Линкольн

Он писал, что задача правительства «сделать для народа все необходимое, то, чего люди не могут сделать личными усилиями, в одиночку», а именно, «строительство и поддержание в порядке дорог, мостов и т. п.; обеспечение малолетних и больных; начальное образование; распоряжение имуществом умерших». Необходимы военные и гражданские министерства. «Раз находятся люди, которые убивают, избивают, отнимают у других имущество силой или посредством обмана или не выполняют договоров, то общая задача мирных и справедливых людей препятствовать им в этом».

Любезно, деликатно, но твердо Линкольн сказал своим сторонникам, которые хотели выставить его кандидатуру в члены законодательного собрания штата или конгресса, что он против этого.

3. Неугомонная, растущая Америка

По огромным равнинам двигались вереницы повозок с земледельцами. Тысячи фургонов устремились на земли Айовы. За одну неделю железные дороги привезли в Чикаго 12 тысяч иммигрантов. Завод Маккормика продал в 1854 году 1 558 сельскохозяйственных машин и запланировал выпуск 3 тысяч машин в следующем году. Только иммигранты из Ирландии за три года послали своим семьям на родину 15 миллионов долларов. Неугомонная, молодая, растущая Америка шла к будущему.

Успокоение, которое принес Миссурийский компромисс 1820 года, нарушалось бесконечными протестами аболиционистов против закона о беглых рабах. Случай с рабом Антони Бернсом потряс всю страну. Он убежал с плантации в Виргинии, спрятался на корабле, шедшем в Бостон, был арестован и по решению федерального комиссара подлежал отправке обратно в Виргинию. Толпа под предводительством священника ворвалась в зал суда и пыталась выручить Бернса. В схватке с федеральными чиновниками был убит заместитель судебного исполнителя. Закрыли магазины, окна и двери домов задрапировали черным, толпы стояли шпалерами на улицах, когда осужденный негр шел к кораблю, который должен был отвезти его в Виргинию. Одного-единствен-ного раба эскортировал отряд из драгунов, морской пехоты, артиллерии с заряженными пушками, 12 рот пехоты, 120 личных друзей убитого чиновника с обнаженными саблями и заряженными пистолетами. Вся эта история обошлась правительству в 40 тысяч долларов.

Подобные инциденты, но менее драматические, происходили повсюду. В Чикаго беглый раб выскользнул из судебного зала через окно, и когда федеральный комиссар спросил: «Где арестант?», ему в ответ последовало: «Община приняла его в свое лоно».

В этой напряженной обстановке лидером демократической партии стал Дуглас. Партийная молодежь выдвинула его в 1852 году кандидатом в президенты. Ему было всего тридцать девять лет, когда на съезде демократической партии он получил, правда при 31-й перебаллотировке, больше голосов, чем другие кандидаты. Он поселился в Чикаго, купил там за несколько долларов участок земли и продал небольшую его часть за 80 тысяч долларов. После этого он подарил 10 акров Чикагскому университету. Он был тесно связан с кругами, весьма заинтересованными в строительстве железной дороги к Тихому океану. В результате его настойчивости была построена линия от Великих озер к Мексиканскому заливу; Иллинойская центральная железная дорога отблагодарила его, предоставив служебный вагон в его пожизненное бесплатное пользование.

В начале 1853 года, после смерти жены, в тяжелом настроении, Дуглас уехал за границу — побывал в России и на Ближнем Востоке. Через несколько месяцев вернулся прежний Дуглас, любивший при встрече со старым коллегой или начинающим работником избирательного округа положить ему руку на плечи и сказать, словно другу: «Вы… на вашу помощь я рассчитываю!»

Обливаясь потом, усиленно работая, он направлял, проводил и, наконец, пропихнул в конгрессе законопроект, который потом стал известен как «билль Канзас — Небраска». Этот закон создавал два новых штата: на юге — Канзас, на севере — Небраску. В каждом новом штате избиратели должны были решить — быть ли их земле свободной или рабовладельческой. В те времена Небраска охватывала огромное пространство, включавшее в себя полностью или частично земли будущих штатов — собственно Небраски, а также Северной и Южной Дакоты, Вайоминга и Монтаны. Конгрессмены-южане настояли и добились поправки, которая отменяла священный, неприкосновенный доселе Миссурийский компромисс; граница, проложенная этим компромиссным законом между свободными и рабовладельческими штатами, была стерта.

Самый ранний портрет А. Линкольна — дагерротип 1848 года.

Хижина, в которой родился А. Линкольн (реконструкция).

Вашингтон. Пенсильвания-авеню.

Вашингтон. Белый дом.

По мере того как известие о принятии «билля Канзас — Небраска» распространялось по стране, во многих штатах возникали такие вспышки народного гнева, высказывалось столько разноречивых мнений, разбушевались такие страсти, какие на памяти старожилов не вызывались до тех пор ни одним политическим событием или идеей. Линкольн встряхнулся, как будто «его разбудил набатный звон в ночи».

В Новой Англии 3 050 священнослужителей подписали меморандум сенату: «Во имя всемогущего Бога и в его присутствии», мы «торжественно протестуем против принятия… Небраска-билля». Несколько старейших лидеров в Иллинойсе заявили, что они антинебраскинцы. Во время поездки в Иллинойс Дугласу видно было из окна вагона, как толпы людей сжигали чучела с его именем. В Огайо группе женщин удалось преподнести ему 30 сребреников. В Чикаго, на площади перед зданием Северного рынка, 1 сентября жарким вечером Дуглас бросил вызов своим противникам. Восьмитысячная толпа прерывала его речь вопросами, шипением, стонами, мычанием, мяуканием. Улюлюканье и вой продолжались до тех пор, пока Дуглас не вынужден был посмотреть на свои часы, водрузить цилиндр на голову и ретироваться.

Среди тех, кто руководил обструкцией, были «ничего-не-знающие» члены тайного «Ордена Знамени, усеянного звездами». Когда спрашивали о целях общества, члены его отвечали: «Я ничего не знаю». Каждый член ордена давал клятву, что он никогда не отдаст свой голос иммигранту или католику. Их лозунгами были: «Америка должна управляться американцами» и «Нет места папистам в республике». Среди миллионов немецких и ирландских иммигрантов было много католиков; в городах они стали большой силой и часто отдавали свои голоса демократам, таким, как Дуглас.

Две католические церкви в Массачусетсе были разрушены и разграблены, монастырь сожжен. Двухтысячная процессия протестантов в Ньюарке, в штате Нью-Джерси, сошлась в драке с толпой ирландцев. В результате был один убитый и много раненых. Буйствующие «ничего-не-знающие» разгоняли демонстрации ирландцев.

В конце года «ничего-не-знайки» удивили страну тем, что им удалось выбрать своих мэров в Филадельфии и Вашингтоне. В союзе с фрисойлерами и бывшими вигами они добились в Массачусетсе большинства в 63 процента голосов и избрали «ничего-незнайку» губернатором штата. Законодательное собрание также было в их руках. Линкольн публично не высказывал своего отношения к «ничего-не-знающим», но когда они обратились к нему, он заявил, что настоящими природными американцами были краснокожие с томагавками и в заплатанных штанах. «Мы их согнали с их земли, а теперь набрасываемся на тех, кому не привелось приехать с нами или с нашими дедами». Ой рассказал, как однажды спросили ирландца, почему он не родился в Америке. Последовал ответ: «Клянусь честью, я хотел этого, но мама не дала мне».

В день ярмарки штата в Спрингфилде тысячи противников и сторонников Дугласа собрались в прохладный вечер 2 октября, чтобы послушать его. Он стоял на крыльце, факелы освещали его лицо. Глаза его сверкали, губы дрожали.

— Я вам говорю, что не пришло еще время, чтобы кучка изменников в нашем стане обратила великий штат Иллинойс со всеми его славными традициями и историей в негро-обожающее, равноправное с неграми общество.

На следующий день Дуглас говорил три часа в Стейт-хаузе. «Если народ Канзаса и Небраски в состоянии управлять собой, они в состоянии управлять и несколькими жалкими неграми». Толпе эти мысли понравились; раздались крики: «Правильно!», «Дай им еще!» Линкольн утешал красивую молодую аболиционистку: