Кровавый Прилив

Император проследил за её взглядом и тоже посмотрел на изображение, но тут же поспешно отвёл взгляд — не было сил сравнивать его прекрасную супругу с тем созданием, что стояло сейчас рядом.

— Как я узнала от Арднора, ты уже распорядился готовить похороны.

— Да, я назначил его ответственным за приготовления. Он благо для меня в этот час… испытаний.

— Он также сказал мне, что ты не хочешь, чтобы Храм принимал участие в общей церемонии.

— Нефера…

Но она взмахом руки показала, что ещё не закончила.

— Я тебя очень хорошо понимаю, муж мой. Но будь уверен, что Бастиану воздадут должное и в Храме Предшественников. Как его мать, я просто обязана заняться ритуалом. — Верховная жрица гордо и открыто посмотрела на супруга. — Кроме того, Хотак, если ты прибудешь на церемонию в Храм, то будешь удостоен чести лицезреть Бастиана.

Император не смог скрыть отвращения:

— Не начинай свои песни снова! Я уже говорил тебе, что не желаю видеть Колота, а уж тем более Бастиана!

К его удивлению, супруга ничуть не обиделась, лишь скромно поклонилась в ответ на его слова.

— Как пожелаешь… — Её взгляд пробежал по заваленному свитками столу. — Ну, раз ты занят, я покину тебя,…

Император вдруг порывисто шагнул к ней и почти схватил за руку, но в последнее мгновение замер.

— Нефера, не покидай меня. Ты мне очень нужна. Останься, — пробормотал он.

— Мы можем переговорить позднее.

— Нет… я имел в виду… не возвращайся в Храм… вообще никогда… Пожалуйста…

Тьма её глаз пронзила Хотака двумя острыми кинжалами.

— Может, попросишь ещё, чтобы я не ела, не дышала, не жила?

Хотак хотел прижать супругу к себе, но она отстранилась и холодно подала руку для поцелуя. В душе императора поднялась целая буря чувств, смешавшихся во все растущее безнадёжное отчаяние. Развернувшись, верховная жрица вышла из палаты, оставив императора одного в полутьме.

Он постоял мгновение, а затем вышел следом, обрушившись на стоящих в дозоре стражей:

— Почему никто не доложил о прибытии императрицы?! Я же приказал: в тот миг, когда её эскорт будет приближаться, немедленно уведомить меня!

— Но, император… — Легионер на мгновение запнулся. — Мы никого не видели! Мы понятия не имеем, как леди Нефера очутилась в ваших покоях.

— Вот через эту дверь, глупец!

— Он прав, мой император, — склонился второй страж. — Мы действительно не видели её.

Хотак внимательно посмотрел на часовых — они явно были трезвы и в своём уме… значит, сказали правду.

— Ладно, теперь смотрите по сторонам лучше, — пробормотал он и закрыл за собой дверь.

Медленно подойдя к столу, император принялся разгребать свитки, набросанные кипой на столешницу. Под ними лежал документ, посланный к нему с особой секретностью. Это была сводка донесений различных агентов, которую составил для него Джадар. С фактами, изложенными в послании, поспорить было нельзя, но они ранили его сердце не меньше известия о смерти Бастиана. Как ни старался Хотак мысленно их опровергнуть, ничего не получалось.

Император повернулся и поглядел на двери, размышляя о неожиданном появлении Неферы. Она почти всегда знает, о чём он думает… Тут Хотак фыркнул:

— Да никогда! Что она может сделать, даже если будет знать все?

Преданные члены Предшественников теперь занимали важные посты по всей империи, Хотак знал об этом, он сам поощрял первые назначения. Однако никто из них, даже Лотан, не мог знать того, что изложено в этом свитке.

«Кто может помешать моем секретным приказам? Наоборот, стоит этим сведениям просочиться в народ, как Нефера потеряет поддержку и Храм останется без верующих. Да, её религия несколько безумна, возможно, жена слишком увлеклась ею, но теперь ей нужны долгий отдых во дворце и абсолютный покой».

В его руках находились сведения, которые очень легко выведут всех Предшественников на чистую воду. Нефере пришлось бы согласиться, что он может это сделать. Силы Защитников были распылены среди верных легионов Хотака, и ему не составило бы труда обезоружить их. А народ всегда рад увидеть мудрость императора…

— Ты ещё поблагодаришь меня, любимая… — прошептал Хотак, глядя на большой портрет. — Что бы тебя ни мучило… кто бы ни сделал тебя инструментом своих тёмных желаний… когда я спасу тебя, все снова будет хорошо. Смерть Бастиана придала Хотаку решимости. Как только завершатся похороны наследника, он был намерен начать действовать без всяких раздумий и отсрочек: «В течение недели Предшественники должны перестать существовать! Отныне и впредь империя будет развиваться только по моим приказам и стратегии, а любую религию минотаврам пусть заменит священная вера в своего императора».

— Тогда кровавые жертвоприношения прекратятся, — громко сказал он. — Они должны прекратиться!

22

Страшные новости

Людоеды двигались необычайно быстро, совершенно не придерживаясь обычной тактики своей расы. Войска старались отрезать все пути возможного отступления армии бывших рабов и легионеров, прежде чем те смогут организовать сопротивление.

— Я могу взять часть отряда, — предложил Гром. — Попробуем прорваться через северные холмы и добраться до мятежников. Они помогут нам…

Фарос пренебрежительно фыркнул:

— Вряд ли у вас это получится… Кроме того, с чего ты взял, что они бросятся нам на помощь?

Гром растерянно посмотрел на него, не зная, чем ответить на цинизм Фароса. Действительно, почему истощённые минотавры Джубала должны рисковать собственными головами?

— Так что нам делать? — спросил светловолосый человек средних лет. Ястребиный нос и мощный подбородок выдавали в нём уроженца загадочной Соламнии.

Фарос презрительно посмотрел на него и Грома, словно те были маленькими детьми и задавали глупые вопросы:

— Будем биться. Как и всегда до этого.

Они явно ожидали от него более развёрнутого ответа, но он лишь мрачно смотрел исподлобья. Тогда всё стало ясным: может, они и обречены, может, их жизни давно ничего не стоят, но они встанут плечом к плечу… и много врагов умрёт вместе с ними.

— Да, мы будем сражаться, — повторил Гром, — Биться до смерти…

— Там, — подняв меч, Фарос указал на юг. — Всем, кто сможет собраться как можно быстрее за первым перевалом, разбиться на маленькие отряды. Это затруднит атаку людоедов.

Гром взмахнул руками:

— Все слышали? Срочно передайте весть остальным! Быстрее! Быстрее! — Затем он медленно повернулся к предводителю: — Много крови прольётся сегодня, Фарос, скалы и холмы станут красными…

— Пусть. — Фаросом уже начало овладевать боевое безумие, как и всегда перед боем. — Только крови людоедов должно пролиться больше…

По команде Голгрина людоеды растягивались в широкую дугу, гарантируя, что никто не сможет уйти на север. Но на юге они оставили пустой промежуток, туда Великий Лорд намеревался заманить Урсув Суурт. Они уже показали собственную глупость, выбрав столь неудачное место для лагеря, и теперь людоедам оставалось лишь медленно приближаться, изнывая от предвкушения страшной резни. Когда речь заходила о такой битве, смерть в бою считалась высшей честью для потомков эрдов.

— Харак и джурун! — заревел один из капитанов, ожерелье из ушей на шее которого свидетельствовало о его высоком воинском мастерстве. Сейчас он вколачивал тупой стороной меча понятие о быстрой атаке двум солдатам.

С юга загрохотали мастарки; наездники ослабили поводья, и звери рванулись вперёд. Они буквально растоптали первых минотавров-одиночек, подбрасывая бивнями других и волоча по земле третьих. Позади бежала цепочка погонщиков с мередрейками, которые быстро справляли своё пиршество над теми, кто хотел притвориться мёртвым.

Великий Лорд распорядился однозначно: рабы, все до единого, должны быть убиты, а кто ослушается, может распрощаться с собственной жизнью.

Голгрин улыбался смелости рабов, тех, кто не прятался, а храбро выходил на бой против превосходящей силы. У Урсув Суурт тоже была забавная традиция приветствовать смерть, как дорогу к славе. Их оказалось больше, чем он мог ожидать, но всё же недостаточно, чтобы противостоять его силам.