Страница 4 из 11
— Юррр, а ты дроу блохастых видел? — с намеком прошипела я.
Партнер мне очаровательно улыбнулся и нахально заметил:
— Нет, мне блохастого дракона хватило.
— У драконов бывают блохи? — изумился Окено.
— Случается, — Юрао мне весело улыбался, — как доведут адепток академии проклятий, так с ними такое и случается. И вообще, что мы все о блохах да о трупах, день то сегодня какой теплый, солнце яркое, травка зеленеет… Я предлагаю погулять, что скажете?
Сказать все хотели. Ри явно хотела сказать, все, что думает о брате, но ей было жалко меня. Окено так же явно желал высказаться, но ему очень нравилась Риайя. Я вообще привыкла молчать, а еще мне очень не нравились трупы, даже если они и могли рассказать хорошему следователю больше, чем плохому некроманту. В общем Юрао протянул мне руку, Окено повторил маневр с Ри. Я с благодарностью вложила ладошку в когтистую лапу Юрао, Ри, фыркнув, взяла Окено под локоток и мы пошли гулять. Старший следователь и Риайя впереди — смотрелись они потрясающе и одеты были как пара, и мы с Юрао сзади, и шли мы чуть медленнее, исключительно чтобы поговорить.
— Как ты? — начал партнер.
— Получше, — не стала увиливать я. — А как ты понял, что в праздник Смерти Зимы что-то произошло? Я же старалась улыбаться, никто и не заметил.
— Никто и не заметил, — дроу чуть сжал мою ладошку. — Только мы с Наавирром. Мы тебя лучше знаем.
Я промолчала, глядя вперед, где Окено вдруг остановился, сорвал веточку белоснежных цветов с дерева и протянул Ри. Несмотря на подчеркнутую неприязнь к старшему следователю, темная эльфийка заметно смутилась и цветы взяла так… так как не берут у тех, кто безразличен. Теплая, такая добрая улыбка озарила лицо мастера Окено. Ри вообще опустила головку, прикрыв смущение попыткой вдохнуть аромат цветов. Полувасилиск был готов расцвести, как и все вокруг.
— Наконец-то он понял, — с усмешкой прошептал Юрао.
— Что понял? — спросила я, впрочем, учитывая то, как Ри позволила взять себя за руку, тут действительно все понятно.
— Понимаешь, — начал рассказывать партнер, — Ри он всегда нравился. Да она фыркала, перец ему в чай подсыпала, гвозди в постель, толченую соль в мыло для умывания. Все как полагается, и все для того, чтобы Окено, наконец, обратил на нее внимание. Мне было шестнадцать, ей четырнадцать, и следователь, конечно, внимание обращал, куда уж тут не обратить после такого, но не как на девушку. А когда Ри исполнилось двадцать, уже она его видеть не хотела. Мы, дроу, мстительные.
Я улыбаясь смотрела как одна очень мстительная дроу, обернувшись через плечо, взглянула на брата. Юрао весело помахал рукой на прощание, вряд ли Окено не заметил, что его осторожно повели в наиболее пустынную часть парка.
— Очень мстительные, — повторил Юрао. — Вот зря он пошел!
— Почему зря? Может им стоит побыть наедине, — мне было так радостно за Ри.
— Да потому что она на него все еще злится, — Юр встревожено вглядывался в сторону исчезнувших из нашего поля зрения Ри и Окено.
— Как бы она не злилась, если любит, простит абсолютно все, — тяжелый вздох я сдержала.
— Да? — Юрао насмешливо смотрел на меня, вскинув золотую бровь. — Это ты у нас все простишь, а с Ри разговор особый. И тут на весь парк раздалось гневное:
— Не надо зеркал!!! — рев был знатный, перепуганные птички вспорхнули с деревьев, летучие мышки напротив повалились на траву.
Мы с дроу стояли и прислушивались к происходящему. Дождались очередного возмущенного:
— Риайя Найтес!!!
Усмехнувшись, Юрао меланхолично поинтересовался:
— А я говорил, что Окено у нас преподавал?
— Ри училась в академии стражей? — не поверила я.
— Естественно, — Юрао весело мне подмигнул, — все шесть лет. А как, по твоему, она могла портить жизнь Окено. Он, кстати, как раз после нашего выпуска и перевелся в Ардам, чтобы, значит, подальше оказаться.
— Подальше от Ри? — во все глаза смотрю на партнера.
Юр отошел к дереву, сорвал и мне цветочков, протянул, и едва я взяла, пояснил:
— Подальше от нашей профильной академии, — усмехнулся, — представь себе выражение его лица, когда принимая должность старшего следователя и знакомясь с личным составом, он услышал: «офицер Юрао Найтес».
— И что он сделал? — у меня вдруг странные подозрения возникли.
— Расстроился, — Юр хмыкнул, — и начал головой крутить, в поисках Ри. Не нашел. Так расстроенный и просидел весь вечер.
Я вдохнула сладкий, чуть приторный аромат цветов, и огляделась. Мы остановились в удивительно красивом месте парка — справа простиралась аллея деревьев, цветущих розовыми цветками, слева — темно-синими, под деревьями словно покрытые снегом белоснежным кипнем цвели кусты, каменная дорожка среди уже зазеленевшей травы — так красиво. И даже трудно поверить, что не так далеко от этого места трупы можно отыскать, при желании…
— Стой-стой, — вдыхая аромат цветов, я вот что подумала, — так Окено думал, что вы будете в ардамской Темной Крепости?
— Он не думал, Дэй, он знал, — Юрао хитро улыбнулся, — зря, что ли я ему свои документы о назначении три раза носил на подпись. А вот чего он не знал, так это того, что Ри туда работать никто не пустит.
— Бедный мастер старший следователь, — протянула я.
— И не говори. Что-то тихо там у них, посмотрим? — за веселой улыбкой явно читалось беспокойство.
Но тут уж я проявила свои частноследовательские качества:
— Юр, ты Ри видишь?
— Ммм, нет, — недоуменный взгляд на меня.
— Так вот если бы она что-то сделала, была бы уже здесь, — резонно подметила я.
— Ааа, — Юрао, наконец, догадался, — так тем более пошли смотреть! Примирение века, как-никак.
И может это не совсем правильно, но… мы пошли смотреть. Сначала быстро и тихо пробежались по дорожке к тропке, которая сворачивала направо и по которой Ри увела несопротивляющуюся жертву коварной мести истинно мстительных дроу. И вот по этой тропинке мы уже крались — Юр впереди, я за ним. И мы крадемся, пригибаясь под ветками, потому что территория то заброшенная, а потому деревьями заросшая, и крадемся, и видим стену. Здесь когда-то городской район был, после нападения скаэнов семьдесят лет назад оказался полностью разрушен — духи хранители сами восстановить не смогли, но и строить что-либо на этом месте не позволили. В итоге в центре Ардама имеется парк с живописными развалинами, и вот у одной из развалин и увидели мы невероятную, по сути, картину! Окено решительно прижал отчаянно сопротивляющуюся темную эльфийку к стене, обе ее руки были вздернуты вверх, и старший следователь удерживал их обхватив тонкие запястья одной рукой, вторая его ладонь удерживала личико сопротивляющейся девушки, ну а все вышеуказанные действия целью имели страстный и уверенный поцелуй. Который к моменту нашего появления и присутствовал.
— И что мне делать? — прошептал, хохотнув, Юрао. — Как брат я обязан вмешаться, а мужская солидарность предписывает встать на стреме. Что делать будем?
— Даже не знаю, — прошептала я, глядя, как одна из ручек Ри опускается, чтобы обвить шею мастера Окено.
— Вот и я о том же.
В это время и вторая рука темной эльфийки обняла не прерывающего поцелуй старшего следователя.
— Вот мы, мужики, всегда так, — начал Юрао, осторожно утаскивая меня обратно на тропинку так, чтобы целующиеся не заметили, — когда любишь, смотришь на нее и надышаться не можешь. Робеешь от каждого слова, от каждого взгляда, как мальчишка. А вам только решительность и настойчивость подавай.
У стены раздался стон. Мы с Юрао разом посмотрели в направлении влюбленных и узрели смену дислокации рук мастера Окено — они благополучно заняли позицию на тонкой талии Ри.
— Говорил я ему сразу, — продолжал сокрушаться дроу, — схватил, через плечо перекинул, сказал «Моя» и чтоб не дергалась даже. Потому что женщины любят сильных и решительных. А он что?
— Что он? — мне просто было интересно.
Юр мне не ответил, и мы, пригибаясь, покинули обитель примирившихся возлюбленных. Вышли с другой стороны парка, уже на дорогу, и Юрао, довольный и щурящийся от яркого солнца, сделал мне предложение: