Страница 46 из 77
Абдул ухватился за поручень и уже повернулся, собираясь втиснуть свое крупное тело в угол. По «плану номер два» Тайри должен был оставить ему сообщение под обивкой.
— Ты, придурок, слезь с моей ноги! — визгливо крикнула женщина, занимавшая место рядом. Головы всех пассажиров, естественно, повернулись в их сторону. — Катись на другое место. Я тут первая села.
Абдул присмотрелся к женщине. На ней была безошибочно распознаваемая «униформа» — короткая юбка, белые сапоги до бедер и курточка из искусственного меха, наброшенная поверх тонкой атласной блузки. Комплект удачно дополняли слегка безумные глаза, намекавшие, что их владелица не так давно ширялась.
Абдулу некогда было выяснять отношения с местными шлюхами, поэтому он попытался не обращать на нее внимания.
Женщина все еще пялилась на него, но молча, а тем временем Абдул, слегка ссутулившись для маскировки, запустил руку под обивку.
Ничего не обнаружив, он понял, что Тайри оставил кассету под той подушкой, где уселась крикливая дамочка. И если она вскоре не выйдет, ему придется сменить тактику.
Но выходить она явно не собиралась.
Тянулось время. Автобус миновал центральное управление полиции и направился на север в сторону Южной Петли.
Туда она скорее всего и едет, подумал Абдул. Весь тот район изобиловал стриптиз-барами и кабаками — естественная среда обитания для подобных ей дам. Абдул не сомневался, что вскоре от нее «избавится.
Но просчитался. Хотя почти половина остальных пассажиров вышла, женщина все еще сидела рядом. Автобус углубился в Петлю, и расположенные южнее кабаки и притоны сменились вполне приличными магазинами, ресторанами и театрами. На Уэкер-драйв автобус подобрал несколько новых пассажиров, пересек реку и покатил через темный теперь торгово-коммерческий район, расположенный между рекой и вытянутыми на многие мили жилыми кварталами. Абдул распрощался с надеждой избавиться от попутчицы и решил поискать прямо под ее сиденьем.
Он вытянул руку, осторожно ощупывая обивку.
Женщина тут же выставила ногу, преграждая ему путь. На губах у нее застыла наглая улыбка.
— Куда, красавчик? Тут все денег стоит… Полсотни есть?
— Есть, — ответил Абдул, придав голосу решимость. — А у тебя найдется подходящее местечко?
Он решил выйти вместе с ней, а перед этим быстро пошарить под сиденьем.
— Здесь тоже неплохо, парниша.
— Ты что, свихнулась? Здесь же люди.
— Они нам мешать не станут.
— Черт, даже не знаю. Слушай, давай поменяемся местами, ладно? Мне тут как-то не по себе.
— Сперва гони полтинник.
Абдул сунул руку в карман, вытащил две двадцатки и десятку и протянул их девице.
Шлюха спрятала деньги в сапог и поднялась, распахнув курточку и предоставляя ему возможность оценить товар.
Абдул пересел, одновременно пробежав ладонью под сиденьем. Примерно на середине его пальцы нащупали кассету, приклеенную к виниловой обивке. Он сорвал клейкую ленту, снял кассету и зажал ее в своей огромной ладони. Потом выпрямился и быстро сунул находку в карман.
Повернувшись к шлюхе, он поборол возникшее на миг искушение заставить ее отработать полученные пятьдесят долларов и начал подниматься.
Ее улыбка исчезла. В тот самый миг, когда он бросал на нее последний, как ему думалось, взгляд, она выхватила из правого сапога маленький револьвер с перламутровой рукояткой и прицелилась.
— Сядь, красавчик. Гони остальные деньги. А заодно и то, что ты достал из-под сиденья.
— Хорошо, я дам тебе деньги… да опусти пушку!
— И наркотик тоже.
— Это не наркотик.
Абдул снова вытащил деньги и протянул ей сложенные банкноты, сжимая их, однако, мертвой хваткой.
Бабенка схватила деньги, натолкнулась на неожиданное сопротивление и с силой потянула их на себя. Абдул внезапно разжал пальцы и, воспользовавшись ее минутным замешательством, умело ударил в челюсть. Шлюха уронила голову, и он тут же выхватил револьвер из ее вялых пальцев.
Он потянулся было к ее сапогу — достать свои кровные пятьдесят долларов, но тут его остановила совесть. Врезал он ей так, что сегодня вечером ей уже не заработать. Ладно, обмен справедливый: у нее останутся деньги хотя бы на еду или, скорее всего, на новую порцию наркотика.
А жаль девочку, подумал он, разглядывая свою падшую сестру, довольно смазливая. И тут он заметил ее клипсы. Они были не из тех, какие любят носить уличные женщины — большие и броские, — а маленькие плоские золотые диски. Но самое главное, в клипсы были вставлены пять совсем крошечных ониксовых звездочек. Знак Каина!
И тут Абдул понял, что не может вот так бросить ее в автобусе. Оказалась она здесь совсем не случайно. А раз так, то «Дети Каина» наверняка раскрыли Тайри, и он, скорее всего, в смертельной опасности. Женщину нужно прихватить с собой.
Напряженно всматриваясь в темноту за задним стеклом, Абдул попытался представить, где они сейчас едут. Хотя был уже конец сентября, тепло в этом году продержалось дольше обычного, и первые холода не оголили деревьев, и листья мешали увидеть номера домов на перекрестках.
Наконец ему удалось разглядеть номер на доме с освещенным подъездом: 3150. Свой фургон он оставил у дома № 4200 на Северной, в одиннадцати кварталах впереди. Абдул снова посмотрел на женщину. Он и раньше покраснел бы от одной мысли показаться с нею на людях. А теперь, когда она валяется без сознания, видок у нее еще тот… Может, все решат, будто я ее сутенер и не станут пялиться, понадеялся он. Но еще больше ему хотелось, чтобы женщина не очнулась — ему претила сама мысль, что ее придется еще раз ударить.
Возле дома номер 4100 он поднял руку и дернул сигнальный шнур. Водитель начал тормозить. Женщина застонала, но шум мотора заглушил ее голос.
Абдул встал и ухватил женщину за талию. Когда автобус остановился, он осторожно выволок ее наружу.
Мимо проезжала патрульная полицейская машина. Абдул быстро прижал красавицу к себе, словно обнимая ее. Когда полицейские свернули за угол, он быстро перешел улицу, открыл ключом боковую дверцу своего фургона и уложил женщину на пол. Потом, воспользовавшись тусклым светом отдаленного уличного фонаря, отыскал в ящике с инструментами моток липкой ленты и связал пленницу.
Потом он уселся и стал ждать. Вскоре глаза женщины открылись, но у нее хватило ума не заорать.
И что дальше, спросил себя Абдул. Что с ней теперь делать? Если отпустить, она непременно вернется и донесет на Тайри. Убить — духу не хватит, а запереть негде. Впрочем, отступать уже поздно — похищение, то есть преступление, фактически совершилось. И поскольку позитивом не прикинешься, от наказания не отвертеться.
Нет, погодите-ка. Да кто поверит шлюхе? Тем более шлюхе-позитиву. Отвезти ее в трущобы да вышвырнуть в темном переулке, а потом понадеяться на удачу. И на то, что Тайри он отыщет быстрее, чем она доберется до телефона. А еще лучше оставить ее связанной, тогда времени будет гораздо больше.
Абдул вел упорную — и бесполезную — борьбу с самим собой. Ни один из этих планов не сработает. Сейчас ему даже не известно, что удалось Тайри записать на кассете. И он этого не узнает, пока не прокрутит запись, а при ней этого делать, разумеется, нельзя. Ее следует задержать, выяснить степень связи с организацией. А это означало, кроме всего прочего, что Абдулу потребуется помощь.
Он пробрался на место водителя, завел мотор и поехал, поглядывая по сторонам на вывески и указатели. Заметив торговый центр, почти безлюдный в этот поздний час, Абдул направил фургон к телефонам-автоматам.
Первый звонок — Дэйву. Отозвался автоответчик. Хозяина не оказалось дома, но ответчик принял телефонный номер Абдула и переслал его на пейджер Дэйва. Абдул стоял, нервно дожидаясь ответного звонка и надеясь, что никто не станет проходить мимо.
И тут женщина заговорила с ним — впервые с момента, когда он ее ударил. Ее голос прозвучал слабо и, судя по интонациям, она была готова разрыдаться.
— Отпустите меня, мистер. Можете забрать свои пятьдесят монет. И даже пушку возьмите.