Страница 32 из 36
Перевел с английского Л. ДЫМОВ
Владимир Михановский
ЗЕЛЕНОЕ ОБЛАКО
Четверо суток, если перевести в земное измерение времени, бушевал ураган. Немой ураган, без грохота, ливней и могучих океанских валов. Четверо суток, фиксируя необычное излучение, конвульсивно дергались стрелки приборов. Четверо суток межпланетный корабль «Адальберта Виргиния» шел сквозь взбесившееся пространство, как путник, потерявший направление, продирается сквозь джунгли. И только на пятые сутки пляшущая синусоида, что неутомимо бесновалась на экране капитанского пульта, нехотя нырнула наконец под красную горизонталь.
Курс, как и предсказывал капитан, быстро удалось восстановить, однако радость немногочисленного экипажа оказалась преждевременной. На поверхности корабля локаторы обнаружили странные изменения — таких повреждений не было за все годы полета. Меньше всех, казалось, удивился капитан.
— Коля, выйди наружу и выясни, в чем дело, — распорядился он, слегка нагнувшись к мембране видеофона. — Автоматике я перестал доверять…
Надев скафандр, штурман Николай Борт крутанул верньер с надписью «вакуум». Стены барокамеры едва заметно задрожали и покрылись узорчатым инеем. Стрелка барометра, описав полный круг, уткнулась в «зеро». Все! Можно выходить.
Штурман нажал на кнопку, но люк остался неподвижным. «Заело», — подумал обеспокоенно Борт.
В этот момент на экране видеофона появилось лицо капитана.
— Что, не открывается? — спросил Федор Скала.
— Да.
— Тогда подожди.
Через несколько минут в барокамеру вошли капитан и астробиолог Ярослав. Вслед за ними туда же влетел Кир — благо он в скафандре не нуждался.
— Нештатная ситуация, — заметил Ярослав, ударив кулаком по люку. Капитан, астробиолог и штурман что было силы налегли на люк, но он не поддался.
— Придется тебе, Кир, — сказал капитан и сделал шаг в сторону. — Только антенну не повреди.
Робот разогнался и литым плечом ударил в люк, многотонный удар эхом отозвался в отсеке. Только после третьей попытки люк поддался.
Первым выбрался наружу капитан. Последним вылез Кир, цепляясь щупальцами за края люка.
Выбравшись на поверхность звездолета, штурман Борт в первое мгновение зажмурился, сделал несколько шагов, преодолевая сопротивление магнитных присосок, и посмотрел в портативный телескоп, с которым во время вылазок никогда не расставался.
Впереди по курсу, в черной бездне, пылало созвездие Лебедя. Оно было похоже на клочок голубого шелка, усыпанного блестками. Тускло сверкала схваченная синим поясом туманность Андромеды. В самом ее центре несколько звездочек отливали красноватым светом. Казалось, это стынут угольки в сизом пепле костра. Ярко пылала фиалковая лента Ориона. Плавало в сером кольце созвездие Лиры…
— Ты не заснул, Николай? — прозвучал в наушниках голос капитана.
Штурман оторвал взгляд от трубки телескопа и, посмотрев под ноги, удивленно крякнул: поверхность корабля была покрыта тончайшим слоем изумрудного по цвету вещества, которое фосфоресцировало. Ближе к фотонным дюзам свечение становилось ярче, цвет переходил в светло-зеленый. Нетрудно было догадаться, что загадочное вещество обладает огромной плотностью.
— Возможно, микрометеориты налипли, — высказал предположение астробиолог.
— Почему же тогда приборы не показали метеоритный ливень? — возразил штурман. — Нет, тут что-то другое…
— Кир, возьми на пробу, — отдал приказ капитан. И все четверо двинулись к входу в корабль…
После обеда Скала спросил астробиолога:
— Ну, как там поживает изумрудное вещество?
— Пока ничего не могу сказать, — как-то неохотно ответил Ярослав. — Приборы капризничают. Я опустил пробу в насыщенный раствор астрогиббереллина…
— Гиббера? — удивился Борт. — Но почему ты думаешь, что в веществе, которое находилось в условиях температуры выше двух с половиной тысяч градусов, посчастливится обнаружить биологические признаки?
Астробиолог собрался пояснить, что натолкнуло его на такое предположение, но тут завыла сирена. На контрольном пункте близ цифры 3 вспыхнула звездочка аварийной сигнализации. Третий отсек… Это была астролаборатория, Ярослав метнулся из каюты. Вслед за ним бросился штурман. Оклик капитана «остановитесь!» настиг их у самых дверей.
Федор включил экран, который занимал всю заднюю стенку кают-компании, перебрал несколько клавиш, и перед тремя космонавтами предстала астролаборатория. Хитроумная аппаратура, уставленные приборами стеллажи… Но что это? Какая сила сдвинула с места массивные термостаты? Их черно-матовые кубы, вместо того чтобы находиться в стройном порядке, громоздились теперь в углу. Один из кубов на их глазах внезапно раздулся и лопнул, и сквозь щель поползло что-то зеленое, похожее на олений мох.
— Споры! — прошептал побледневший астробиолог. — Я подозревал это…
С экрана словно наползало наваждение, гипнотически окутавшее всех.
Первым пришел в себя капитан.
— Кир! — крикнул он. — Немедленно в третий отсек. Задрай выход…
Робот, не раздумывая, выскочил в коридорный отсек. Однако чем ближе к третьему отсеку, тем медленнее становились его движения. Вскоре он стал перемещаться осторожно, почти крадучись. На экране хорошо было видно его шарообразное тело, мощные щупальца, поблескивающие глаза-фотоэлементы. Внешне все выглядело как обычно. Но каждый из космонавтов с минуты на минуту ожидал какой-то беды.
До сих пор «Адальберта Виргиния» мчалась сквозь космические пространства без особых приключений. Даже достигнув района загадочного Антареса, экипаж не обнаружил никаких подтверждений гипотезы академика Светлова: хоть бы какие-нибудь признаки высокоорганизованной материи! Только радиация, уровень которой все время возрастал, наводила на мысль, что жизнь в этих сферах невозможна. Но что же в таком случае означают показания биоанализатора? Если им следовать, то зеленая масса является носительницей жизни. Но почему на нее не влияют сильнейшие радиационные бури? Какова ее природа? Здесь возникали десятки вопросов, и ни на один пока не было ответа.
Между тем немой ураган, который четверо суток буйствовал снаружи и только недавно утих, не прошел бесследно ни для корабля, ни для тех, кто находился в нем. Микрочастицы, с огромной скоростью бомбардируя корабль, порождали в отсеках вторичное излучение. Чуткие приборы, правда, едва фиксировали его. Раскрыть физическую природу поля никак не удавалось. Во всяком случае, оно вело себя довольно странно: под воздействием загадочных лучей космонавтов то и дело клонило в тяжелую, какую-то дурманную дремоту. Еще более непонятно действовало поле на роботов: однажды они вовсе потеряли способность двигаться, и только Кир составлял исключение.
Космонавты натыкались на своих белковых спутников в самых неожиданных местах. Роботы застывали в углах многочисленных отсеков, на винтовых бегущих лестницах, движущихся транспортерных лентах — собственно, повсюду, где их охватывала страшная каталепсия.
Выполняя приказ капитана, Кир постепенно доставил космонавтов в тринадцатый отсек, где хранилось снаряжение, необходимое для высадки на чужие планеты. Сделал он это с помощью манипуляторов, которые тоже не без труда подчинялись командам.
— Похоже, теперь и Кира поразила проклятая дремота, — заметил Ярослав и с трудом подавил зевоту. Все трое не отрываясь наблюдали за тем, что происходит на экране.
Кир между тем повел себя неожиданно. Вместо того чтобы задраить люк, как было приказано, он некоторое время постоял перед ним, затем неожиданно устремился к третьему отсеку.
— Лучше бы он уснул, чем разума лишился, — с досадой произнес астробиолог, потирая ладонью покрасневшие глаза.
— Не спеши с выводами, — посоветовал капитан. Он не глядя пощелкал на пульте клавишами, и на экране появилось изображение третьего отсека.