Плод воображения

Тут его осенило: вовсе не обязательно следить лично. И не нужно ничего выдумывать: у него появилось первое задание для «креатуры».

17. Оксана и Каплин пьют вино

После вторжения скандального журналюги у Оксаны начисто пропало настроение делать любовь. Когда Каплин вернулся в спальню, она уже оделась, налила себе еще вина и теперь цедила его микроскопическими глоточками. Он всё понял правильно, набросил рубашку, взял бутылку и, забравшись на кровать, отхлебнул прямо из горлышка. Заточенный в мини-системе Гроувер Вашингтон-младший выкладывал очередную дорожку поверх четкого пунктира ударных Льюиса Нэша.

— Как думаешь, это он оставил? — Она постучала ногтем по бокалу.

— Похоже, что да.

— Он следил за нами.

— Вряд ли. Всех запускали с разных концов и в разное время.

В самом деле, Оксана и Каплин встретились час назад только потому, что заранее договорились найти друг друга. Ей пришлось изрядно пошататься по незнакомому городу, ориентируясь при помощи солнца и здравого смысла, прежде чем она вышла к условленному месту. Каплину, как всегда, повезло: от КПП, через который его «запустили», к центру города вел прямой, как стрела, проспект Героев Чего-то-там.

— Тогда что ему здесь нужно?

— Возможно, присмотрел себе хату заранее, а мы его обломали.

— Вообще-то, это он нас обломал… А если присмотрел, то почему не признался?

— Вот это действительно интересно. Что бы ты сделала, если бы попала сюда до того, как выставили охрану на Периметре?

— Что бы сделала блондинка… Сейчас прикину. Припрятала бы в разных местах пару мобильников — на всякий случай. А еще взяла бы ящик вина, три альбома «Ночных снайперов», нет — четыре… Что у нас дальше… косметику, лекарства, прокладки, презервативы… — Она перечисляла, загибая пальцы.

— Ладно, я серьезно. Всё это, кроме мобильников, ты и сейчас могла захватить с собой. Без проблем.

— Кое-что захватила, хочешь посмотреть?.. Короче, если серьезно, то оружие.

— У тебя было оружие? Я имею в виду — там?

— Да нет. Но здесь, может, и пригодилось бы.

— Но ты не думала об этом заранее, верно ведь?

— Потому что знала, что без вариантов.

— Видишь, а он подумал.

— Он мне с самого начала не понравился.

— Женская интуиция — великая вещь.

Она бросила на него подозрительный взгляд:

— Издеваешься?

— Ни в коем случае, правду говорю. Насчет меня ты не ошиблась.

— Это мы еще проверим.

— В любое время. Кстати, о времени. До темноты нам придется разбежаться. Если хочешь, оставайся здесь.

— Вот они, мужчины. Значит, бросаешь девушку?

— Ни в коем случае. Но мы же не собираемся нарушать правила, по крайней мере сразу?

— Ладно, шучу. Не нравится мне этот отель. Одной мне тут было бы не по себе, особенно ночью. Еще этот заявится…

— Да, этот может, хотя как раз ночью — вряд ли. Надо будет спуститься, выяснить, что с ключами…

— Ты все-таки решил остаться здесь?

— Не вижу причин уступать «люкс» новому другу семьи.

После паузы он спросил:

— А ты где думаешь остановиться?

— По-моему, с этим проблем нет — выбирай любую хату. Ну почти любую…

— Утром придешь?

— Приглашаешь? — Она прищурилась и соблазнительно потянулась.

— Конечно.

— Тогда приду. Только рано не жди, хочу хорошо выспаться.

— У меня это вряд ли получится на новом месте.

— Есть швейцарское снотворное, могу поделиться.

— Спасибо, пока не надо.

Они помолчали. Потом она спросила:

— Ты сейф видел?

— Конечно. Думаешь?..

— Заперт, я сразу проверила. Пустые не запирают.

— Разве что для порядка… А может, просто завалялись бумаги, которые уже никому не нужны.

— Ага, например, деньги. Старые.

— Деньги?.. Хм. Кстати, ты не вспомнила о деньгах, когда перечисляла свой эм-дэ-эн.

— Что еще за «эм-дэ-эн»?

— Малый дамский набор. Прокладки, презервативы, «Ночные снайперы», что там еще?..

— А на фига тут деньги?

— Ну, мало ли. Охрану подкупить.

— Чтобы выпустили на волю?

— Всякое может случиться.

— Не пугай слабую женщину… В общем, сейф самое подходящее место. Если этот, как его…

— Розовский.

— …туда что-то положил, он вернется, чтобы взять.

— Значит, тем более стоит за ним присмотреть. Я имею в виду, за сейфом.

— И как думаешь присматривать? Будешь сидеть тут безвылазно?

— Ближайшую ночь, по крайней мере. Кстати, невредно было бы узнать, где этот Розовский теперь остановится…

Она покачала пустым бокалом, давая ему знак налить. Вино показалось ей слишком слабым.

— Еще и дня не прошло, а уже какая-то херня начинается.

— Иначе это было бы никому не интересно. И ничего бы не стоило.

— Эх, почему я не какая-нибудь Джоан Роулинг…

18. Нестор в «Эпицентре»

Он второй час, как завороженный, бродил по супермаркету, охреневая при виде открывающихся возможностей. Поначалу он даже не поверил своим глазам. Думал, тут какая-то подстава. Ну не могло такого быть — всего этого добра не оставишь на полках без присмотра, если отвечаешь за безопасность и при этом хоть что-нибудь смыслишь в химии. Потом он сказал себе: стоп, а с чего ты взял, что их интересует безопасность вообще и, в частности, безопасность каких-то там «креатур»? И всё сразу стало на свои места. Нестор осознал, где он находится. В некотором смысле это был Дикий Запад, место беззакония, в том числе Божьего. Мечта анархиста, сладкий сон бомбиста.

Было бы глупо и нерационально покидать… склад, назовем это так. Хотя название супермаркета — «Эпицентр» — тоже казалось ему вполне подходящим. Нестор осмотрел подсобные помещения — всё обстояло даже лучше, чем он ожидал. И все-таки стоило призадуматься, почему интересующий его товар лежал нетронутым. Правда, с точки зрения обывателя, тут осталось мало полезного и ничего ценного. Возможно, тот случай, когда транспортировка обошлась бы дороже самого барахла. Продуктов не было совсем, если не считать консервированного собачьего и кошачьего корма в соответствующем отделе. Ни мебели, ни компьютеров, ни кассовых аппаратов. В торговом зале не сохранилось даже лампочек, а в подсобках лишь кое-где включались тусклые зарешеченные светильники.

Случайному человеку всё это могло показаться картиной убожества и разрушения. По мнению Нестора, убожеством был весь мир и поэтому не следовало обращать внимания на несущественные мелочи. Все составные части сложного механизма износились до крайности, требовали срочной замены… или уничтожения, ибо свихнувшаяся машина, которая пошла вразнос, куда опаснее сломанной и мертвой.

Такова была теория, а к практике Нестор не переходил только потому, что он не был сумасшедшим. Он понимал, среди кого он живет: среди ослепленных, обманутых, перепрограммированных, инфицированных рабов тотально искаженной «реальности». А кроме того, он знал и помнил уроки истории: как и сотни лет назад, тех, кто слишком рьяно брался насаждать истину, ожидало заточение в тюрьме или в психушке или даже смерть. Государство со всей своей структурой подавления и было той свихнувшейся машиной, которая продолжала впустую лязгать, но при этом и тупо дробить в пыль всё живое, а особенно то, что угрожало в перспективе нарождением прекрасного и свободного нового мира.

Однако Нестор отдавал себе отчет: никакая замкнутая система не может до такой степени изуродовать самое себя — и мало-помалу для него становилось очевидным наличие негативного внешнего фактора, поначалу совершенно загадочного. И хотя львиная доля причин покоилась под многослойными отложениями следствий, он не только интуитивно чувствовал присутствие, но и находил этому веские подтверждения.

Вскоре он проникся полнейшей уверенностью, что земные беды не случайны и кем-то инспирированы. Правда, в отличие от большинства озадаченных теми же проблемами, Нестор не искал виноватых среди, например, жидомасонов — подобные ссылки, апеллирующие к примитивным инстинктам, всегда вызывали у него тихий смех: всё равно как если бы крысы назначили виноватым в наводнении самого умного, хитрого и жирного собрата.