Страница 3 из 11
– Ну, кому-то Даша, – обняв девушку за талию, хмыкнул атлет. – А тебе, морячок, не Даша…
– Почему морячок? – недовольно поморщилась Даша, пытаясь оттолкнуть парня локтем.
– Грудь его в медалях, ленты в якорях, гы-гы, – оскалился он.
– У тебя муж воевал, а ты! – глядя на Дашу, презрительно скривил губы Степан.
– Муж?! Так ты что, Игоря знаешь?
Она двинула парня локтем в живот, но тому хоть бы хны. Липнет к ней, как банный лист.
– Знаю. От него я.
– Вась, может, уберешься, а? Достал!
Психанув, Даша развернулась к атлету лицом, с натугой уперлась руками ему в грудь. На этот раз ей удалось оттолкнуть парня.
Вася скрылся в комнате, а Даша, поежившись от колючего взгляда Степана, рукой свела на груди лацканы халата. И взгляд потупила, но, как показалось Степану, сделала это больше для виду, чем со стыда.
– Ты это, не так все понял…
– Да мне и не нужно ничего понимать, – покачал головой Степан.
– Ну, вдруг Игорю скажешь, он не так поймет…
– Он и так все видит. Все понимает.
– Что он видит? – вскинулась Даша. – Ну, подумаешь, друзья зашли!.. Пойдем, посмотришь, что нормально все…
Она схватила Степана за руку, чуть ли не силой затащила его в квартиру. Темная тесная прихожая, справа закрытая дверь с пластмассовым писающим мальчиком, прямо проход на кухню, слева – одна-единственная комната, где был накрыт стол. Два крепких парня на диване, на коленях у них две размалеванные девки в коротких юбках.
– Видишь, два на два, а я здесь лишняя, – оправдываясь, сказала Даша.
– Ну, какая же ты лишняя! Для тебя всегда место найдется! – хохотнул Вася, косо посматривая на Степана.
И будто ему в отместку с его колен спорхнула чернобровая девушка с томными светло-карими глазами. Она была пьяна, поэтому покачнулась, приблизившись к Степану.
– Ой, солдатик!
Длинным крашеным ноготком она провела по его берету.
– Голубенький какой!
Компания за столом обидно засмеялась, а сама чернобровая прыснула в кулак.
Степан озлобленно посмотрел на Васю. До жути хотелось набить ему морду. Но за что? Дашу обнимал? Так ему-то какое до этого дело? А голубым Степана назвала его подружка. Но женщин бить нельзя.
– Дура ты! – А вот это можно. Это по заслугам.
– Еще какая дура, – взяв Степана за рукав, подтвердила Даша. – Пошли!
Она увела его на кухню, закрыла за собой дверь. Порывисто взяла с подоконника пачку «Мор», нервно закурила. Ему в глаза старалась не смотреть.
– Я знаю, что ты обо мне думаешь… Но ничего ни с кем не было…
– Было, не было… Это уже не имеет значения.
Степан тоже достал из кармана пачку «Мальборо», вынул одну сигарету и, немного подумав, все-таки сунул ее в рот.
– Мы с Игорем зарок давали. Отслужим и сразу же бросим курить, – глубоко затянувшись, сказал он.
– Ну да, он потом за меня возьмется, – натянуто улыбнулась девушка.
– Не возьмется… Ему теперь все равно…
– Он что, другую нашел? – удивленно повела бровью Даша.
– Где, в Чечне?.. Ну да, нашел.
– Чеченку?
– Нет. Еще черней. Балахон у нее черный-пре-черный, с капюшоном… Ты что, ничего не знаешь?
– А что я должна знать? – в ожидании трагической развязки, затаив дыхание, уставилась на Степана девушка.
– Нет больше Игоря, убили его! Он у меня на руках умер.
Корольков не договорил. Какая ей разница, где и как умер муж. Страшен сам факт.
– Как убили? – ахнула Даша, обморочно закатив глаза.
– Миной. Осколок в шею попал…
Одной рукой девушка коснулась края стола, опираясь на него, обессиленно опустилась на стул. Если она играла трагическую сцену, то вышло у нее очень убедительно. Но зачем играть, если она действительно могла любить Игоря? Он уверял, что Даша от него без ума…
Степан провел рукой по лбу. Не ему судить об отношениях разбитой войной семьи. Может, и каталась Даша на чужих шлюпках, но это ее вина перед Игорем, перед ним пусть и отвечает. А его дело маленькое…
– Он тут просил тебе передать…
Степан вынул из кармана и положил на стол пачку стодолларовых купюр. Новенькие бумажки, хрустящие, завораживающие взгляд…
– Это мне? – недоуменно воскликнула Даша.
– На днях цинк придет, похорони мужа, как полагается…
– Да это само собой! – небрежно отмахнулась девушка.
Сейчас ее интересовали только деньги. Степан брезгливо поморщился, глядя, как она разрывает упаковку, дрожащими от возбуждения пальцами пересчитывает купюры. Ей все равно, откуда деньги. И даже неважно, что муж мог погибнуть именно из-за них…
А ведь Игорь и мог погибнуть из-за этих проклятых тысяч. Как ни крути, а иначе, как мародерством, его заботу о семье не назовешь. Может, потому и наказал его бог войны… Может быть. Но Степан не хотел об этом думать.
Даша уже заканчивала считать деньги, когда на кухню бесцеремонно, по-хозяйски зашел второй парень, имени которого Степан не знал. Среднего роста, кряжистый, на ярого культуриста не похож, но шея и плечи мощные. Прическа «ежик» на сужающейся кверху голове, грубая кожа лица, густые брови, приплюснутый нос. Шел он как будто вразвалку, но бодро, пружинисто. На шее тяжелая золотая цепь с массивным крестом. Но ведь он же явно не поп-батюшка…
Увидев его, Даша дернулась, пытаясь спрятать деньги под полой халата, но было уже поздно.
– Опля! Не понял! Это что такое? – удивленно вскинул брови парень. И в его глазах вспыхнул алчный огонек.
– Валера, это мое! – упрямо мотнула головой Даша, судорожно сжимая пачку денег. – Это Игорь передал!
– Игорь?! Это который твой муж?
– А ты против него что-то имеешь? – резко поднялся со своего места Степан.
Очень ему не нравились эти мордастые типы, и кулаки уже чешутся, сил нет… Но, увы, нельзя давать волю своим рукам. Вдруг не получится с ходу одолеть этого боксера. Тогда к делу подключатся боевые рефлексы, а на кухне много всего, чем можно убить человека. Нож далеко, но под рукой ложка, а это в руках опытного бойца – верная смерть. Черенок втыкается в глаз, и все… Не для того Степан два года отслужил, чтобы в тюрьму за убийство сесть.
– Слышь, герой, ты чего такой борзый? – с опаской покосился на него Валера.
– Он не борзый… – мотнула головой Даша. – Игорь его другом был, а ты наезжаешь…
– Почему был?
– Потому что погиб Игорь. Понимаешь, погиб!
– Так ты что, вдова теперь?
– Ну, ты и урод! – глядя парню в глаза, надвинулся на него Степан.
– Слышь, десантура, ты тут о себе не думай! Я такими, как ты, закусываю, понял?
Говорил кряжистый сурово и брови хмурил грозно, но при этом не выдержал натиска, попятился к двери. И на орден озадаченно глянул. Боевые награды не за маршировку на плацу дают, а за то, что воюет солдат, убивает. Значит, в самом пекле Степан побывал. И выжил, потому что смог пережить своих врагов. А раз так, то и самого Валеру мог отправить на тот свет, и никакой бокс ему не поможет…
– У человека горе, а ты о закусках думаешь? – снова шагнул к нему Степан.
Парень убрался из кухни, но очень скоро вернулся, и не один, с дружком. Бутылку коньяка принес, тарелки с сыром и колбасой, блюдо с квашеной капустой…
– Я Игорька, если честно, не знал, не довелось, – примирительным тоном сказал Валера. – Но слышал о нем… Надо бы помянуть парня. Конституционный долг, гм, дело святое… Давай, десантура, покажи, как у вас там на конях умеют! – разливая коньяк по рюмкам, оглушительно громко сказал он.
Это был самый настоящий балаганный фарс, но Степан сильно сомневался, что выгнать этих двоих взашей – самый разумный вариант. Во-первых, не он в этом доме хозяин. Наверняка Даше не понравится, если он устроит драку. Во-вторых, ребята крепкие, а крайний вариант чреват летальным для них исходом.
– За Игоря, вечная ему память, – ни к кому не обращаясь, сказал он и тут же выпил.
– Ты закусывай, десантура, закусывай!
Валера пододвинул Королькову тарелку с колбасой, но Степан всеми фибрами чувствовал, что забота эта отнюдь не искренняя. Очень это все смахивало на присказку перед недоброй историей.