Кто стреляет последним

— Наши потери? Есть?

— Есть. Двое. Насмерть. Трое ранены.

— Нашим «скорая» нужна?

— Нет. Царапины.

— А тем?

— Да пусть хоть сдохнут!

— Главный объект на подходе, — предупредил Федоров. — Движется от Капотни.

— Готовы. Ждем.

— До связи!..

Федоров вернул микрофон оператору:

— Еще двое… Молодые ребята. Будущее нашей несчастной России. Как же смотреть в глаза их женам, детям, их матерям! Не уберег!

— Не уберегли, — поправил Меркулов. — Такая уж у нас работа, Юрий Александрович. Такая вот она, эта проклятая работа!.. Да куда же Турецкий с Яковлевым запропастились?!

23.46.

В последний раз завизжали на повороте шины «жигуленка», машина резко затормозила перед ярко освещенным постом ГАИ. Погас проблесковый маяк, умолкла сирена.

— Останавливай весь транспорт! — приказал Турецкий лейтенанту и подбежал к гаишнику, проверявшему документы у водителя «МАЗа» с двадцатиметровым кузовом.

— Генпрокуратура России, старший советник юстиции Турецкий. Не проходил здесь красный микроавтобус «тоёта»? Минут пять — десять назад?

— Красная «тоёта»? Нет.

— Точно?

— Точно.

— Немедленно перекрыть движение! Заводись! — приказал Турецкий водителю «МАЗа». — И вставай поперек дороги! Быстро, быстро!

Перед лейтенантом, вышедшим на середину проезжей части с поднятым вверх жезлом, уже затормозило несколько машин. Движение было не слишком оживленным, но подходили все новые «Волги», «Жигули» и грузовики.

Турецкий извлек из кобуры свой «ПМ», передернул затвор, сунул руку с пистолетом в карман куртки и побежал по обочине вдоль растущего затора, высматривая красную «тоёту». Он увидел ее под Варшавской эстакадой, она застряла в пробке. Рядом с водителем сидел второй, его напарник. В глубине микроавтобуса виднелись три женские головы, это были мать, жена и дочка Вадима. Слева от «тоёты» стояли «Жигули» с Яковлевым и оперативником. Они явно блокировали «тоёту» — на случай, если та развернется и попытается уйти в обратную сторону.

«Грамотно», — отметил Турецкий.

Он обошел «жигуленок» сзади, жестом приказал Яковлеву и оперу: на выход. Они поняли Турецкого без слов: вылезли из машины — неспешно, словно бы разминаясь после дальней дороги.

Турецкий открыл дверцу «тоёты» с пассажирской стороны.

— Ребята, закурить не найдется? А то сколько еще торчать в этой пробке?

Ни водитель, ни его напарник на Турецкого даже не посмотрели. Они тревожно вглядывались вперед, пытаясь понять причину задержки.

— Пошел отсюда, козел! — раздраженно бросил пассажир «тоёты» и потянулся закрыть дверь.

Турецкий вскинул свой «ПМ»:

— Не двигаться! Шевельнетесь — конец!

Одна из женщин в глубине микроавтобуса испуганно вскрикнула, а другая неожиданно засмеялась и громко сказала:

— Так их, фашистов! Зер гут!

Тем временем Яковлев с опером распахнули вторую дверь и выбросили водителя из машины. Через полминуты он был уже в наручниках. Яковлев обежал «тоёту», ткнул пистолетом в бок пассажира, которого Турецкий держал на прицеле:

— Вылезай! Руки за спину!

Наручники защелкнулись и на этом.

Турецкий кинулся, лавируя между машинами, назад, к посту.

— Открывай движение! — на ходу крикнул он лейтенанту, вбежал в стекляшку ГАИ и связался с Меркуловым.

— Почему раньше не доложил?! — едва выслушав его, гневно бросил Меркулов.

— Пытался на ходу — сплошной треск. И не о чем было докладывать.

— Закончишь — двигай к Каширке. Там все наши машины. Вадиму сообщил?

— Нет еще.

— Какого дьявола ждешь?! Немедленно звони! Передай: десант убран. Конец связи.

— Марат приехал? — успел спросить Турецкий.

— Подъезжает!..

Турецкий схватил трубку городского телефона, вытащил листок с номером пейджера и набрал телефон оператора фирмы «Информ-Экском».

— Передайте для абонента 10-132: «Десант убран. Семья у нас. Немедленно уезжай. Турецкий».

— Принято, — сообщила девушка-оператор.

— Через сколько времени придет текст?

— Минут через шесть-семь.

— Поскорей, миленькая! — взмолился Турецкий. — Как можно скорей!..

23.58.

— Есть перехват! — сообщил оператор Федорову. — Радиотелефон!

В динамиках зазвучало:

— Ашот! Слышишь меня?.. Ашот!..

— Слышу, да. Слышу.

— Что у тебя с голосом?

— Так, охрип немного…

Марат не мог знать, что Ашот, скованный наручниками, сидит в грязи, привалившись спиной к гусенице бульдозера, а рядом с ним — двое в черных вязаных шапках с прорезями для глаз: один держит перед ним трубку радиотелефона, а второй упирает ствол пистолета ему в горло. Но что-то Марата насторожило.

— У вас там все в порядке?

— Все, шеф, все.

— «Тоёта» пришла?

— Нет еще, не пришла.

— «Ауди»?

— Тоже нет.

— Что за черт?.. Снайперы на месте?

— На месте, шеф. Все на месте.

— Сейчас буду…

Связь прервалась.

— Умница! — сказал Ашоту второй и вырубил его ударом рукоятки пистолета в висок. Ашот кулем свалился на бок.

Федоров приказал оператору:

— Передать всем: начать операцию!..

0.03.

На мосту появилась красная «семерка», притормозила и остановилась на обочине рядом с экскаватором. Водитель и пассажир вышли. Вадим не видел их лиц, но узнал сразу: это были Николай и Марат. Да никого другого здесь быть и не могло. Вадим понял: Марат сменил машину, «девятка» была засвечена. И почти тотчас мимо Вадима промелькнула белая «ауди», оснащенная, как машина правительственной охраны. Она круто развернулась на мосту, объехала красную «семерку» и остановилась метрах в десяти впереди нее.

Где-то Вадим уже видел эту «ауди». Очень знакомая была машина. Видел. Точно. Но где и когда — вспомнить не смог.

Водитель вышел из «ауди» и направился к «семерке». Николай сунул руку в салон и на секунду включил дальний свет — убедиться, что к ним идет именно тот человек которого они ждали.

Вадим обмер.

Это был Грошев.

Да, он. И «ауди» была его: возле нее он давал интервью телевизионщикам, когда взяли Сильвио и Родригеса.

Он! Бывший член Государственной думы России! Начальник Регионального управления по борьбе с организованной преступностью! Генерал милиции!

И он приехал не для того, чтобы арестовать Марата.

Совсем не для этого!

Грошев подошел к «семерке», пожал Марату и Николаю руки. Сыпанул дождь. Все трое влезли в машину.

Вадима захлестнуло отчаяние.

«Они его не возьмут! — понял он. — Не возьмут! Даже если возьмут — отмажется! Отмажут! Тот же Грошев! И наверно — не только он! Вывернется. Снова вывернется!..»

На смену отчаянию вдруг пришла леденящая ярость.

«Нет. Нет! На этот раз — не вывернешься!..»

Вадим завел «Запорожец» и вырулил за грузовик, не зажигая огней.

Внутренняя сторона кольцевой была пустынна, а по внешней необычно плотным для этого времени потоком шли машины: рассасывалась пробка, устроенная Турецким на варшавской развязке возле поста ГАИ.

Вадим терпеливо ждал. Поток стал редеть. Вадим включил турбонаддув. Двигатель поревывал, как у гоночной «Формулы-1» перед стартом.

В потоке машин наметился просвет. Он приближался.

Пискнул пейджер. Но у Вадима не было уже ни секунды, чтобы прочитать текст.

Все! Вадим включил фары, вжал в пол педаль газа.

«Прости меня, Господи».

И швырнул машину в просвет.

Трое в «семерке» успели лишь увидеть, как на них стремительно несется что-то слепящее. И больше они не видели ничего.

Марат получил свой груз.

«Запорожец» Вадима фугасом врезался в боковину «семерки», рванули канистры с бензином, огромное дымное пламя взметнулось над кольцевой.

— Что он делает?! — в ужасе закричал Меркулов. — Господи, что он делает?!

Еще рвануло — бензобак «Запорожца». И тотчас же — бак «семерки». Высоко вверх и на десятки метров в стороны разлетелись искореженные куски металла и человеческих тел.

Вспыхнула «ауди».