Плутоний для «Иисуса»

Марк не верил своим глазам: за стеклянной дверью в холле третьего этажа гоготали и веселились крепкие, коренастые темноволосые парни, а по эту сторону двери — ни одного человека. Вот смеху-то будет, если окажется, что и Като со своими монахами сидят перед запертыми дверями и не решаются сломать замок.

Стекло на дверях прозрачное, но рама внизу достаточно высокая, чтобы кто-нибудь по неосторожности случайно не разбил ногой полуторасантиметровой толщины стекло. На лестничную площадку из холла падала широкая полоса света, поэтому Марк не решился в два прыжка преодолевать просматриваемое пространство — чем черт не шутит, вдруг успеют заметить. Нет, он предпочел опуститься на холодный кафельный пол и перекатился из светлого пятна в густой сумрак следующего лестничного пролета, ведущего на второй этаж И снова осторожно, стараясь не шуметь, затаив дыхание, спустился дальше вниз.

Вход на второй этаж со стороны лестницы оказался забаррикадированным. Скорее всего, на первом уже хозяйничали спецназовцы. Им ничего не стоит догадаться, что до непокорного святого можно добраться отсюда. Так что времени в обрез. Марк забарабанил кулаком в дверь. Сначала его никто не слышал, но, когда Марк отчаялся уже дождаться кого-нибудь, грубый голос что-то прокричал по-японски из-за двери.

Марк решил, что английский японцы знают лучше, чем немецкий, и, напрягая память, стал понемногу выкрикивать все, что удавалось вспомнить:

— Ай эм… аск… бразе Джон!.. — что значило примерно следующее: «Я есть искать брата Джона».

Человек по ту сторону двери с трудом, но понял его правильно.

Монах Джон подошел буквально через минуту, спросил по-английски: кто вы?

Марк узнал его по голосу, закричал по-немецки:

— Впустите меня! Это Бобров!

Завал разобрали ровно настолько, чтобы Марк мог протиснуться в небольшую щель приоткрывшейся двери, затем заложили ее снова.

— Весьма рад вас видеть, господин Бобров!

— Сейчас не время для светских бесед!

— О, вы не правы, джентльмен в любой ситуации должен оставаться джентльменом.

— Вы же теперь монах, а не джентльмен.

— Это теперь. Неужели вы не заметили, что над церковью господина Като не только тучи сгустились, но уже и гроза разразилась!

— Гроза очень серьезная. Непонятно, почему вы еще торчите здесь. Мне показалось, полиция получила позволение не слишком либеральничать с нарушителями порядка, особенно с такими опасными для общества!

И Марк показал на автомат Калашникова, который Джон держал в левой руке.

— Если вы так хорошо информированы, должны знать, что мы окружены, перекрыты все ходы и выходы!..

— Но я же здесь!

— Да, действительно… Послушайте, а какого черта? Вы самоубийца?

— А вы?

— Оставьте еврейскую привычку отвечать вопросом на вопрос! Откуда мне знать, может, вы агент японских спецслужб и присланы сюда…

— Для чего? Вы знаете, что живы только потому, что в полиции думают: вы здесь заложников держите. Разве вы не ведете переговоры?

— Японцы на первом этаже болтают, но без нашего участия. А мы тут якобы их охраняем, а сами думаем, как бы уйти отсюда без лишнего шума.

— И как же вы собирались это сделать?

— Прорваться.

— Вот уж действительно — самоубийцы. Вам никогда не прорваться, вы что, не видели, сколько там вооруженных полицейских?

— Догадываюсь, но не сидеть же здесь сложа руки!

— Не сидеть, — согласился Марк. — Уходить, но тихо и незаметно.

— Ваш совет весьма кстати, но мне интересно, почему вы вернулись.

— Я пришел за своей девушкой. Где она?

— Э, это очень благородно с вашей стороны, господин Бобров! Но мы договорились вернуть вам ее на определенных условиях. Вы забыли наш уговор?

— Я не забыл, но мне кажется, что вы потеряли чувство реальности! Вашему вождю и учителю определят келью с решеткой на окнах, нет?

— Несомненно! Но на тот товар, который вы нам должны, покупателя можно найти везде и всегда.

— Вы имеете в виду плутоний?

— Да нет, с ним пусть возится кто-нибудь другой. Меня интересуют новейшие технологии быстрого и дешевого изготовления оружейного плутония, которые Лисовский замикрофильмировал для ваших немецких друзей.

— Вот как! В таком случае вам тем более надо уходить отсюда без шума, потому что вашего Лисовского я нашел при помощи той телепередачки, что вы сварганили. Он сейчас сидит у меня в номере и, потирая руки, смотрит теленовости, где рассказывают, какая беда постигла монахов учителя Като.

— Вы серьезно?

— Абсолютно. Если бы это было не так, я все равно пришел бы за Кристиной, но тогда уже на плечах полиции.

— Логично, — согласился Джон. — Но как мы отсюда выйдем?

— Сначала Кристина.

Джон пожал плечами, всем своим видом показывая: не будьте таким недоверчивым. Он подошел к одной из дверей, достал связку ключей, нашел нужный, повернул его в замке и, несколько театрально распахнув дверь, жестом пригласил Марка войти.

Майер ожидал увидеть Кристину плачущей или, на худой конец, опечаленной и испуганной. Однако девушка сидела за компьютером и, как успел заметить Марк, играла в компьютерную игру из серии «Тетрис».

— О, Ген! — воскликнула она, бросаясь к нему в объятия. — Ты пришел за мной!

— Да, дорогая, да!

Джон стоял на пороге, снисходительно ухмыляясь. После того как влюбленные обменялись парой пылких поцелуев, он, деликатно кашлянув, сказал:

— Оставьте нежности до лучших времен, дети мои, если не хотите в ближайшие час-полтора получить по зубам прикладом. Ибо, если нас ждет Лисовский, надо идти, я слишком долго ждал этой встречи. Господин Бобров, вы нас выведете отсюда?

— Нет, — покачал головой Марк.

— Почему? — искренне удивился Джон.

Марк коротко рассказал о том, как проник в здание, и затем спросил:

— Подумайте хорошо, Джон, может быть, вы здесь что-нибудь перестраивали, а полиция об этом не знает. Неужели, занимаясь такими фокусами, вы не думали, что когда-нибудь к вам придут не с поклоном, а с палкой!

— Знаете, я здесь всего год. Давайте спросим у самого Като. Мне почему-то кажется, что он тоже не прочь ускользнуть от полиции…

Като Тацуо в своем неизменном скромном темно-синем китайском костюме говорил с кем-то по радиотелефону. По интонации легко было догадаться, что переговоры ведутся с полицейским чином.

Марку теперь было гораздо легче: Кристина вполголоса переводила ему все разговоры, имеющие малейшее значение для них.

— Этот русский пришел сейчас с улицы, — сказал Джон создателю церкви «Путь истины». — Он принес неутешительные новости. Надо уходить.

Като отдал радиотелефон кому-то из монахов, кивнул, как давнему знакомому, Марку и ответил Джону:

— Это вы во многом виноваты. Вы превратили мою церковь в нечистоплотную корпорацию. Теперь из-за этого нам приходится терпеть гонения. Я знаю, что мне надо уйти, чтоб на новом месте без вас воздвигнуть новую церковь!

— Это как вам будет угодно! — ухмыльнулся Джон. — А пока вспомните, нет ли здесь чего-то такого, чего нет на архитектурном плане?

— Не понимаю, о чем вы.

— Строили вы здесь что-нибудь после того, как выкупили часть здания?

— Да. Мы собирались проделать подземный ход.

— Сделали?

— Не до конца.

— Почему?

— Рабочие монахи уперлись в стену.

— И что потом?

— За стеной подземный гараж.

— Далеко отсюда?

— Под соседним домом.

— Как вы думаете, Бобров, это нам подойдет? — спросил Джон у Марка.

— Если стену удастся достаточно быстро разобрать, конечно! Ведь гараж — это машины, значит, будет шанс быстро убраться отсюда.

— Можно взять немного взрывчатки, — предложил Джон.

— Интересная у вас церковь, — усмехнулся Марк. — Вместо молитвенников и крестов гранаты с автоматами.

— Давайте оставим теологические споры на потом.

Джон сбегал туда, где держали оборону монахи, контролируя половину первого этажа, и вернулся с небольшой коробочкой.