Пирамиды астрала

— Не то слово! — Федька в восхищении размахивал руками. — Это же мы как в сказке побывали!

— А сейчас к тебе, в якорь? — весело крикнул Санта мне.

— Давай!

Санта послушно разогнал оленей. И вот над нами развернулось летнее небо, а внизу показалась моя поляна. Через пару секунд сани стояли на лужайке, а олени уже намылились к моим заново отросшим бананам… ну, то есть банановым деревьям на опушке.

— Нет уж! — прикрикнул на них Санта. — Хорошего помаленьку! Давайте, ребята, выгружайтесь, пока эти оглоеды все бананы опять не пожрали.

Мы послушно, кто в чем, выскочили из саней. Я-то давно уже переоделся во что полегче, а Славка с Федькой, совсем одуревшие от всех этих превращений, стояли в унтах и пуховиках.

— А может, погостишь? — предложил я Санте, вспомнив, как понравилась ему рыбалка.

— Нет. Ты знаешь, я хоть и люблю детей, но этими ясельными курсами со своими великовозрастными зателепками занимайся сам.

— Спасибо, Санта! — только и успел крикнуть я и услышал с удаляющейся упряжки:

— Будьте осторожны! И жду вас в гости — за вами должок.

Мы стояли посреди поляны между домом и речкой. Вокруг было бесконечное лето, подчиняющееся только капризам хозяина. В вышине звенел голос жаворонка. Все вокруг призывало расслабиться, как бы говоря: «Ты дома». Я критически осмотрел ребят:

— А не пора ли вам сменить одежку? Так ведь и упариться можно.

Приятели как-то замедленно реагировали на мои слова. Действительность астрала явно подействовала на них отупляюще. Наконец до них дошло «переодеться», и начались наши самодеятельные курсы молодых астральных путешественников.

Сказать, что я с ними упарился, — не сказать ничего. Сначала мы, естественно, расслабились, позагорав на солнышке, пока я беседами оживлял в их памяти необходимые истины. Но вот когда мы перешли к практике, мне пришлось приложить немало усилий на подавление их буйной фантазии и восстановление своего якоря. Хорошо еще, здесь сохранялся мой приоритет в создании искусственной реальности. Иначе быть бы нам пожранными исчадиями больной фантазии моих друзей. Все началось еще при вступительной беседе, когда я почувствовал противный писк и укус комара.

— Кто успел подумать? — грозно спросил я у приятелей, одновременно убирая комаров своим «вечным репеллентом».

— Так как же это, лето и без комаров? — засмущался Федька, пойманный с поличным.

— Лучше бы просто воздух портили, чем эту гадость придумывать!

«Лучше бы я им этого не говорил! — зажав нос, в панике подумал я и мысленно приказал якорю: — Слушаться только меня, дефолт!» Якорь послушался: вокруг меня наступила первоначальная идиллия, правда, уже без мальчиков.

«Вот Ёжкин кот! (Хм? Это ж получается, что если меня Котом кличут, то я и есть кот Бабы-яги — Ёжкин кот? Надо поосторожнее мыслями-то разбрасываться!) А что же с ребятами делать? Парни, скорее всего, где-то в астрале болтаются. Надо быстро их найти, пока не напридумывали себе всякой гадости». Я в срочном порядке представил их лица и стал вызывать к себе. Контакт пошел, но чувствовались их сильные удивление и растерянность — хорошо, хоть не страх. Однако прийти на мой зов ребята не догадывались. Тогда я сначала представил Славу и прыгнул к нему…

«Уфф! Хоть это удалось», — подумал я, разглядывая, как Славка беспомощно кувыркается в пустом пространстве.

— Стабилизируйся относительно меня, а не болтайся, как сопля в полете! На тебя ж смотреть невозможно, в глазах рябит, — приказал я приятелю. — Теперь мысленно сконцентрируйся на Феде, вызывай и прыгай к нему.

Я подплыл вплотную к Славе, схватил его за руку и стал думать в унисон с ним. «Ура! Получилось!» Теперь Федька болтался вместе с нами все в той же темноте свободного астрала.

— Раз уж вы оказались здесь, первое — научитесь ставить защиту. Представьте, что никого не хотите видеть и никого не пускаете к себе.

Федька вдруг исчез из поля зрения, как будто его и не было.

— Стой! — заорал я Славке. — После того как укроешься, опять пожелай увидеть меня и позови! Хватит нам и Федьки — теперь его возвращения ждать неизвестно сколько.

Ярослав послушно исчез из поля зрения и появился опять. Отлично, один научился! Но тут начались новые проблемы. Под его ногами начала разрастаться зеленая лужа, или нет, похоже, лужайка.

— А ну, прекратить! Ты мне еще барашков на этой травке напридумывай, козлина! — уже вовсю ругался я на медика. — Успеешь еще свой якорь построить. И не вздумай мне только чего-нибудь испугаться! Я не могу закрыть нас, пока Федька не объявится.

Не надо было мне этого ему говорить. Лужайка перестала расти, оставшись куцым зеленым лоскутом, но откуда-то сбоку уже летела, кувыркаясь и блея, овца, а за ней и старый козел с чахлой бородкой. А потом началось! Конечно же у парня не хватило фантазии ни на что другое, как испугаться мною же рассказанной страшилки.

Бабка-яга пожаловала собственной персоной, «материализовавшись» прямо на краю Славкиной полянки, где, кроме нее, уже паслись овца с козлом. Я смотрел на весь этот зоопарк и не знал, смеяться или плакать. Но Яга не была бы Ягой, если бы не стала устанавливать тут свои правила.

— А шо ж ты, милок, про Бабушку-ягу вспомнил? — обратилась она почти ласково к Славе.

Я последовал наставлениям Таши и в свою очередь попытался взять ситуацию в руки, представляя, что старушку прошиб сильный насморк.

— Ой, бабушка, смотри: у тебя нос расклеился! — И я увидел, как у бабки потек нос, и не просто соплями, а весь, как будто пластилин на жаре.

Яга явно не ожидала такого подвоха. Прилетела на Славкин страх, а тут, понимаешь ли, над ней самой насмехаются.

— Ах так! — завелась старуха с полтычка. — Сейчас ты у меня на угольках-то попляшешь!

И под моими ногами оказались все те же заезженные угли.

Но видимо, потекший нос сильно развеселил и Славку, так что я почувствовал его поддержку.

— Ой, бабушка, что-то ты примитивно мыслишь. Все угли да угли. Давай-ка лучше вместе спляшем.

И под моими ногами угли тут же стали превращаться в лед, а под ней лужайка покрылась горящими углями. Славка уже вовсю хохотал. Бабка рассерженно плюнула на шипящую от жара поверхность и испарилась. Сзади раздалось Федькино ржание. Кажется, он застал финальную сцену нашего побоища со злыми силами. Я обернулся и сказал:

— Ставлю защитную стену вокруг.

Затем представил себе полупрозрачную сферу, защищающую нас троих от астрала. Открыв глаза, я удовлетворенно заметил, что добился нужного результата. Теперь можно и расслабиться, пока опять кто-нибудь воздух не испортит. Ах, здесь же нет воздуха! То есть нечего и портить.

— А что это стадо здесь делает? — спросил Федька, разглядывая овцу с козлом.

— Ты имеешь в виду его? — Я указал пальцем на Славку.

— И его в том числе.

— Вообще-то это результат нашей ругани в астрале. Ты не забыл, что за чрезмерное воображение здесь надо платить?

— Такими вот баранами? Да-а! Негусто у вас с воображением, — пожалел Федька то ли нас, то ли баранов.

— Стоп! — Я уже в панике заорал на Федьку, предчувствуя полет его разнузданной фантазии. — Хватит мне и Славкиных художеств. Марш ко мне в якорь! Я его заблокировал от вашего разлагающего влияния. Так что можете теперь там фантазировать сколько угодно.

Не дав им опомниться и намалевать чего-нибудь похуже, я снял защиту и прыгнул в якорь, позвав оттуда ребят. С удовлетворением отметил, что они быстро осваиваются, и мне уже скоро нечего будет опасаться. Дальше я учил их создавать якорь на примере своего, но, когда речь зашла о том, что отсюда можно пройти на Ташин остров, я понял, что у нас ничего больше не получится, пока Славка не окажется там.

Хотя я и предполагал, что смогу перепрыгнуть в Ташино бунгало прямо отсюда, но не знал, сработает ли это с ребятами. Так что пришлось мне вести их по дорожке в лес, угостив по пути бананами, успевшими за один день после нашествия Сантовых оленей не только отрасти, но и созреть. Развилка была на месте, так что, свернув направо, мы вышли к морю. Ребята с интересом рассматривали дорожку, убегающую прямо под воду.