Первая версия

Этот красный «форд» позади нас мне совсем не нравился. Особенно когда он пошел на обгон и стал прижимать нас к обочине.

А уж еще больше он мне не понравился, когда мы увидели, что за рулем сидит черный шофер в темных очках, а у двух парней на переднем и заднем сиденьях в руках по пушке солидного калибра.

Я громко выругался по-русски и крикнул Ломанову:

— Держись руками и ногами!

И резко вдавил педаль тормоза, крутанув руль влево. Зад нашей машины занесло, и он солидно припечатал бок красного «форда». Я нажал на газ. По всему выходило, что пушки они держали скорее на всякий случай, не зная, есть ли у нас оружие.

У нас его, к сожалению, не было. И они это поняли. И решили воспользоваться исключительно преимуществами своей машины — она была мощнее, новее и массивнее.

Их задача была проста — заставить нас слететь с эстакады, которая тянулась еще несколько километров. Не очень высокой, но, впрочем, вполне достаточной, чтобы надежно похоронить нас под останками нашего автомобиля.

Все-таки с машиной нам повезло. Она оказалась на удивление прочной. И не развалилась даже после пятого удара, хотя по всем законам уже должна была. Шестого она уже не выдержала бы.

Но в этот момент у нас появился шанс. Навстречу ехал огромный грузовик, чьи колеса были высотой больше нашего автомобиля. Я вспомнил былые уроки гениального шофера дяди Степы.

Когда до грузовика оставалось метров двести, а красный «форд» несся позади нас метрах в ста, я резко вывернул руль влево, выскакивая на встречную полосу. И успел увидеть сумасшедшие глаза водителя грузовика. Между его машиной и левой обочиной оставалось расстояние, которое давало нам возможность проскочить. Особенно если грузовик вильнет вправо и заденет красный «форд».

Так оно, на наше счастье, и произошло. Только в одном мой расчет, как я понял, взглянув в зеркало, оказался неверным. Кажется, грузовик задел «форд» не краем бампера, а просто-таки подмял его под себя. Но в конце концов, они сами эту свистопляску затеяли. Козлу понятно, что мы не грабители. Что можно взять с людей, которые едут в машине, подобной нашей?

И в этот момент меня озарило. Я вспомнил Стивена Броуди и его предупреждение не вмешиваться в это дело. Что ж, цэрэушники, если остались живы, по достоинству оценят привет от Стивена Броуди.

Машину надо было срочно бросать. Иначе нас вычислят быстрее, чем мы улетим из этой благословенной страны. Я подумал, что даже если люди из «форда» и живы, то у нас в запасе все равно есть около часа.

Мы были уже в городе. Свернув в какую-то улочку, мы вылезли из нашего помятого автомобиля. Ключи я оставил в замке зажигания. Пусть катается кто хочет.

В отличие от Москвы такси здесь действительно не проблема — первая желтая машина появилась в поле нашего зрения максимум минуты через три.

В аэропорту мы были минут через двадцать. Ближайший рейс на Москву мы даже не стали смотреть. Надо было лететь как можно скорее, все равно куда. Мы выбрали Детройт.

И вскоре были уже в воздухе.

Из Детройта в Москву можно было добраться рейсом румынской авиакомпании с двумя посадками — в Монреале и Бухаресте. Выбирать не приходилось. Мы зарегистрировали билеты и поспешили пройти таможню. Маловероятно, что на нас будут устраивать нападение в солидно охраняемом зданий аэропорта.

Официально нам тоже вряд ли будут чинить какие-либо препятствия. Те ребята работали, похоже, на свой страх и риск. Одно дело — автомобильная катастрофа, совсем другое — нападение на граждан другого государства в присутствии множества свидетелей.

Так что американский закон в любом случае на вашей стороне. Во всяком случае — пока. До поры, так сказать, до времени. Надо было сваливать.

— Ну что, Александр Борисович, летим? — почему-то по-английски осведомился Ломанов.

— Летим, летим, Сережа. Только оставь ты, наконец, этого Александра Борисовича. Так и язык сломать недолго. Просто Саша. И на «ты».

— Договорились.

Мы чокнулись и выпили по глотку водки в один присест. Лететь было долго, но домой. Так что мы имели самое законное право не только выпить, но даже напиться. Если захотим. А мы хотели.

Глава третья НОРМАН КЛАРК

Конец канонической биографии

Вторая половина шестидесятых — начало семидесятых еще долго будут историками связываться с войной во Вьетнаме, которая во всех смыслах чрезвычайно дорого обошлась Америке.

Мощное студенческое движение против войны, к которому присоединились многие другие граждане, вылилось в мощнейшие антивоенные демонстрации, общая численность участвовавших в них в ряде городов Америки, например 24 апреля 1979 года, превысила миллион человек. Об этих демонстрациях шли прямые телевизионные репортажи. Две телекомпании, которые принадлежали к тому времени Норману Кларку, по подсчетам специалистов, отводили в это время до трети дорогого эфирного времени проблемам войны во Вьетнаме. Множество корреспондентов этих телекомпаний, а также газет и журналов передавали и печатали холодящие кровь репортажи с мест боевых действий.

Но Кларк не был бы Кларком, если бы не использовал все это также и в целях получения колоссальных прибылей. Стоимость рекламного времени в этих репортажах и программах возросла вдвое по сравнению с обычной.

Республиканец Ричард Никсон победил на выборах едва ли не в первую очередь потому, что осознавал необходимость выхода США из войны.

Но это только кажется, что войну можно прекратить в одночасье. Поэтому Никсону приходилось лавировать между общественными настроениями и государственными интересами.

Норман Кларк, как известно, поддерживал кан дидатуру Никсона еще во времена избирательной кампании шестидесятого года, когда победил Джон Кеннеди. На сей раз победа досталась Никсону без особых осложнений. Не в последнюю очередь своим триумфом он был обязан информационной империи Кларка.

Но в какой-то момент политические амбиции Никсона превзошли всякие разумные пределы. От него отвернулись прежние сторонники. Норман Кларк позже, после отставки Никсона, в одном интервью весьма недвусмысленно заявил, что Никсон недооценил значение прессы, на чем и погорел. Это надо было понимать в том смысле, что Никсон недооценил лично Нормана Кларка, охладев к нему и его полезным советам.

Однако, даже «охладев» к советам Кларка, Никсон так или иначе вынужден был продолжать ту мирную политику в отношениях с коммунистическими странами, которую начал, во многом руководствуясь рекомендациями Кларка и используя личные связи последнего с крупнейшими коммунистическими деятелями.

Наиболее успешным явилось сближение с Советским Союзом, что в дальнейшем получило название «разрядки международной напряженности». Кстати, впервые эта формула, вскоре облетевшая весь мир, появилась в газете «Дейли ревью». В мае 1972 года Никсон прибыл в Москву, где у него состоялось несколько встреч с Леонидом Брежневым, в ходе которых был подписан договор об ограничении систем противоракетной обороны, о сотрудничестве в космосе, а также об ограничении стратегических и наступательных вооружений.