Страница 60 из 72
— Ке, Хекатра ун И’Голгрени! Ворн ут и'Урсув Суурти!
Подъехавший ближе Белгрок усмехнулся:
— Горан и зуун?
Голгрин щёлкнул пальцами, и разведчики с поклоном кинулись вперёд продолжать поиск. Великий Лорд повернул своего массивного коня я направился к марширующим солдатам, неутомимо шагающим дальше.
Когда Голгрин вновь занял своё место во главе армии, в его взгляде снова зажёгся тот огонёк, которого давно там не было. Особенно когда Великий Лорд глядел на восток.
Все теперь смотрели на него. Фарос чувствовал на себе любопытные взгляды, даже когда его зубы впивались в солёное козье мясо. Взгляды были не только любопытными, но и подозрительными. Ведь он оказался не кем-нибудь, а племянником прежнего императора Чота.
Все ещё слабый после речного боя, он почти не мог оказать сопротивления, когда старейшина Джубал настоял на возвращении к заливу, где ремонтировались суда мятежников. Гром уже хотел послать гонца к отрядам его маленькой армии, но Фарос успел взглядом остановить его.
Юноша не видел никакого проку в примирении с мятежниками Джубала — такой же маленькой горсткой недовольных, которых ждёт неминуемая гибель. Лучше продолжить блуждать в холмах Керна, уничтожая всех встреченных людоедов, чем биться за неясную цель. Мрачно фыркнув, Фарос проглотил последний кусок.
— Конечно, ты о нас невысокого мнения, — прохрипел Джубал.
Фарос покосился на седого минотавра, который двигался удивительно тихо для своего веса и подкрался незаметно.
— У меня нет никаких причин думать так или иначе. Мне всё равно.
— Не играй со мной в эти игры, парень… Ты, ясное дело, думаешь о будущем… даже если мысли эти тебе не нравятся.
Фарос отхлебнул воды из меха.
— Ты явно пережил не лучшие времена, — проговорил бывший старейшина, рассматривая шрамы и раны на теле Фароса. — А скорее очень тяжёлые… Эти отметки от людоедской плети просто ужасны…
— Не ужаснее, чем полученные в Вайроксе, таком, знаете ли, милом имперском местечке…
— Ты побывал и там? — Джубал вздрогнул. — Вайрокс — ужасное место… Оно пятно на теле нашей империи, это бесспорно…
Фарос молча встал, чтобы уйти. Джубал посмотрел ему вслед и выругался про себя — сын его старого друга даже не бросил на него заинтересованного взгляда.
— Чем это ты его так задел? — спросил капитан Ботанос, который только что закончил проверять работы, сделанные на судне. — А парень явно стремится к тому, чтобы быстрее расстаться со своей головой.
Бывший чиновник тяжело вздохнул:
— Нас ждёт такая же судьба. Он сын моего друга я прошёл сквозь огонь и пытки, забыв о своей родословной… То, что я узнал от его друзей, даёт мне право надеяться, что он мог бы помочь нам изменить ход восстания.
— Он? — фыркнул старый моряк.
— Ты слышал, что он сказал? Фарос был в Вайроксе, бежал из плена людоедов, да мало ли что ещё. Кроме того, за ним идут люди, полуэльфы и минотавры — неплохое достижение для простого паренька.
— Это не отряд, а толпа.
— Толпа? — Джубал резко расхохотался. — Капитан, а ты знаешь, что в его отряде жёсткая дисциплина, и, кроме того, большая часть легиона перешла на его сторону. Да какого легиона — «Драконьей Погибели»! Где командующим был сам Арготос!
— Я слышал об этом, но, мне кажется, это неправда.
— А ты сам поговори с бывшими легионерами; среди минотавров, которые пришли с ним, есть несколько.
Ботанос насупился и, достав кисет и глиняную трубку, принялся медленно набивать её.
— Ну, хорошо. И что это нам даёт?
— Он — кровь Чота, но без его безумства и распущенности, капитан! На нём клеймо сломанных рогов, знак плена людоедов! Рабы, солдаты и не-минотавры уже идут за ним! Ботанос, да с ним мы не только вольём новые силы в восстание, но и можем идти прямо на Нетхосак!
Глаза моряка загорелись, но он всё ещё не был до конца убеждён.
— Фаросу пока плевать на восстание, ему и так хорошо, старейшина.
— Мне надо убедить его. Буду снова, говорить с ним и с его другом, с тем, что поклоняется Саргасу. Может, он окажет влияние на Фароса…
— Да, попроси Грома усерднее молиться. — Капитан пыхнул трубкой. — Пусть помолится и за тебя тоже. Думаю, тебе, старейшина, потребуется любая помощь, которую ты сможешь найти…
Джубал разыскал Грома помогающим остальным матросам грузить снаряжение на борт «Драконьего Гребня».
— А, старейшина! — поприветствовал его бывший раб. — Я как раз говорил с первым помощником, и он сказал, что на трёх судах хватит места, чтобы забрать всех нас.
— Ну, если потесниться, то действительно все поместятся. — Внимательные глаза Джубала сузились. — То есть, если все вы идёте с нами.
— Ты имеешь в виду Фароса? — Уши Грома дёрнулись, на лице проступила мрачная гримаса. — Но он должен согласиться! Ведь у нас появился такой шанс вернуться домой и отомстить за бесчестие…
— Ты сможешь убедить его?
— Пробую. Надеюсь, Первый Рогатый услышит мои молитвы, и я преуспею…
Фарос, как обычно, в одиночестве упражнялся в бое на мечах с невидимым противником. Гром с Джубалом нашли его в уединённом уголке леса после долгих расспросов. Они понаблюдали за свирепыми выпадами юноши, посмотрели на его окаменевшее лицо — лицо не безумца, а холодного, расчётливого убийцы. Каждое движение, каждый шаг преследовали свою смертельную цель. Фарос неожиданно крутанулся, и острие лезвие замерло в дюйме от лица Грома.
— Легче, легче, парень, — спокойно сказал Джубал.
— Чего вы хотите? — спросил Фарос, чуть опустив клинок.
Гром отодвинул лезвие в сторону и сделал шаг к нему.
— Фарос… на кораблях есть место, и нас согласны взять на борт. Всех нас! Мы можем присоединиться к ним и…
— Вперёд. Я не против. — Фарос отвернулся и провёл новую серию выпадов, продолжая бой с тенью.
— Но, Фарос! Ты же знаешь, мы не покинем тебя! После всего, что мы пережили в землях людоедов, после победы над легионом! Только с тобой!
Джубал встал рядом с Громом:
— Никто не присоединится к нам, если этого не сделаешь ты, парень. — Ответом Фароса было молчание, и старейшина добавил: — Ты отомстишь за свою семью, за свой клан…
— Клан Чота Ужасного?
— Ты не Чот! — захрипел пожилой минотавр. — Но кровь рода сплотила бы многих. Твой отец…
Он не успел ничего добавить, потому что Фарос неожиданно развернулся, как пружина, и ударил плоской стороной меча Джубала по лицу. Бывший старейшина отлетел назад, так что Гром едва успел поддержать его.
Не меняя выражения лица, Фарос произнёс;
— Мой отец… моя семья… все мертвы. Весь клан погиб той ночью. Точка поставлена.
Джубал стёр с лица кровь и выпрямился — его терпение было воистину безграничным.
— Выслушай меня, парень…
Но Фарос повернулся к Грому и произнёс:
— Я ухожу утром.
Бывший раб уже открыл рот, чтобы возразить, но лишь безнадёжно махнул рукой и склонился, пробормотав:
— Как скажешь, Фарос…
— Как ты не видишь… — вновь начал Джубал, но Гром взял его за руку и потянул прочь:
— Он сделал выбор, старейшина, и это наш общий выбор.
— Он не прав! Я должен рассказать ему о шансе.
Но Гром лишь качал головой и тащил старейшину по направлению к основному лагерю.
Фарос тем временем обтёр лезвие и вновь вернулся к своим упражнениям, совершенно выкинув из головы только что закончившийся разговор, Теперь лишь бесконечная череда противников составляла ему компанию — Фарос убивал каждого, а его свободная рука непрерывно двигалась, сжимая невидимый кнут…
Высокие валы беспощадно трепали флот Бастиана. Кровавое море лишний раз подтверждало свою репутацию. Огромные волны обрушивались на боевые корабли, затопив уже один, но на борту «Приносящего Бурю» команда стойко противостояла непогоде.
Один из небольших парусов уже порвало, и он трепетал на сильном ветру; двоих моряков смыло за борт, и капитан распорядился всем лишним солдатам укрыться в трюме. Сам Бастиан сидел в каюте, склонившись над картой и донесениями шпионов матери о мятежниках, и обдумывал различные стратегии. Джубал был известен своей консервативной тактикой, но иногда ему удавалось удивлять врага. Бастиан не собирался недооценивать Джубала, как сначала опрометчиво поступил с Рахмом Эс-Хестосом.