Страница 23 из 61
«Ну зачем он ломает комедию? — злюсь я. — Неужели так хочется выглядеть клоуном? А может, Кандидат решил продемонстрировать мне знание языка?»
У немца непонимание в глазах. Он опять смотрит на меня:
— Ду ю спик инглиш? Ду ю андэстэнд ми?
Я пожимаю плечами.
«Нет, я как продукт нашего школьного образования дальше этих фраз не ходок и обсуждать высокие материи типа «что случилось?» и «где болит?» — по-английски просто не потяну. А поддерживать клоунаду Кандидата — не в моем характере.
Здесь Кандидат принимается объяснять пострадавшему на пальцах, что его сбил какой-то автомобиль — очень «плёхой» черный автомобиль. Кандидат для пущей убедительности даже начинает урчать, как автомобиль... как черный автомобиль. Кандидат «скрипит тормозами» и затем, выразительно вытаращив свои и без того навыкате глаза, говорит — «бум!». Автомобиль уехал, и сейчас его не найти... А мы пострадавшего только подобрали, мы — милосердные добрые рашен люди с честными глазами; особенно вот она. Тут он тыкает пальцем мне в плечо, от чего я чуть не падаю.
Петер. Фолькер Леман переводит глаза с него на меня, силясь что-нибудь сообразить. А Кандидат, этот кит в костюме, опять начинает изображать из себя очень плохой автомобиль: слегка толкнув Петера Фолькера в плечо, громко урча и отдуваясь, он начинает удаляться в сторону кухни.
Немецкий доктор смотрит на Кандидата так, будто у того «крыша поехала». И мне становится очень смешно. Я смеюсь и этим, кажется, несколько разряжаю обстановку.
Потом мне в голову приходит неплохая идея...
Я показываю Петеру Фолькеру на его ушибленное бедро, потом на кровать, повожу гостеприимным жестом в сторону кухни, ванной и вообще, потом отбираю у Кандидата ключи, снимаю с кольца с брелком один ключ — от входной двери — и кладу его на стол. Подхватив Кандидата под руку, тащу его к выходу, попутно улыбаюсь Петеру Фолькеру.
— Бай-бай! — говорит Кандидат немецкому доктору, и мы захлопываем за собой дверь.
Я тут же отпускаю руку Кандидата.
Мы спускаемся лифтом в полном молчании. Уже в машине я спрашиваю:
— Что ж ты не признался? Ты ведь и есть тот самый «очень плохой автомобиль».
— Ему-то не все ли равно! — огрызается Кандидат. — Немчура проклятая! Уже в Питере — как дома. Расхаживают всюду, по сторонам не глядят...
Больше мы не разговариваем.
Он подвозит меня к общежитию, я выхожу из машины, не прощаясь. Я даже не захлопываю за собой дверцу — выражаю таким способом свое пренебрежение.
Я НАЙДУ ВАС, ЛЮБА...
С утра девочки собираются на работу, тихо переругиваются между собой, а я нежусь, потягиваюсь в постели — мне сегодня в театр только к одиннадцати; можно позволить себе расслабуху. Впрочем скоро я вспоминаю, что у меня есть еще одно важное дело, и тоже поднимаюсь.
Завтракать садимся вместе.
Между делом рассказываю подругам, что была вчера на концерте:
— И как вы думаете, кого я там встретила?
Надежде не очень интересно. Она даже ухом не ведет; она во власти собственных мыслей.
А вот Вера сразу переполняется любопытством:
— Кого?
— Музу...
— В смысле, Ленку?
— Да, представь себе.
Такой незатейливый получается разговор, но Вера любит именно такие — простенькие, «жизненные», как она сама выражается, беседы. Разумные ее скоро утомляют: она не любит разговоры «за чашечкой кофе», она предпочитает разговоры «за семечками»...
— Ленка, значит, по концертам ходит! — почему-то это впечатляет Веру, и она округляет глаза. — И ее парень, конечно, был? Ну... этот — вчерашний.
— Был красавчик.
— Мэн! — вставляет бесстрастным голосом Надежда.
— И что Ленка говорит? — интересуется Вера.
— Ничего. Мы не разговаривали. Как-то не сложилось... — я затрудняюсь подобрать сразу убедительное объяснение. — На разных уровнях оказались, что ли?
— На каких уровнях? — не понимает Вера.
— Ну это так... отвлеченное, — я неопределенно взмахиваю рукой. — Считай, виделись издалека.
Надежда первой уходит из-за стола.
А Веру разбирает любопытство:
— И что?
— Ничего. Она осмотрела Кандидата с ног до головы. По-моему, он ей даже понравился!
— Что ты говоришь! Кандидат ей понравился?
— Во всяком случае какая-то улыбочка — не очень понятная — блуждала у нее на губах.
— А ты?
— Что я? Ты же знаешь, как я отношусь к Кандидату! Увел бы его кто-нибудь, что ли.
— Не скажи! — вдруг высовывается из душевой Надежда. — Он у тебя не дешевка. Видный мужчина...
«Она, кажется, смеется надо мной!»
— Забери его себе, дорогуша, и поклоняйся! — огрызаюсь я. — Завязывай ему шнурки.
Они смеются в ответ, причем обе смеются как-то задумчиво. Я изумляюсь:
«Неужели забрали бы, если б забирался?»
Подруги уходят первыми. За ними спускаюсь и я. Вызываю от вахтера такси.
Через четверть часа называю таксисту адрес.
— Где это? — не знает он.
— Район новостроек...
— Сейчас всюду новостройки, — роняет он и довольно резко трогается с места.
Водитель, оказывается, отлично знает, «где это», но почему-то ему захотелось покапризничать. Наверное, ему жаль мучить машину на ухабах. Другого объяснения я не нахожу.
Минут через сорок мы на месте. Я расплачиваюсь, поднимаюсь на шестой этаж. Нажимаю на кнопку звонка.
Некоторое время за дверью тихо. Я уже начинаю подумывать, не ушел ли Петер Фолькер еще вчера. В таком случае я напрасно сюда приехала.
Но тут замок щелкает, дверь отворяется.
Петер Фолькер вопросительно смотрит на меня. Наконец узнает (я в другом наряде сейчас). В глазах его что-то неуловимо меняется: он видит во мне уже не только хозяйку квартиры (хотя никакая я не хозяйка!), но и женщину. Я угадываю по его глазам — он видит во мне интересную женщину.
Петер Фолькер склоняется слегка и делает осторожный приглашающий жест рукой.
Я вхожу и без всяких обиняков заговариваю с ним по-немецки: