловооруженную конницу, во главе которой стоял его сын Александр; своим мощным натиском она принесла ему победу при Херонее.
Как и гоплитов, полис не экипировал всадников — они должны были сами обеспечить себя лошадью. Отсюда — аристократический характер греческой конницы, который она имела и в эпоху колесниц. Разведение коней, или гиппотрофия, было привилегией знатных и богатых семейств: интерес к лошадям свидетельствовал об аристократизме, или, по крайней мере, был формой снобизма, как у юного Фидиппида, сына деревенского жителя Стрепсиада, из комедии Аристофана «Облака». В Афинах всадников набирали из двух цензовых разрядов, имевших самый высокий доход; второй разряд так и назывался — «всадники». Они стали героями одноименной пьесы Аристофана, поставленной в 424 году: здесь они показаны приверженцами древних традиций, озабоченными падением доверия к Клеону. Ксенофонт, будучи наездником, превосходно изображает заботы и интересы греческих «всадников» в первой трети IV века.
*
Организация этого рода войск зависела от государства и эпохи. Мы приблизительно знаем, какой она была в классическую эпоху в Спарте и Афинах. Однако названия различных подразделений не всегда сравнимы: например, лох в спартанской пехоте обозначал многочисленный корпус, соответствующий крупному батальону, а в Афинах это была гораздо меньшая единица, по размерам приближающаяся к роте. А значит, и функции офицеров, возглавляющих лох, — лохагов — в этих двух армиях были различными. Тем не менее принципы организации были одинаковы везде: воин входил в состав укрупняющихся подразделений, аналогичных нашим взводу, роте и батальону, численность которых была кратна десяти. Названия офицеров, которые ими командовали, происходили от названия самой войсковой единицы: так, эномотарх в Спарте возглавлял взвод, или эномотию; лохаг стоял во главе лоха; триакатиарх в Кирене возглавлял роту из 300 человек; таксиарх в Афинах был главой батальона, или таксиса.
Крупные подразделения, способные участвовать в походах и состоящие из контингентов различных армий, подчинялись полководцам, звания которых различались: в Афинах это были стратеги, которым помогали два гиппарха, командовашие конницей; в Спарте один из двух царей брал на себя руководство военными действиями через начальников воинских частей, или полемархов. Термин «стратег» является самым распространенным для обозначения военачальников.
Комплектование войск было напрямую связано с общественно-политической организацией полиса. Общественные рамки продолжали свое существование в армии: в Афинах, о которых мы имеем наиболее полную информацию, это соответствие строго соблюдалось, поскольку каждая из десяти фил, составлявших гражданское общество, предоставляла войскам по одному таксису, или батальону, гоплитов, во главе которых стоял таксиарх, выбираемый из той же филы. Таксиарх назначал лохагов, руководивших ротами. Он же выбирал из своей филы воинов, обязанных участвовать в военных походах: серьезная ответственность, которая давала почву для споров и злоупотреблений. Такая же процедура существовала и для конницы: каждая фила предоставляла одну филею, или эскадрон, из 100 всадников под руководством выборного филарха, чьи права были аналогичны правам таксиарха. Набор всадников и гоплитов, как мы видим, был основан на цензовом принципе: граждане, не имевшие достаточных средств, служили в легковооруженных войсках или на флоте.
Гражданин получал специальное образование, которое готовило его к военной службе. Это образование особенно развито было в Спарте, где все было направлено на то, чтобы сделать из юного спартанца воина. Но даже афинская демократия, интересы которой были ориентированы в другом направлении, нежели Лакедемон, придавала особую важность воспитанию будущих воинов. Для этой цели был создан особый институт — эфебия, имевший ярко выраженный военный аспект. Относительно периода, последовавшего за битвой при Херонее, мы знаем подробности функционирования этой системы благодаря «Конституции Афин» Аристотеля — труду, написанному при Александре Великом, когда эфебия была преобразована. Но скорее всего, в ее основе осталась прежняя структура. По описаниям Аристотеля, это была обязательная военная служба для всех молодых афинян от восемнадцати до двадцати лет или по крайней мере для тех, кто принадлежал цензовым разрядам, из которых набирали всадников и гоплитов. Эти молодые люди, сгруппированные по филам под руководством военачальников, избираемых народом, проходили военную и физическую подготовку под руководством специальных наставников. Они кормились все вместе за счет государства. На второй год своего обучения они отправлялись на гарнизонную службу за пределы Афин — в пограничные крепости, такие как Элевтеры, Филея, Рамнонт, — и проходили тактические учения в открытом поле. Через два года они вновь становились свободными и отныне считались полноправными гражданами. Теперь в возрасте с двадцати до шестидесяти лет они могли быть мобилизованы: каждая возрастная категория, обозначавшаяся именем архонта-эпонима того года, когда произошло занесение в реестр эфебии, могла быть призвана стратегом полностью или частично. Тем не менее десять последних категорий граждан — от пятидесяти до шестидесяти лет — призывались лишь для защиты своей области и не участвовали в экспедициях за пределами Аттики.
Таким образом, афинянин был военнообязанным в течение сорока двух лет: два года в эфебии, тридцать лет в резерве регулярной армии и десять лет в областном резерве. Человеческие ресурсы крупного города позволили Афинам собрать к началу Пелопоннесской войны 13 000 гоплитов первой линии и 1200 всадников, не считая легковооруженных войск, вспомогательного состава и ветеранов, державших оборону на местах, по свидетельству Фукидида. В 369 году, когда в Афинах прошла мобилизация в поддержку Спарты, которой угрожал Эпаминонд, Ификрату был передан экспедиционный корпус из 12 000 гоплитов. В тот же период беотийская армия насчитывала около 13 000 гоплитов и 1500 всадников. Спарта не могла выставить значительные силы: при Платеях в 479 году ее тяжеловооруженная пехота насчитывала 10 000 человек, половина которых были собственно спартанцами; впоследствии они так и не увеличили личный состав и вынуждены были рассчитывать лишь на исключительное мужество своих воинов, чтобы компенсировать численную недостаточность, становившуюся все более ощутимой со временем. Эти цифры относятся к наиболее важным операциям; однако зачастую войска, участвовавшие в военных действиях, были далеко не столь многочисленны и ограничивались несколькими тысячами, а иногда и сотнями человек. Понятно, что греки со своим ограниченным личным составом приписывали армиям Дария и Ксеркса, состоящим из контингентов огромной империи, гораздо большие масштабы, чем это было на самом деле.
*
Тактика, применявшаяся греческими армиями, в основном была весьма простой. Она заключалась в том, чтобы организовать фронтальное столкновение противников в открытом поле. Вражеские армии во время битвы становились в традиционном, четко определенном порядке: ударный батальон — в центре, легковооруженные войска и конница, если она была, — по флангам. В ударном батальоне, игравшем решающую роль в бою, гоплиты были выстроены плотными линиями по восемь — двенадцать рядов. Обязательная традиция требовала размещать лучшие войска в правом крыле боевого порядка. Этот обычай объясняется, несомненно, тем, что щит держали в левой руке, а значит, правый фланг был более уязвим как с позиций отдельно взятого воина, так и в рамках подразделения: на самых незащищенных позициях располагались элитные войска. Офицеры находились в первом ряду, и зачастую сам полководец принимал участие в битве: невозможно сосчитать знаменитых военачальников, погибших на поле боя.