Страница 11 из 16
– Я совсем не то хотел сказать. – Фейлинор устал за сегодняшний день, а ведь впереди праздничная ночь. Ему было не до светской учтивости, тем более что эта девушка сама первая начала общаться с ним с прямотой настоящей воительницы. – Что вы тут делаете в таком виде?
– А что? – Девушка быстро оглядела себя. – Одежда как одежда… чистая.
– Но… вы же девушка! На бал вы должны прийти в платье!
Тара еле сдержалась, чтобы не врезать собеседнику. Он что, совсем с ума сошел?
– У меня нет платьев! – воскликнула она. – То есть когда-то было одно, но оно… я…
Ее приличное платье и кое-какая дешевая косметика, купленная лишь для того, чтобы как можно достовернее изображать из себя благородную даму, – все осталось в Альмраале, в прошлой жизни.
«Обиделась! – неожиданно понял Фейлинор. – На самом деле обиделась… Но что такого я сказал? Только то, что все девушки пришли сюда красиво одетыми, а она… Вот я глупец! Тупой гоблин!»
– Следуйте за мной! – отрывисто бросил он, направляясь прочь.
Ага, разбежался! Девушка уже хотела показать ему язык – или другой, намного менее приличный жест, – но в это время за ее спиной тихо кашлянули. Это оказался Асатор. Рыцарь не произнес ни слова, лишь выразительно показал глазами на удаляющуюся спину Наместника, но бывшая «охотница» поняла, что придется подчиниться.
Шагая по коридорам и галереям, эльф не переставал ругать себя. Хорош правитель! Он должен уметь читать в душах своих подданных, чтобы точно знать, чем они дышат, что для них важно, а что – мелочи, не стоящие внимания. Ведь любой мужчина скажет: даже самая распоследняя дурнушка в глубине души мечтает хоть на минутку стать первой красавицей. Даже опустившаяся нищенка в мечтах улетает туда, где у нее есть все – богатство, красота… И он тоже хорош – мог бы догадаться, что, если женщина на такое торжество приходит в простой одежде, значит, ей действительно нечего надеть.
Тара, трусившая по пятам за Фейлинором, тоже ругала себя на все лады. Девушка чувствовала себя ужасно глупо – словно она добровольно, в здравом уме и твердой памяти, лезет на эшафот, да еще и отталкивает остальных осужденных воров: «Пропустите женщину, нахалы!» И дернули ее гоблины вообще сюда прийти! Мало того что расстроилась, поглазев на разодетых в пух и прах эльфиек, так еще и этот великолепный красавец смотрел на нее как на полное ничтожество. Чеканивший шаг позади Асатор только усиливал ощущение предстоящей казни.
Миновав небольшой зальчик, уставленный высокими, по пояс эльфу, напольными вазами, где было полным-полно цветов, лорд Фейлинор с усилием распахнул двустворчатые двери:
– Входите!
Тара с опаской переступила порог.
Просторная – да просто огромная! – комната была погружена в полумрак, озаряясь лишь светом из окон. Вдоль стен стояли сундуки и лари, некоторые друг на друге, образуя пирамиды. В центре красовалось большое зеркало в роскошной оправе, возле него – два туалетных столика, заставленных косметикой. Одни пузырьки, даже без учета содержимого, стоили столько, что у Тары закружилась голова. На еще одном столике своего часа ждал большой ларец. Подойдя к нему, Фейлинор мгновение поколебался, а потом открыл его и вынул лежавшее сверху ожерелье, сплетенное из серебряной и платиновой проволоки, украшенное горным хрусталем и бериллами.
Оно… оно… Бывалая «охотница» оцепенела от изумления. У нее просто в голове не укладывалась сумма, которую можно выручить за эту вещь на черном рынке. Да никакого черного рынка не хватит, чтобы за нее заплатить! Такого не было даже у королевы!
И это великолепие лорд Наместник внезапно развернул на вытянутых руках и поднес к ее шее.
– Прекрасно, – произнес он. – Хотя нет… У вас зеленые глаза. Тут нужны изумруды. Знаете что, вы пока подберите себе какое-нибудь платье, а я посмотрю…
– Что? – не поняла девушка.
– Платье. – Убрав ожерелье, принц подошел и распахнул два сундука. – Здесь платья. Выберите себе то, что нравится.
Скорее машинально, как под действием заклятия, Тара сделала шаг и заглянула в сундук. То, что она увидела, ее испугало. Такой роскоши она не видела даже во сне.
– Я, – она попятилась, – сейчас вернусь. Мне надо… на минуточку…
Напоровшись спиной на Асатора, храбрая воительница вскрикнула и со всех ног бросилась прочь, давясь слезами.
Фейлинор с некоторым недоумением посмотрел ей вслед. По уму, надо было догнать девушку, как-то ее утешить, но времени не оставалось. Праздник начнется с минуты на минуту, Наместник не может опоздать…
Тара бежала, не чуя под собой ног. Слезы застилали ей глаза. Надо бежать! Пока не поздно! Куда угодно! Тупой самодовольный красавчик! Раскомандовался тут… Думал, ее можно купить за тряпки? Да, у нее никогда не было и не будет таких нарядов, она в жизни не видела ничего подобного, у нее вообще не было ничего своего, а это… это…
Разогнавшись на повороте, ничего не видя от застилавших глаза злых слез, девушка с разбегу влетела в чьи-то объятия.
– Привет! – весело взвизгнул Карадор. – Не ожидал! Откуда такая растрепанная, подруга? У-у, да ты ревешь… Что случилось? Как зовут того козла, которому я сейчас рога обломаю?
Искреннее участие, звучавшее в его голосе, оказалось той каплей, которая переполнила чашу терпения. Тара разрыдалась в голос, повиснув на шее неугомонного эльфа, и, перемежая речь матерной бранью и всхлипами, поведала, что произошло.
– Э-э, да брось ты! – Обнимая ее одной рукой, Карадор другой вытер ее мокрое лицо, подтащил девушку к окну и заставил высморкаться в штору. – Нашла из-за чего слезы проливать! Поду-умаешь, одета не так. Так это ты! Единственная и неповторимая! А остальные – одна на другую похожи, просто бледные копии. Наплюй на всех. Поверь – им тоже до тебя нет никакого дела, так что выше нос!
– Ага-а, – протянула девушка. – А там праздник… А я… вот в таком виде…
– И что? Ты – воительница! А кто будет лезть, просто вызывай на поединок. Прямо там, не сходя с места! И, если что, держись меня. Пошли!
– Куда?
– На праздник, куда же еще?
– В таком виде?
– Ты – воительница, запомни это! – Ее щелкнули по кончику носа. – По крайней мере, сейчас. Вопрос с нарядами мы решим. Не сомневайся! А кто вякнет – так ты мой телохранитель. Оскорбят тебя – нанесут обиду всему Аметистовому Острову. А это, знаешь ли, политика и большой скандал.
Он все-таки задержался и опоздал, дожидаясь возвращения Тары. Действо уже началось. Несколько десятков молодых женщин и девушек в светлых просторных одеждах – иные были довольно соблазнительны и будоражили воображение, – выбежали вперед. Над ними засверкала радуга, и нежные голоса слились в единый гимн Солнцу и свету:
Это был старинный гимн, который исполнялся только раз в году, в самую короткую ночь лета. В тот миг, когда девичьи голоса допели последние слова, в алое закатное небо взвились фонтаны ярких разноцветных огней. Падая на траву, они превращались в цветы. И девушки со смехом, шутливо отталкивая друг друга – цветов с запасом хватало на всех, – бросились их собирать. Некоторые юноши поспешили присоединиться к ним, но лишь для того, чтобы у их избранницы букет оказался больше, чем у других. Некоторым повезло – сразу двое-трое юношей спешили бросить к их ногам охапки созданных магией цветов. Самые ловкие уже начали плести из них венки, собирали в букеты, украшали ими свои косы. В эту ночь все девушки так или иначе будут усыпаны цветами, и вынутый из букета цветок, отданный мужчине, будет означать нечто большее, чем просто знак внимания.
1
Все стихи в тексте принадлежат автору.